Захваченный

— Я имела в виду наготу с твоей стороны.

— Я подумал, что мы снова вернёмся к этому делу.

— Знаешь, я могу найти другую работу, — говорит она, поправляя очки, когда они скользят к кончику ее носа. Она смотрит поверх них на меня, когда тянется к своей сумке за ручкой.

Дерьмо. Когда она смотрит на меня так — и в этом наряде — как, черт возьми, я должен сосредоточиться на чем-либо, а не пробежаться своими руками по её изгибам?

— Больше никаких грязных комментариев, — говорю я, сдерживая губы от усмешки. — Обещаю. Я буду паинькой.

Самая большая ложь, которую я когда-либо говорил.

Она сужает глаза.

— Может быть начнём? — спрашивает она, приступая сразу к делу. — Твой тренер сказал, что ты на академическом испытательном сроке, и тебе нужно набрать как минимум два балла для поддержания успеваемости. Я правильно поняла?

— Это полная хрень, — говорю я, уже раздражаясь даже говоря об этом. Особенно с горячей девушкой-ботаником, которая думает, что я тупой спортсмен.

— Хорошо, — говорит она, игнорируя мой комментарий. — Я просмотрела учебные программы обоих твоих занятий и подготовила их. Твой тренер говорил что-то о том, чтобы специально позаниматься с тобой историей, если тебе это нужно, но на самом деле мне довольно комфортно с курсами гуманитарных наук.

Ещё один репетитор. Ни в коем случае другой репетитор не будет столь горячим, как женщина, сидящая напротив меня. Её преподавание будет гораздо более эффективным, чем чьё-либо… чтобы вывести меня из себя. Буквально. Если она продолжит носить наряды подобные этому, то у меня будет больше возможностей подрочить, чем я пойму, что с этим делать.

— Нет, я в порядке, — говорю я.

Она наклоняется вперед, держа в руке стопку бумаг и карандаш, и я отвлекаюсь на её декольте. Я вижу только верхушки ее груди. Первая пуговица на её рубашке расстёгнута, но она действительно должна расстегнуть ещё одну.

— Ты пытаешься заглянуть в вырез моей рубашки? — спрашивает она, глядя на меня.

— Что? — переспрашиваю я, задавая обиженный тон. — Конечно, нет. Я смотрел на учебную программу. Я вижу много сисек. Мне не нужно видеть твои.

Я не знаю, почему я добавил последнюю часть. Много сисек? Так держать, Колтон, напоминай девственнице, что ты много трахаешься. Очень классно придумано.

— Хорошо. — Она прочищает горло. — Итак, ты снова берёшь английский язык, верно? И похоже, что тебе скоро сдавать работу. Это то же самое, что ты делал в прошлом семестре? Могу я посмотреть твои работы с весеннего семестра?

— Какие работы? — спрашиваю я, затем останавливаюсь. — Неважно. Это действительно не имеет значения. Я почти не сдавал никаких работ по чём угодно.

— Ты просто не сделал их?

Я сижу на стуле, скрестив руки на груди.

— Не смотри на меня так осуждающе, — говорю я, лишь наполовину шутя, потому что я знаю, это именно то что она делает.

— Я не… я имею в виду, почему ты ничего не сдал?

Раздражение нарастает внутри меня на неё за то, что она смотрит на меня прямо сейчас — за то, что умные девушки дают парням вроде меня, — и на себя, за не предоставление дерьма по этой фигне. Но в основном на неё.

— Я ничего не сдавал, потому что я футбольный бог, — отвечаю я, складывая руки за головой и откидываясь на спинку стула. Я знаю, что звучу как высокомерный мудак, но я по-прежнему в любом случае имею право на учёбу. — А в следующем году, я закончу обучение в этом месте и буду зарабатывать больше денег, чем ты могла когда-либо мечтать.

В комнате настолько тихо, что можно услышать, как на Пол падает булавка. Она холодно смотрит на меня, затем поправляет свои очки.

— Что ж, бог футбола, что произойдёт, если ты наймёшь не того адвоката или не того финансового менеджера, чтобы справляться со всеми твоими миллионами долларов, и они оберут тебя до нитки, потому что у тебя не было базовых жизненных навыков, необходимых тебе для того, чтобы разобраться в виновности того, кто прокатил тебя?

Я небрежно пожимаю плечами, даже несмотря на то что второе меня раздражает.

— Вот почему нужно нанимаеть хороших людей.

Но она продолжает:

— Что если ты получишь травму — удар по колену или много ударов по голове? Какой у тебя запасной план? Ты с трудом ходишь свои занятия и останешься без диплома, у тебя ничего нет на что можно было бы положиться. Тогда ты станешь как тот парень с травмой колена, работающий продавцом подержанных автомобилей, который раньше был знаменитым футболистом.

— Футбол — мой запасной план. — Мой голос слишком громкий для студенческого центра. Мы находимся в отдельной комнате, но он всё ещё отражается эхом от стен. Я ударил ладонью по столу, и Кэсси вздрагивает. Дерьмо. На секунду я скверно себя чувствую из-за крика, но именно она сейчас говорит о моих грёбанных жизненных целях. Мне не нужна лекция от девушки, которая должна заставить меня выучить мои проклятые занятия.

— Футбол — это единственный план, ладно? Мне не нужна лекция об отношении к образованию. Мне нужно, чтобы ты сделала свою работу, и помогла мне пройти мои блятские занятия, чтобы я мог играть дальше.

Я думаю, что мог бы напугать ее, крича, но она просто скрещивает свои руки на груди и смотрит на меня какое-то время, с нечитаемым выражением лица.

Потом она наклоняется вперёд, положив руки на стол.

— Сделаешь так ещё раз, и ты будешь самостоятельно разбираться со своим чёртовым домашним заданием.

Глава 7

Кэсси

Мой куратор смотрит на меня из-за своего рабочего стола, его очки для чтения сидят на кончике носа.

— Это… не то, чего я ожидаю от тебя, Кэсси.

Я тяжело сглатываю. Я должна была продвинуться дальше в своей диссертации, о которой профессор Ричардс продолжает напоминать мне в электронных письмах. И сейчас я только что дала ему неудачную предполагаемую тему диссертации.

— Я знаю. Эта тема. Я не уверена…

— Это не интересно, — говорит он. — Выбрось её.

— Простите?

— Я могу сказать, что ты не заинтересована в этом.

Он снимает свои очки для чтения и кладёт их на стол.

— Это моя область исследования, не твоя. Дай мне что-нибудь лучше. Это твоя диссертация, Кэсси. Не моя. Ты должна включить это в свою диссертацию, так что лучше бы это было чем-то, что тебе будет интересно делать в течение следующих нескольких лет.

— Верно, — говорю я, рассеяно. Почему я не могу выбросить этого тупого спортсмена из своей головы?

— Ты слышала что-нибудь из того, что я только что сказал, Кэсси?

— Да, — отвечаю я, делая паузу, чтобы посмотреть в свой блокнот. Там ничего не записано, нет заметок с подробным описанием того, о чем мы даже говорили во время этой встречи. Просто каракули моих инициалов и пары цветов. Как будто я шестиклассница. По крайней мере, это не каракули инициалов Колтона. — Конечно. Это хорошая идея.

— Тебе нужна новая тема диссертации, — настаивает он. — Желательно что-то, что интересует тебя. И что-то предназначенное для публикации. По крайней мере, если ты всё ещё хочешь продолжить карьеру в академической среде.

— Хочу, — решительно говорю я.

— Уверена, что всё хорошо? — спрашивает он, на его лице выражена озабоченность. Профессор Ричардс — отличный куратор. Он в словно профессорская версия Санта Клауса, добрый и приветливый, за исключением гавайских рубашек и сандалий, которые он носит большую часть года.

— Абсолютно. Я просто отвлеклась на поиск должности репетитора и… у него более крутой график обучения, чем я ожидала.

— Я забыл об этом. Ты преподаёшь в…

— Я занимаюсь репетиторством в спортивном центре, — заканчиваю я. — Один из футболистов.

Профессор Ричардс откидывается на спинку стула.

— Это интересно. Ты думала о том, чтобы идти в этом направлении?

— Для моей диссертации? — спрашиваю я.

— Футбольные команды представляют интерес в группе, — отмечает он. — Или есть…

— Мужская индивидуальность в футболистах колледжа. — Тема врывается мне в голову, просто так, и я выпаливаю её.

— Тебе стоит развивать её.

Я качаю головой, пересматривая свою импульсивную идею.

— Я не могу использовать то, чему я учусь во время обучения, — говорю я. — Я подписала соглашение о неразглашении.

— Тебе не нужны подробности, — уверяет он меня. — Это предлагаемое исследование. Предложи его хотя бы ради своей диссертации, и увидишь, сможешь ли ты получить разрешение на проведение его в спортивном центре.

Профессор Ричардс прав. Я бы не использовала всё, что узнаю во время репетиторства, в своей диссертации, и возможно мои сеансы с Колтоном Кингом, дадут мне понимание, которое было мне недоступно до этого.

— Итак? — кричит Сейбл из-за слишком громко звучащей музыки в баре.

Мы находимся в одном из самых дешевых заведений со скидками в городе, это делает его фаворитом для тусовок бедных студентов во всём мире. Дешевые напитки и тако — идеальное сочетание.

В сочетании с допросом моей соседки по комнате.

— Что? — спрашиваю я, подбирая кукурузным чипсом сырный шарик. Я быстро засовываю его в рот и начинаю хрустеть, пережёвывая, так что у меня есть оправдание не отвечать на её вопросы.

— Ты знаешь о чём я спрашиваю, так что не прикидывайся скромницей, — кричит Сейбл. — Как всё прошло?

— Я подписала соглашение о конфиденциальности, Сейбл.

Она недовольно закатывает глаза.

— О, пожалуйста. Я не спрашивала подробности. Мне наплевать на академическую чушь. Я хочу знать, если Кол…

Я прерываю её, громко прочистив горло.

— Без имён, — говорю я оглядываясь.

— Тогда кодовое имя, — предлагает она. — Я хочу знать, если Конь…

Я закатила глаза.

— Мне нужно спросить, почему ты выбрала это как кодовое имя?

— Я старалась не быть изощренной, — она проводит пальцем по краю стакана с маргаритой и слизывает соль с кончика пальца. — Потому что он, очевидно, оснащен как конь.

— Да. Я оценила шутку.

— Да, ты и должна была, особенно учитывая тот факт, что ты видела весь товар.

— Я не имею в виду его, как Коня, — протестую я. — Осёл был бы более подходящим, поскольку он болван.

— О, это тоже подходит, — смеется она. — У ослов огромные члены.

— Разговор с тобой всегда такой классный, Сейбл. Это действительно свидетельство того, как ты выросла. Эти занятия по этикету, должно быть, многому тебя научили.

Не знаю, посещала ли когда-либо Сейбл занятия по этикету, но это тип семьи, в которой она была воспитана. Её семья — семья Пирсов, одна из тех семей, которые давно зарабатывают деньги, как Карнеги. У неё был дворецкий. Настоящий дворецкий в реальной жизни. Я никогда не видела дворецкого, кроме как по телевидению.

— О, дорогая, — смеётся Сейбл. — Богатые люди говорят о члене так же, как и бедные. Они просто делают это, когда носят дизайнерские платья и пьют из хрустальных бокалов.

— Очевидно, так как ты так сосредоточена на ослином члене.

— Конечно, — говорит она, потягивая свою маргариту. — Именно на этом я сосредоточилась.