Крепкий орешек

— На самом деле, я точно знаю, что ты имеешь в виду. — Я уставился на татуировки, покрывающие мои предплечья. — Я отсидел два года, и я вышел неделю назад. Ты один из первых людей, с которыми я поговорил.

— Это правда? Скоро ты снова освоишься со всем этим. — Он, прихрамывая, подошёл к шаткому подиуму, который установил на пирсе, вытащил несколько купюр из своего металлического ящика для наличных и сунул их в карман. — Я собираюсь спуститься в конец пирса за хот-догом. Я куплю тебе один, если захочешь пойти со мной.

— Я никогда не отказываюсь от бесплатного хот-дога.

Мы направились по дощатому настилу. Мне пришлось замедлить шаг, чтобы Майк мог идти в ногу со мной. На фоне моря, его потемневшей от загара жилистой кожи, явной хромоты и сопутствующей ей походки он напомнил мне старого кривоногого пирата. Он даже говорил как один из них, с этим гулким, солёным протяжным акцентом, который звучал так, как будто он пришёл из банального, старого черно-белого пиратского фильма.

— Я представляю, как трудно найти приличную работу и достойную зарплату, когда у тебя за спиной это чертово полицейское досье.

— Это точно не делает меня идеальным кандидатом.

Он вежливо помахал рукой двум пожилым женщинам, продававшим сувениры.

— За что тебя посадили? Надеюсь, не возражаешь, что я спрашиваю?

Мы продолжили путь. До нас донёсся характерный дымный запах жареных хот-догов, лука и горчицы.

— Я поехал на угнанной машине покататься, и меня поймали.

Он прищёлкнул языком, как обычно делал мой отец, когда слышал, что я снова был в кабинете директора.

— Звучит не так уж плохо. Два года кажутся довольно жёстким наказанием. У тебя, должно быть, был судья, у которого был запор или был плохой день.

— Это была полицейская машина.

Его смех вырвался так быстро, что удивил даже его самого.

— О боже, — сказал он, отдышавшись, — полицейская машина.

— Ключи были в патрульной машине, и эта чёртова штука работала. Офицер подошёл, чтобы с кем-то поговорить. Я просто планировал проехать на ней по улице до магазина пончиков. Думал, я буду ему помогать.

Ещё один раскатистый смех, на этот раз достаточно громкий, чтобы вспугнуть чаек с пирса.

— Я думаю, это можно было бы отнести к числу тех преступлений без жертв.

— Я не знаю об этом. Я думаю, гордость полицейского получила довольно сильный удар.

— Ну, просто из разговора с тобой ясно, что ты не дурак, так что ты был либо выше «Эмпайр Стейт билдинг» (*102-этажный небоскрёб, расположенный в Нью-Йорке на острове Манхэттен, на Пятой авеню между Западными 33-й и 34-й улицами. Является офисным зданием., прим. перев.), либо у тебя очень большие яйца. Или, может быть, и то, и другое, а?

— Давай просто скажем, что я был достаточно глуп, чтобы так накуриться, что подумал, что угнать полицейскую машину будет весело. Я был не в себе в облаке наркотиков, и бум, глупая идея последовала вместе с тюремным заключением.

Майк остановился всего в нескольких футах от киоска с хот-догами.

— Знаешь, у меня есть друг, который занимается ландшафтным дизайном и системами полива по всему городу. Он только что потерял одного из своих работников. Работа тяжёлая, и за неё мало платят, но она на улице, и тебе не нужно носить какую-то модную одежду или униформу. Я могу вас познакомить. Тебе интересно?

— Да. Чёрт возьми, да, мне интересно.

— Отлично. Я поговорю с ним сегодня. А теперь пойдём за хот-догами.

Глава 4
Джейси

Это было официально. Я превратилась в любопытную соседку. Я винила во всем Рейчел. Я размахивала корзинкой с кексами, пока Рекс галопом скакал впереди меня, поднимая своими неуклюжими лапами небольшие вихри песка, когда он мчался к своему любимому месту для пописов. Поздний вечер на пляже всегда приносил с собой океанский бриз, и сегодняшний день не стал исключением. Я предприняла свою обычную тщетную попытку укротить свою нелепую шевелюру, завязав её сзади. Я застегнула молнию на толстовке и посмотрела на свои выцветшие, поношенные джинсы. Я не совсем подобающе оделась для представления новому соседу, но на самом деле я не собиралась производить впечатление. Я просто хотела удовлетворить любопытство моего соседа.

Мой причудливый, невпечатляющий маленький домик, моё первое уединённое место, быстро стало моим убежищем. Я арендовала его у замечательной пожилой женщины, которой было далеко за восемьдесят, но она всё ещё оставалась энергичной и сообразительной. Холодный прибрежный воздух разрушал её больные артритом кости, и она обнаружила, что поездки на пляж были слишком болезненными. Её арендная плата была разумной, и хотя крошечный дом с двумя спальнями требовал много вложений, я не могла отказаться от предложения. Я только что подписала договор аренды кофейни, и дом находился всего в пяти минутах езды от работы. Дом и кофейня были первыми вещами, которые идеально подходили мне с тех пор, как я ушла из дома после окончания средней школы, чтобы выйти замуж.

Все пляжные домики вдоль Роквуд-Бич стояли на склоне холма, который в основном удерживался на месте зарослями суккулентов. Крепкие деревья манзаниты с их радугами стеклянных, гладких красных и оранжевых ветвей обрамляли склон холма, придавая пейзажу множество тёплых красок. Между моим домом и домом соседа была широкая полоса холма. Несмотря на то, что весь пляж был усеян домами, наш маленький участок холма был пуст, за исключением двух старых строений. Бомбейский коттедж, где жил новый сосед, был самым старым зданием на Роквуд-Бич. Он с гордостью носил свои долгие годы, хотя, вероятно, потерял привилегию называться коттеджем десятилетия назад. Это было гораздо ближе к лачуге, чем к коттеджу. Обветшалый, лишенный большей части краски и значительной части черепицы, дом был всего на шаг выше того, чтобы стать непригодным для жилья. Владельцы унаследовали это место, но жили за границей, оставив его на попечение агентства по аренде жилья. До сих пор казалось, что им не везло с поиском арендатора. Это был первый дом, на который я посмотрела, когда приехала в Роквуд-Бич. Арендная плата была довольно низкой для этого района, но место выглядело слишком ветхим. Ему нужен был предприимчивый арендатор, у которого было мало средств, но он очень хотел жить на пляже.

Я остановилась прямо перед коттеджем и уставилась на него. Тонкий зелёный тростник, сорняки, которым не было места в пышном прибрежном пейзаже, перекрыли каменную дорожку, ведущую к входной двери. Послеполуденное солнце отражалось от переднего окна, делая стекло непрозрачным с моей точки зрения.

Было трудно понять, был ли новый жилец вообще дома или нет. На самом деле, когда мой желудок немного трепетал из-за всего этого, я почти надеялась, что его нет. Я принесла кексы и положила записку с надписью «добро пожаловать в наш район». Я планировала оставить корзину, если никто не ответит. Я бы ушла, не утолив своего любопытства и не имея ничего интересного, чтобы рассказать Рейчел утром, но я бы чувствовала себя лучше как соседка.

Рекс, мой товарищ и самый верный друг, казалось, понимал, к чему я клоню. Он взбежал по большей части утоптанным деревянным ступенькам к зданию, прежде чем я успела его остановить. Поскольку я приближалась к дому, где жил совершенно незнакомый мне человек, присутствие моей большой собаки не повредило бы. Рекс был не из тех, кто кого-то кусает, но он, как правило, держался достаточно отчужденно с незнакомцами, чтобы казаться недружелюбным, большим и зубастым.

Я пошла по тропинке за Рексом вверх по склону, перешагнула через заросли сорняков и оказалась на крыльце. Внутри было темно и тихо, поэтому я тихонько постучала.

Никакого ответа. Я постучала чуть громче, но по-прежнему ничего.

Рекс рысцой обошёл дом сбоку, чтобы осмотреть его. Я удвоила свою роль любопытного соседа, слегка наклонив голову в сторону, чтобы заглянуть внутрь через большое окно. Что-то в этой сцене внутри заставило моё горло сжаться. Снаружи дом был обветшалым, но внутри выглядел ещё более жалко. Единственный матрас был сдвинут в угол на полу, сверху лежали только простыня и одна подушка. Поздней осенью ночи на Роквуд-Бич были слишком холодными, чтобы оставаться без одеяла. Я наклонилась ещё дальше. На стойке стояла микроволновая печь, рядом с плитой и ящиком для льда. На микроволновке стоял открытый контейнер с макаронами и сыром. Единственным предметом мебели был старый потёртый пляжный шезлонг.

Резкий лай Рекса напугал меня. Я оторвала взгляд от печального интерьера и ахнула, когда в окне увидела отражение мужчины без рубашки, стоящего позади меня. Ширина плеч не оставляла у меня никаких сомнений в том, что я вот-вот встречу своего нового соседа.

Я резко обернулась. И как бы я ни была поражена, когда он подошёл ко мне сзади и застал меня подглядывающей в его окно, выражение его лица было таким, какое можно было ожидать от человека, который только что столкнулся с призраком или давно потерянным другом из прошлого.

— Мне так жаль. — Я подняла корзинку. — Просто принесла это, чтобы поприветствовать вас в нашем районе.

Я говорила быстро, и для моих ушей это звучало немного чересчур щебечуще, как нервная птичка.

Он стоял неподвижно, отбрасывая на меня свою огромную тень. Единственным движением, которое я заметила, было то, как поднималась и опускалась его массивная грудь, а под бородой перекатывался кадык на горле, когда он сделал глубокий, тяжёлый глоток. Татуировки покрывали большую часть его верхней части торса, тела, которое балансировало на грани между угрожающим и смертоносным. Шорты, ботинки и блестящий пот делали очевидным, что он бежал. Его светло-карие глаза смотрели из-под густых тёмных ресниц. Его тёмно-русые волосы были убраны назад с лица, которое было наполовину покрыто бородой, но которое нельзя было назвать иначе, как красивым. На самом деле, его прямой нос, пристальный взгляд и телосложение были тем материалом, из которого были сделаны голливудские легенды.

Казалось, он с трудом подбирал слова.

— Я чувствую себя просто немного неловко. — Я снова возобновила разговор, надеясь спасти всё это от совершенно унизительной катастрофы. Я указала большим пальцем на окно. — Я просто заглянула внутрь, чтобы посмотреть, есть ли кто-нибудь дома. — Розовый румянец, покрывавший мои щеки всякий раз, когда я лгала, мой нос Пиноккио, как называла его моя мама, согревал моё лицо. Я покачала головой и продолжила свой монолог. — Это ложь. Я была слишком любопытна.

Он не сказал ни слова, но смотрел на меня так, как будто я была чем-то, что он только что вызвал в воображении во сне.

— Я просто отдам тебе это и уйду в полном смущении. — Я подняла корзину.

Рекс нарушил последовавшее за этим странное молчание ещё одним лаем. Затем мой обычно сдержанный пёс подошёл, просунул голову прямо под руку мужчины и оттолкнулся от неё. Толчок, казалось, вывел мужчину из транса, в котором он находился.

— Привет, Рекс. — Он потрепал мою собаку по шее.

— Ты знаешь, как зовут мою собаку?