Во всём виновата Грейнджер

Хлопок, и они исчезли. Гермиона закрыла глаза и начала считать один, два, три, пять, десять, двадцать один, двадцать восемь, тридцать три… Снова хлопок и его голос.

Комментарий к Глава 20

Это была длинная история, самая длинная из тех фф, что я создавала по сей день.

И вот она подходит к концу. Это была последняя глава, впереди эпилог.

Я делаю вдох-выдох, вдох-выдох, как только что это делала Гермиона.

========== Эпилог ==========

Комната была похожа на сказочное логово: разные оттенки зелёного цвета, разбавленные золотым; мебель тёплого, коричневого оттенка, приглушённого, похожего на кору векового дуба; нежный, тёплый бархат и холодный шёлк. В воздухе витал цитрусовый аромат смешанный с лёгкими нотами жасмина. На полу было разбросано многочисленное количество подушек, их было так много, что они казались огромным ковром. На большой кровати, которая казалась ещё больше из-за количества одеял, лежал маленький мальчик. Он завернулся в пушистое одеяло по самый нос, а его глаза были закрыты, и никто не мог видеть мягкую улыбку озаряющую его лицо.

Рядом, на стуле, сидела его мать. Небрежно убранные в высокий пучок каштановые волосы, бархатное платье, оттенка зелёного мха и голос, нежный, обволакивающий. Её голос был проводником в прекрасные сны, которые стояли на пороге этой комнаты, чтобы забрать с собой маленького мальчика.

«Кендрик спустился в крутой овраг. Медленно, но уверенно расправив руки, словно крылья, он балансировал, контролируя своё тело. При этом, он был бдителен. Его слух был подобен слуху зверя, который слышит приближающегося врага. Спустившись к берегу, он оглянулся. Ночь стремительно приближалась, воздух становился холоднее, а звуки громче. Кендрик подошёл к воде и выставил палочку вперёд. Его губы шевелились, но не единого звука он не издавал. По воде пошли блики и вибрация, словно до водный глади кто-то дотронулся. Она буквально ожила, лишь на секунду, а после он убрал палочку и сел на корточки. И лишь кончиками пальцев одной руки коснулся воды. Она обожгла кожу, но это не остановило мужчину и он зачерпнул полную ладонь воды и омыл своё лицо. Плотно закрыв веки, он повторил это несколько раз и замер. Он почувствовал, как по его телу разливается тепло, оно исходило из одного центра, там, где было солнечное сплетение. И с каждой секундой становилось теплее и теплее. Мужчина приложил ладонь к тому самому месту и почувствовал как ладонь стремительно нагревается. Он расстегнул мантию и пальцами вытащил цепочку, на которой был массивный, серебряный кулон. Он светился и мужчина, посмотрев на него, одёрнул руку. Кулон обжигал. Кендрик оставил его на ткани, поверх, но даже так он чувствовал его силу.

Из него как будто что-то выкачивали, он почувствовал слабость, которая резко одолевала его. Мысли при этом остановились, а дыхание стало сбивчивым. Теперь его сердце забилось сильнее и, выпрямившись, он пошёл по берегу вперёд.

На кончике его волшебной палочки был свет, словно проводник, который вёл его вперёд, разгоняя темноту и освещая дорогу.

Кендрик увидел впереди избушку, почерневшую, ветхую и, ступив на разрушенный порог, открыл дверь ногой. Это было последнее на что ему хватило сил, казалось, он сейчас пошатнётся и рухнет на пороге. Выставив палочку, осветил это ветхое жильё. Комната была разрушена, кругом были щепки и запах гари. На полу была груда одежды из которой шла вверх серебряная дымка, а рядом стояла девушка в тёмно-синей мантии. Она развернулась лицом к Кендрику и он выдохнул громко из последних сил.

— Любовь моя, — прошептала девушка и буквально поймала мужчину в своих руках, но, не выдержав его тяжести, её колени дрогнули и они вместе опустились на пол. — Пожалуйста, только не покидай меня. Не покидай меня, — шептала девушка и целовала его прохладные щёки.

Она гладила тонкими белоснежными пальцами его тёмные волосы.

— Я люблю тебя! Ты нашёл меня, нашёл.

— С тобой всё хорошо… — прошептал мужчина.

— Да, мне больше ничего не страшно. Твоя магия спасла меня.

Мужчина скользнул по её лицу и увидел свечение кулона и это было последнее, что он видел. Его веки закрылись. Девушка закрыла глаза и плотно обняла мужчину. После чего, они исчезли».

— Мамочка, мамочка, а Кендрик не умрёт?

— Конечно нет, — сказала женщина и, положив шёлковую золотистую ленточку, закрыла книгу. — Конечно нет. В этих сказках нет смерти, а есть любовь, добро…

— И магия, — прошептал мальчик.

— Да, — она встала с кресла и пересела на кровать.

Протянув свою руку, женщина коснулась кончиком пальца носика сына и, немного погладив его, словно потерев на удачу, коснулась его белых волос.

— Ну почитай ещё. Я так хочу услышать, что с ними всё хорошо.

— С ними всё хорошо. Он не умрёт! Это я тебе обещаю. Но что именно будет дальше, ты узнаешь завтра, а сейчас тебе необходим сон. Ты же знаешь, что когда ты спишь, ты растёшь, — прошептала она.

— Я знаю, — пробормотал мальчик.

— Мамочка, вот бы твой кулон обладал такими свойствами и вы с папой могли, как они.

На это она лишь улыбнулась.

— Он точно не умрёт?

— Нет. Его магия спасла ей жизнь, она выжила и победила тёмного волшебника. И он обязательно выживет.

— А папа сказал, что в ваших кулонах тоже есть секрет и что когда я вырасту…

— Тише! Сон уже на пороге, закрывай свои глазки. Я люблю тебя, — она сказала эту фразу на придыхании, наблюдая, как сын медленно закрывает веки, его дыхание выравнивается и мальчик погружается в сон.

Женщина встала и взяла книгу, которая лежала на кресле, она провела ладонью по её бархатной обложке и улыбнулась.

«Сказки дядюшки Драко». Драко Малфой. Сказки для юных волшебников и не только.

Положив книгу на прикроватную тумбочку, она снова повернулась и взглянула на сына. Его черты были ей знакомы, с самого рождения она знала на кого он будет похож и с годами ничего не менялось. Он был копией своего отца и только улыбка у него была мамина.

Хлопок прервал её мысли и, развернувшись она увидела домовика, который неуклюже усаживался на кресло, стоявшее в дальнем углу комнаты. Оно было скрыто от глаз и завалено горой подушек. Женщина снова посмотрела на сына и, убедившись, что он крепко спит подошла к эльфу.

Нагнувшись, она ладонями коснулась своих коленей.

— Добрый вечер, Вьятт.

— Доброй вечер, госпожа. Вьятт не будет спать. Вьятт будет на страже у молодого господина.

— Я же просила, не стоит называть меня госпожа. Мы же друзья, Вьятт, не так ли?

Эльф интенсивно замотал головой и резко остановился.

— Ну что же ты, тебе тоже нужно отдыхать. Ты самый старший среди нас, — и, немного нахмурившись, она коснулась его плеча и слегка погладила.

— Гермиона друг Вьятту, самый лучший друг.

— Отдыхай! Твой сон и так чуток, он же знает, что ты всегда рядом и сам тебя позовёт. А я пойду.

— Да, госпожа, — и прижал уши, — Гермиона, — добавил эльф.

Гермиона вышла из комнаты, тихо прикрыла дверь. Её шаги были бесшумными, плавными. Она словно плыла по тёмным коридорам и, открыв следующую дверь, вошла в уже светлое помещение и, закрыв её, развернулась.

Женщина, скрестив руки на груди, посмотрела на человека за рабочим столом. А он словно ничего не замечал.

— Можно вас побеспокоить, сэр? — её голос был высоким, другим, не таким как был несколько минут назад.

Мужчина поднял голову и от этого Гермиона выдохнула. Его глаза были красные, а вид усталый.

— Ты не спал уже несколько дней.

— Мне осталось ещё несколько глав.

— Это не стоит того.

— Ты так действительно думаешь?

— Я думаю, что тебе нужно отдыхать.

— Ну тогда, — он откинулся на стуле и, отложив перо, кончиками пальцев отодвинул пергамент, — подари мне наслаждение, ну же, милая, я жду. Я думаю, ты сможешь снять мою усталость.

Гермиона открыла рот и хотела уже высказаться. Сказать всё, о чём она сейчас подумала, и её возмущению не было предела. Резко она изменилась в лице и рассмеялась.

— Знаешь, что? А пойдём в постель и если ты снова просто не уснёшь, как только коснёшься подушки, то тогда, может быть… — она коснулась пальцами тонкого, еле заметного бархатного ремешка и платье распахнулась на две половины.

Гермиона стянула рукава и уронила бархатную ткань к ногам. Две тонких бретельки, точно такая же бархатная ткань идентичного цвета, длинной по колено и всё тот же кулон. Она пробежала кончиками двух пальцев от своей ключицы до этого кулона и плотно сжала в ладони, сказав:

— Я думаю, что в четыре с половиной года ему рано рассказывать о свойствах этой чудной вещи. Тебе не кажется ?

— А что я? Я ничего. Это всего лишь сказки.

— Ах, сказки…

— Да, сказки дядюшки Драко, — и только после этих его слов она отпустила кулон и грациозно пошла в сторону спальни.

Дверь она не закрыла, оставила маленькую щель. Повернувшись спиной к кровати, в кромешной темноте, она расставила руки и упала с высоты своего роста, утопая в мягкости ткани.

Ничего не менялось.

Сын становился старше с каждым днём, появлялись новые законы, рождались новые герои, умирали прежние. Но не менялось то, что появилось однажды. Возникло внезапно, из ниоткуда, словно по волшебству, которого было так много в этом поместье и в то же время, никогда не существовало. Волшебства, которое приносило счастье. Всё произошло однажды… Гермиона вспомнила, как впервые увидела Малфоя, увидела по-другому. Как посмотрела ему в глаза и почувствовала от него родное тепло.

Её мысли прервались от того, что она ощутила прикосновение к своей коже. Открыв глаза, Гермиона увидела его лицо, которое было близко.

— Я не слышала, как ты вошёл.

— А я как ветер, который приходит внезапно.

На это она лишь фыркнула.

— Я устала тебя так долго ждать. Ты всегда приходишь, когда ночь подходит концу. Твои сказки становится важнее нас.

— Нет, мои сказки – это то, что я испытываю к вам. Ты же знаешь, когда-то они меня спасли.

— Да? А я думала это была я.

— Да? А я думал это была моя мама.

— Что?

— Моя мама свела нас, ну и родовая магия Малфоев. Разве ты забыла?

— Ах, ну да.

— Впрочем, это был наш план. Героиня войны, подруга Гарри Поттера, магглорождëнная. Для меня это было выгодно. Не забывай об этом. Или ты не знала?

— Точно! Малфовский расчёт.

— Именно, — он улыбнулся.

— А ты не забывай, что моим проектам нужны были колоссальные вложения, а Малфовское богатство было самым подходящим ресурсом.

— Значит, обоюдный расчёт?

— Именно, — она хотела сказать последнее слово серьёзно, поставить точку в этом диалоге.

Но не смогла и рассмеялась ему в лицо.

— Да тише ты, что ты смеёшься ,как лошадь?

— Правильно говорить ржёшь.

— Ну конечно, Грейнджер, же всегда умнее всех.

— Грейнджер? — она сделала обиженные лицо.

— Ты для меня всегда останешься Грейнджер, — он отстранился от неё.

Легко отодвинув её рукой, словно это была мягкая подушка, лёг рядом. С силой вытаскивая из-под неё одеяло.