Грязные игры [Наивная для мажора]

Возбужден и невероятно опасен!

Взгляд звериный, страшный, наполненный возбуждением, его до сих пор колотит от неудовлетворенного желания.

Даже такой, напоминающий зверя в человеческом обличии, он все равно сексуален до сноса крыши!

Опасную игру я затеяла!

Завела, сделала такой шаг, а теперь трусливо ретируюсь.

— Думаешь, нашла неотесанного деревенщину, чтобы вилять хвостом и динамить? Э-э-э, нет, малышка, ты ошиблась. Со мной так нельзя… — четко проговаривая каждое слово, доводит до сведения, обжигая горячим дыханием.

По его глазам вижу, что не даст выбора, что не любит, когда его дразнят и играют.

И он вновь берет за затылок, притягивает, впившись в губы глубоким требовательным поцелуем. А, когда ощущаю его дерзкий язык у себя во рту, голова снова идет кругом.

Его руки повсюду. Еще с большим задором ласкают мое тело, разжигая новую волну сладострастного возбуждения. Одна отыскивает запретный пульсирующий узелок между моих ног, а пальцами другой погружается в мой рот, заставляя:

— Соси! — и я это делаю. Лижу его пальцы, синхронно с теми, что движутся вокруг многострадального лона.

Недолго длилось моё сопротивление разума и тела, через минуту уже с ума схожу и забываю обо всех приличиях.

— Правильно, верни мне Сашу, которая готова кончить от одного взгляда на мой член. От неё рвёт голову сильнее, чем от Сашки-монашки.

Обхватывает ладонью мой затылок крепче. Захватывая волосы в кулак, сильнее тянет на себя.

Я захлебываюсь в его страсти, голова вновь словно в тумане, я как пьяная от возбуждения.

Александр, не разжимая кулак, склоняется ниже к набухшей возбуждением груди и такой мокрой от его поцелуев, начиная ее страстно посасывать ртом.

От этих невероятных ощущений я вновь выгибаюсь, дрожу, раздвигаю ноги шире, всем своим видом транслирую покорность и доступность.

На этот раз Александр более аккуратно и нежно направляет мою голову вниз.

А я уже смелее обхватываю головку налившегося возбуждением члена, стараясь подарить наслаждение в ответ на то удовольствие, которое сейчас дает мне парень. И сама бесконечно тону в ярких незабываемых эмоциях.

Двигаюсь в такт его движениям пальца во мне, стону не отнимая губы от уже пульсирующего члена, такого каменного, налитого силой, интуитивно догадываюсь, готового выстрелить в любой момент.

Это невероятно восхитительно, запретно, сладко, горячо.

Его пальцы во мне и мои губы на его горячем ровном члене — это так правильно сейчас.

И в один прекрасный сладкий миг я высвобождаю его член из плена своих губ, для того чтобы взорваться неимоверно ярким, как тысяча фейерверков, восхитительным оргазмом. Меня накрывает горячей волной всепоглощающего

удовольствия. Лоно сжимается и пульсирует. А я, чтобы не потерять равновесие от внезапного головокружение, ещё крепче хватаюсь за могучий член.

Александр слишком разгорячен, поэтому делаю еще несколько движений рукой и страстный любовник уже содрогается от оргазма, изливаясь мощной струей на живот. Я зачаровано таращусь на это необычное и столь возбуждающее зрелище.

Мы оба успокаиваем оглушающее и рваное дыхание, после чего Александр озвучивает свои мысли вслух:

— Молодец, вот так однозначно лучше. Определённо твоё тело тащится от моего члена, а я от твоей вечно мокрой киски. Представляю, что будет, когда тебя выебу по-настоящему… — хвалит парень, довольный результатом. Легко касаясь костяшками пальцев проводит по моей горящей жаром и, вероятнее всего, уже и стыдом щеке.

Я смущенно отстраняюсь от ласки, да и от похвалы, осматривая последствия произошедшего разврата и в особенности свой внешний вид: я с голой грудью, оттопыренными от огромного количества ласк сосками, в тоненьких мокрых кружевных трусиках, в платье, сжатом бесформенной тряпкой на талии. Волосы от страстных любовных игр всклокочены. Я точно проститутка.

Александр в свою очередь тянется за салфетками, чтобы вытереть последствия своей страсти.

Я суетливо осматриваюсь по сторонам, выискивая лифчик.

В салоне машины воцаряется напряженная тишина. Напряженная именно для меня. Мне жутко неловко после всего случившегося.

Александр же абсолютно расслаблен, спокойно приводит себя в порядок.

— Мне… мне надо домой… — какая же я идиотка, опять мямлю как овечка, а совсем недавно так бесстыдно раздвигала ноги перед ним.

От сжирающего стыда прячу взгляд и так боюсь посмотреть ему в глаза.

Какая же я дура! Знаю, что Алмазов чувствует мое напряжение. Он и раньше чувствовал всегда.

Взглянув на меня безразлично, парень вновь продолжает заниматься своим делом.

А мои мысли нескончаемым потоком продолжают атаковать сумасшедшую голову. Украдкой смотрю на Алмазова: какой же он всё-таки притягательный, как безумно влечёт к нему и понимаю, что где-то на подсознательном уровне он безумно нравится мне.

Парень в какой-то момент отвлекается от своего занятия, чувствуя мой изучающий взгляд на себе, и наши глаза неожиданно встречаются.

— Что? Добавки хочешь? — взглянув на меня пристально, пошло отвечает на мои вороватые подглядывания, одаривая меня дерзкой издевательской ухмылкой.

От которой тушуюсь еще больше и, не выдержав насмешки, опускаю взгляд вниз, изучая свои рванные Александром в порыве любовной страсти колготки. Кручу их в руке, так и не решаясь надеть.

Туфли найдены. Лифчик возвращаю на место. Платье поправляю и надеваю пальто.

Когда Александр заканчивает приводить себя в порядок, выходит из машины, открывая мне дверь. Мы молча пересаживаемся на передние сидения, и он заводит машину.

Так неловко ехать с ним в полном молчании всю дорогу. В сильнейшем эмоциональном напряжении считаю секунды до приезда домой. А в голове роем кружатся тяжелые мысли и давят еще большим эмоциональным грузом.

Я никак не могу поверить, что совсем недавно так страстно губами ласкала его член!

Я сошла с ума!

Как легко он получил то, что хотел!

Чувствую себя настоящей проституткой, которую после страстных игрищ отвозят домой.

Когда машина останавливается у моего дома, я поворачиваюсь к Александру.

— Я… я не знаю… ты, наверное, думаешь… — все-таки зачем-то пытаюсь как-то объяснить то, что случилось недавно между нами.

Александр закатывает глаза, видимо, показывая как же не хочет каких-либо словесных рассуждений и обыденно так отвечает.

— Я ни о чем не думаю сейчас, — короткий ответ, разговор окончен.

И… склоняется ближе, одной рукой вцепляясь в мое пальто подтягивает меня ближе к себе и жестко впивается в губы, одаривая на прощание поцелуем.

Затем тянется к своей шее, снимая сверкающую в свете уличных фонарей цепочку с красивым кулоном в виде орла.

— Встретимся ночью, когда твоя мама заснёт. Тогда отдашь. Не отдашь — пеняй на себя, хуже будет. Все поняла? — наклоняется ближе ко мне, чтобы надеть красивую вещицу.

Неожиданно.

Некоторое время молчу, совершенно не зная, как реагировать на внезапный поступок парня.

— Я не хочу брать твой кулон, — обескураженно шепчу в ответ, приглядываясь к украшению. Наверняка вещь дорогая, переливается и сверкает роскошными камнями.

— Больше не зли меня, — игнорирует отказ. — Тебе и правда больше подойдет какой-нибудь деревенский лошок. Забитая деревня! От вида члена она падает в обморок! Даю тебе час и я приеду. Продолжим в нормальной обстановке и ты больше не скажешь мне нет. Ты поняла? Отвечай.

Киваю. Разомлевшая после всего случившегося между нами я больше не могу противостоять его напору, у меня просто нет сил.

— Через час будь готова. Выкинь все монашенские мысли из головы. Больше не собираюсь тебя уламывать, ты хочешь мой член, а мне нужна твоя целка. Сегодня же хочу её сорвать. Если не придешь — приду я к тебе домой и трахну. Хочешь?

— Подожди… Я пока не знаю… я не решила… — пытаюсь сообразить, что ответить, ибо итак все для меня происходит слишком стремительно. Необдуманно, неправильно.

— Я за нас решил! — получаю короткий ответ.

Он выходит из машины, любезно открывая двери. А я удивляюсь какие все-таки противоречивые характеристики присущи этому удивительно наглому парню. Он и обходительный, иногда сдержанный и в какой-то степени чуткий, но в то же время наглый, дерзкий, грубый и даже жестокий. Голова от него кругом. И тут же перед глазами вместо пустынной заснеженной улицы всплывает картина с его восставшим крепким…

— Иди уже! — грубый голос выдирает меня из эротических размышлений, видимо, я до сих пор нахожусь под влиянием неописуемой харизмы парня, иначе, как объяснить это странное неадекватное поведение?

Проклятый обольститель.