Смертельный аукцион

2

– Ты видел, в чём была сегодня жена губернатора? – Едко бросила Елена на пути к дому. – Как можно нацепить кружева в её-то возрасте?

Бездна сгущалась, тучи чёрными охапками свисали над дорогой, пока Кавендиши пробирались сквозь туман к своему особняку. Время перевалило за полночь, когда они наконец покинули фуршет в доме губернатора. Подвыпившие и довольные собой, они элегантно загрузились в «мерседес» и так же элегантно покатили по мостовой в сторону элитного района.

– А ты видела лица этих идиотов, когда я рассказал им о картине? – Снова запел Гилберт, едва глядя на дорогу. – Готов поклясться, что миссис Фаррел завистливо пнула мужа под рёбра, а эти высокомерные Смиты поперхнулись креветками, когда я озвучил сумму.

Пока Гилберт наслаждался собой и восхвалял покупку, Елена всё больше жалась к сидению. Лес по обе стороны от трассы впервые казался ей таким кровожадным. Где-то завыл волк, ведь так воют лишь волки? Свирепые вороны кружили над ними, будто пытались предупредить о чём-то страшном. Туман сжимал их в кольцо, словно сотни призраков, желающих разодрать на куски.

Особняк уже виднелся за пышными кронами, и Елене поскорее хотелось попасть домой. В объятия родных стен. Поппи, молодая служанка, наверняка уже растопила камин в спальне к их прибытию. А дворецкий Уинстон запер все двери, не забыл про задвижки на окнах и позаботился о сигнализации. Дома ей станет лучше. Она позабудет про волков, ворон, туман и тошное чувство беды.

Гилберт всё ещё восторгался тем, какой эффект произвёл на приёме, когда они свернули к подъездной аллее и оба замерли.

Красно-синие маячки полицейских машин заливали округу яркими бликами. Мигалки были выключены, но в ушах почему-то стоял вой сирен. Улица спала под покровом ночи, словно укутанная одеялом, но их любимый особняк по Лейн-стрит заливался светом. Во всех окнах горели огни, входная дверь была распахнута, люди в форме сновали вокруг с фонариками.

– Дорогой, что происходит?

Елена встревоженно схватила запястье мужа.

– Сейчас узнаем.

Они спешно вышли из машины, позабыв про элегантность. Гилберт и Елена привыкли держать себя в руках в любой ситуации, но не когда в их доме творилось что-то недоброе.

Супруги тенью миновали патрульные автомобили и взлетели на порог. Елена охнула, словно её ударили по голове, и прислонилась к косяку, чтобы не потерять равновесие. Гилберт пробормотал что-то про дьявола и в два шага подскочил к полицейскому с именем Кольт на форме, осматривающему просторный холл.

– Какого чёрта здесь творится?

В доме и правда словно чёрт побывал. Вся мебель перевёрнута, как после землетрясения. Секретер выпотрошен, словно индейка на День благодарения. Бумаги до сих пор веером взметались к четырёхъярусной люстре и устилали паркетный пол. Винтовая лестница лишилась резных перил, теперь на ступенях зияли дыры.

Больше всего пострадала гостиная. Антикварная мебель превратилась в жалкие куски, словно плоть, содранная со скелета. Персидский ковёр изрезан кривыми червоточинами, из-за чего когда-то изящный узор превратился в гниющие кляксы. Один уголок отвернулся, будто кто-то случайно зацепился за него. Паркет в этом месте исцарапан неглубокими впадинами. Так человеческие ногти оставляют следы, если кого-то тащить по полу.

Следы вели к мраморному камину, в котором давно потух огонь. Гилберт выдохнул – картина была не тронута.

– Вы мистер и миссис Кавендиш? – Обеспокоенно спросил полицейский.

– Да, мы хозяева дома. Как вы сюда вошли? Что здесь?..

– Я сержант Кольт. Мы прибыли всего пять минут назад. Соседи позвонили и сообщили о душераздирающих криках из вашего особняка. До них доносились звуки драки, треск, вопли и скрежет.

– Боже, нас даже не было дома. Мы гостили у губернатора.

– На стук никто не отвечал, поэтому мы взломали дверь и обнаружили этот хаос.

– Кто это сделал? Что им было нужно?

– Мои коллеги уже осмотрели дом и проверяют территорию. Судя по всему, такой бардак только на первом этаже, в гостиной и комнате прислуги. Царапины на полу идут от их спален к камину. На первый взгляд, была попытка ограбления.

– Прислуга! – Только сейчас Гилберт осознал, что в доме оставались работники и с ними что-то могло случиться. – Где они? Они целы?

Полицейский с сожалением взглянул на Кавендиша и вздохнул.

– Боюсь, они исчезли.

– Бог мой! – В унисон воскликнули супруги. Гилберт схватился за голову, Елена за сердце.

– Хотите сказать, их похитили? – Судорожно спросила Елена, но муж замахал на неё руками и задал более важный вопрос:

– Вы говорите попытка ограбления?

– Обычно так выглядит место преступления, когда воры обыскивают дом в поисках наживы.

– Елена, срочно проверь, всё ли на месте.

Женщина чуть дыша поднялась к себе и перерыла все шкатулки, шкафы и шуфляды. Все её бриллианты, дизайнерские наряды и золотые канделябры стояли по местам. Гилберт тем временем обшарил гостиную, сокрушаясь о своих заморских сигарах, коллекции бронзовых ножей и сервиза из первоклассного фарфора.

– Грабители ничего не взяли.

– Скорее всего мы их спугнули, – подытожил полицейский. – Скажите, вы недавно не приобретали чего-то, скажем, ценного?

Служитель закона сам себе показался глупцом, оглядывая хоромы, в которых всё так и пестрило «ценным». Но Гилберт глупцом его не считал. Конечно! Кто-то прознал о картине с аукциона и хотел украсть её, подстроив всё как безжалостное нападение. Но полиция прибыла на место слишком быстро, и преступникам удалось скрыться.

Кавендиши проследили за царапинами на паркете, ведущими прямо к полотну. Десять мёртвенно-бледных лиц по-прежнему пожирали их взглядами. В десятый раз за день Гилберту пришлось упомянуть выгодную покупку, но в этот раз он воздержался от бахвальства.

Полицейский постучал пальцем по губам, о чём-то призадумавшись.

– Извините за столь нескромный вопрос, а давно ваша прислуга здесь работает?

– Вот уже десять лет, – дрожащим голосом ответила хозяйка, присев на краешек вычурного кресла, вернее того, что от него осталось. – Они работящие люди, достойные и…

Гилберт резко дёрнулся, будто кто-то полоснул его ножом.

– Хотите сказать… что Поппи и Уинстон на такое способны? Думаете, они хотели тайком выкрасть картину, пока нас не было дома, и скрыться? Но вы испортили им все планы, поэтому они бежали ни с чем? Конечно! Если бы заявился кто-то посторонний, сработала бы сигнализация. Все окна целы, дверь не взламывали, значит и правда они.

Кавендиш ни на шутку разозлился. Ни служанка, ни дворецкий никогда не давали повода усомниться в себе, но как только появилась эта драгоценная его сердцу картина, пошли на гнусное предательство.

С такой версией полиция и покинула особняк Кавендишей. Пока Елена принимала успокоительное перед сном, Гилберт снова проверил все входы и выходы, и поднялся в спальню. С беспорядком они разберутся потом.

– Милый, – сонным голосом промычала Елена, зарывшись с носом под одеяло. – Запри дверь в спальню. От всей этой истории мне не по себе.

Видя, как измучена и перепугана жена, Гилберт повернул замок и улёгся в постель. Градусы в организме давно понизились, как и в комнате. Стало до жути холодно. Ледяной воздух будто проникал через стены, острыми иглами колол пятки и пробирался под одеяло. Но едва голова Гилберта коснулась подушки, он забылся крепким сном.

Главное, его картину никто не украл. Бесценный экземпляр остался у него в руках.