Муридова Смерть

Та сидела в углу коридора и молчала, смотря куда-то вдаль. Этот поход для неё должен закончиться ничем хорошим… Где-то капала вода. Модесто подошёл к ней и хотел что-то сказать, как вдруг где-то вдалеке прогремел взрыв.

Тьма. Во всех помещениях погас свет. Вентиляторы остановились. Эхо взрыва до сих пор слышалось у Кодасты в ушах. Она понимала, что этот город скоро задохнётся. И с печальным видом посмотрела в лицо Модесто.

— Это плохо? — спросил он, на что та кивнула.

— Если вышла из строя вся система вентиляции, то в зданиях скоро станет нечем дышать. И будет жарко. Очень, — каждое слово она медленно выговаривала, вслушиваясь в звук капающей воды, который стал в разы громче.

Модесто отошёл от неё, опираясь о стену. Кодаста поняла, что у того нет прибора ночного видения, поэтому он попросил её и Цавара показывать ему дальнейший путь. Но тот только развёл руками — он не знал, куда им идти. Кодасте пришлось быть проводником, чего она сильно не хотела.

Острое зрение Кодасты позволяло ей не прощупывать каждый поворот в этих вентиляционных шахтах в отличие от Модесто, который изрядно шумел, гладя ладонью чистые стенки. Кодаста долго думала, куда им идти, пока воспоминания о людях не вспыхнули с бушующей силой. Она резко подняла голову и посмотрела на своих напарников.

— Кажется, я знаю, куда нам надо! — радостно и громко объявила она, и эхо от её слов разнеслось по коридорам.

— Тихо ты! — прошипел на неё Цавар. — Так куда?

— Неподалёку, насколько я помню, есть римский сектор, где жили люди.

— И? — скептично протянул тот.

— У этих секторов автономное водо-и электроснабжение.

— А что это нам даёт?

— А то, что в этом секторе будет воздух! — прояснил ему Модесто. — А поскольку сектор человеческий, то они вряд ли будут нас искать. Кодаста, — с оптимизмом взглянул он на неё. — Сколько до него по времени?

— Я знаю, как туда пройти, но не знаю, насколько долго это растянется.

— Нет розы без шипов, — махнул он рукой.

— А чего ты боишься? — поинтересовался Цавар.

— Я? Ничего не боюсь, — жёстко отрезал тот.

— Не ври. У тебя на лице всё показано. Я воктонец. Я умею видеть такие вещи.

— Чем больше путь, тем больше патрулей, — выдохнул Модесто. — Ладно, хватит разговорами мусорить. Идём.

Он легонько толкнул Кодасту в плечо, и та пошла вперёд с уверенностью, которую она не чувствовала уже очень давно. Это заметил и Модесто, метко прокомментировав:

— Чего это ты так плечи расправила?

Кодасту пробила небольшая, еле заметная дрожь, а Цавар издал многозначительный утробный звук. Но, к удивлению хатрака, уверенность никуда не пропала даже после колкого, как ей показалось, замечания. Она двинулась дальше, навстречу вентиляционной тьме, которая быстро отступала. А Модесто в это время хмурил брови и, как Кодаста могла судить, решал, как развить эту тему.

Они медленно, без лишнего шума брели по шахтам, пока до ушей Модесто не донеслись малопонятные звуки диалогов. Но было очевидно, что вели их на немецком. Троице сразу подумалось, что это был патруль. Кодаста направилась к источнику звука, так как, по её словам, это был самый короткий путь.

— Чую, не будет там ничего хорошего, — прошипел Модесто. — Если там будет мурид, и он нас заметит, то всё пропало.

Когда группа подошла чуть ближе, по шахте разнёсся электрический вой. Человек сплюнул и крепко, но тихо выругался на испанском. Воктонец его приободрил, а Кодаста остановилась в раздумьях.

— Что там дальше? — спросил Модесто.

— Этот участок шахты должен заканчиваться, и должны начинаться технические помещения.

Он махнул рукой, и они направились дальше, а разговор становился всё громче и громче, но суть его так понять им не удалось. И вот наконец они добрались до заветной решётки, точно так же запертую на толстые болты. Кодаста откручивала их в гробовой тишине, нарушаемой лишь звучащими снаружи муридскими антигравами. Воктонец сел рядом с ней и прошептал:

— Ты его только не боись. Это всего лишь мурид. Спокойно.

Кодаста вдохнула полной грудью, но понимала, что это ей мало чем поможет. Она откручивала последний болт, как к ней подошёл и Модесто, хотевший что-то сказать, но, будто зная его слова наперёд, Цавар жестом приказал ему молчать. Через секунду решётка была открыта, и троица тихо выползла в тёмное помещение, забитое ящиками под завязку. Крышка одного из них была открыта, и Кодаста сразу же узнала оборудование для обслуживания вентиляционной системы.

— Передвигаемся очень тихо! — почти про себя скомандовал Модесто, вслушиваясь в электрическое завывание и переговоры имперцев, которые были прямо за стеной.

Они прошли совсем немного, как впереди вдруг раздался грохот, а на склад ворвался серый уличный свет.

— Чезар, проверь тут. Вильгельм, давай за ним! — вдруг послышался голос старого вояки.

По лестнице спустились два человека с дробовиками и в урбанистическом камуфляже и сазмурид совсем небольших размеров, освещавший встроенным в костюм фонариком себе путь. Кодаста тут же задрожала и отступила за два ящика, сосредоточив свой взгляд на муриде.

— Разделяемся, — прошептал Модесто. — Если заметят, то хотя бы убьём с разных сторон. Кодаста, куда нам надо? Я тут не вижу троих на осле…

Её вновь пробила дрожь, и она с трудом перевела взгляд с сазмурида на дальний дверной проём, что был в самом углу помещения, на который её рука тут же указала. Воктонец тихо похлопал её по плечу, что сбило ей тревогу, и пошёл по центру. Модесто отошёл на левую сторону. Кодасте же осталась правая, где бродил один из солдат.

Она старалась всегда быть за ящиками. Пригибаться, ползти, лишь бы не попадаться на луч яркого белого света. Имперцы же непринуждённо беседовали о чём-то своём. Чем ближе были они, тем сильнее Кодаста сжимала дробовик в руках. Вдруг её сердце ёкнуло, а пальцы сами ослабили хватку.

Люди обсуждали своих детей, планы на ближайший полугодовой отпуск, и она вновь почувствовала, как людская цивилизация ей приятна. И даже мурид, который будто с интересом обыскивал ящики, не мешал ей вслушиваться в бытовой, но удивительный диалог.

Но вдруг её и солдат, замолчавших, привлёк шум ящиков, который в одно мгновенье сменился на гул лазерной винтовки. Кодаста задрожала, но понимала, что ей нужно высовываться и стрелять.

Сердце бешено колотилось. Она выскочила из-за ящика и выстрелила. Дробовик чуть не вылетел у неё из рук, а солдату дробь прошила руку. Он заорал, но тут же упал от попадания по спине. Кодаста вдруг поняла, что в последний момент отвела прицел.

— Бежим! — заорал Модесто.

Она будто проснулась и кинулась в коридор, позади слышались шаги её напарников, а с улицы ввалились ещё солдаты и открыли огонь. Кодаста бежала по тёмным коридорам, держа в голове, что тут где-то есть перекрёсток. Вдали слышался топот экзоскелета дзомурида.

Вдруг Модесто остановился, задыхаясь.

— Мы почти дошли до перекрёстка! — отозвалась Кодаста. — Не сдавайся.

— Да пыль эта чёртова, — прошипел тот и ещё раз прокашлялся, достав дымовую шашку. — Это прикроет наш отход.

Та подхватила человека и повела его за собой так быстро, как только могла. К ним стремительно приближались враги: их оры становились всё отчётливее различимы. Добежав до развилки и пройдя чуть вперёд, Модесто нажал на кнопку и бросил дым в центр. Коридор быстро наполнился непроницаемой завесой, под прикрытием которой троица свернула направо.

В поиске укрытия Кодаста привела группу к толстой двери. С силой повернув вентиль, она её открыла.

— И что мы здесь делать будем? — спросил воктонец, приложив свою лазерную винтовку к стене.

— По крайней мере, они нас здесь не найдут, — оптимистично ответила она.

Модесто вздохнул и подошёл к ней.

— Стрелять в следующий раз нужно точнее! — не выдержал он. — Ты понимаешь, что ты на войне?! Ты солдат, ты это понимаешь?! Одна ошибка и всё: ты труп, — орал он на неё, ярко жестикулируя.

Та ничего не ответила. Просто глянула на воктонца, а тот человека успокоил:

— Откуда у неё боевой опыт?

— Ладно, — остыл тот. — Теперь они сократят диапазон поиска.

— Нет, — отрезала Кодаста. — Эти туннели ведут в тучу разных мест. Им всё равно придётся нас искать.

— Вот подумай: кто решит, что мы пойдём в человеческий сектор? Да никто, — поддержал её Цавар.

Модесто вдохнул полной грудью, а затем прокашлялся, проклиная пыль, которая была тут везде, и сел на какой-то грязный ящик обдумывать случившееся. А оставшиеся двое пошли дальше осматривать помещение.

— Скажи, почему ты не захотела попадать? — вдруг спросил воктонец.

— В смысле? — Кодаста остановилась и удивлённо уставилась на него. — Я просто неправильно держала дробовик.

— Знаешь, — призадумался он. — Как солдат, я вижу, что ты промахнулась специально. Как воктонец, я вижу, что у тебя была определённая причина промахнуться. В чём эта причина?

Кодаста ничего не сказала и просто пошла вперёд. Но в её голове опять пронеслись воспоминания об убийстве человека, участии в гибели хатраков. Внутри всё скрутило. Она сжала дробовик в руках.

— Он скептично к тебе настроен, замечала? — вдруг перебил поток её мыслей Цавар.

Та повернулась к нему, но тот уже ушёл к человеку.

— Сколько ещё до сектора? — спросил её Модесто.

— Уже совсем рядом, — заверила их Кодаста. — Придётся побродить по метро.

— Эти туннели мне уже всю печень перемололи. Вот бы на свежий воздух, подальше от этой пыли, — бормотал он, разглядывая толстый слой пыли на своём пальце, а затем встал и положил револьвер в кобуру.

Они спустились по лестнице и вновь оказались в чёрных коридорах. Погасшие лампы не подавали признаков жизни. Человек то и дело спотыкался о провода, проложенные по всему полу. Знаки, предупреждающие о высоком напряжении, были расклеены почти на всех дверях. Серебристые панели около них превратились в бледные пародии. Тяжёлые шаги разносились эхом.

Кодаста сжимала дробовик в одной руке, а остальными тремя трогала стены, пытаясь вспомнить дорогу. Когда был свет, а по этим коридорам ходили хатраки-рабочие, ей было даже как-то спокойнее чем сейчас. Воспоминания о тех временах смывали грязь с этих коридоров.

— Откуда ты знаешь дорогу? — вдруг спросил Цавар.

— Я любила со своим другом искать приключения. Мы ползали в служебных помещениях, вентиляциях, генераторных, — расслабленно и спокойно, даже с какой-то радостью ответила она.

— И неужели ни разу не заметили? — присоединился Модесто.

— Нас поймали один раз. Выписали моим родителям штраф в семьдесят долларов{?}[Валюта Империи — доллар СКРИ]. Меня родители жёстко наказали, заставив отмаливать грехи почти полдня. Но меня это не изменило.

Он только усмехнулся.

— Вспоминаешь, что в её годы заработал себе смертную казнь, а не штраф? — полушутя-полусерьёзно заметил воктонец.

— Да пошли они, — махнул он рукой. — Они и их нелегитимные законы. Сборище сатанистов.