Прощай, Питер!

Ты всегда был человеком упертым, мечтательным, идеалистом, переменчивым, ведомым и честолюбивым! Я выбрал из двух зол меньшее. Не хотел бы задеть словами ни тебя, ни твою избранницу. Но если бы мы продолжали общаться это пренепременно случилось бы.

Да, я не очень понимаю вашу историю любви, а также многие твои поступки. Очень хотелось бы, чтобы я ошибался. Зная тебя почти три десятка лет уверен, что не смог бы молчать. А ты не смог бы спускать мне этого и как-то адекватно воспринимать. Ведь, чтобы кто ни сказал, ты всегда будешь на ее стороне. Это правильная мужская позиция.

Когда мы крайние разы виделись лично, ты выбирал ЗОЖ – это похвально! Но чтобы не случалось в твоей жизни, ты всегда ведешь себя фанатично и агитационно. Так было много раз. Качалка, ролики, рыбалка, охота, автомобиль. Отказ от курения, возвращение к курению. Отказ от алкоголя, возвращение к нему. Наркотики, жизнь без наркотиков. То ты музыкант, то художник, то писатель, то поэт. И пропаганду всего этого я не могу воспринимать. А ведь наше с тобой общение постоянно сводится к чему-то из того, что в данный момент тебя увлекает или кто-то навязал.

Я же, дружище, стал ренегатом. Так что с праздниками меня не поздравляй, я отвечаю просто ради приличия или этикета. И то не всем. Теперь ты подстроился и адаптировался – твоя жена говорит тебе, что делать, твой бог дает тебе ответы на вопросы в тяжелые моменты бытия, а сам ты занимаешься удовлетворением своего мира грез – счастливой семьи, карьеры и творчества. Забывая, что надо работать!

Краудфандингом не соберешь денег на клип артиста, который толком не выступал. Кстати, поверь мне – это низко, это обман. Копирайтинг без нужного образования – вздор. Книга мемуаров, как отдушина – не утолит жажды поэта. Хотя, вряд ли ты воспримешь эту критику.

Подстроился и адаптировался – привилегия не бойца, коим раньше ты был, а скорее хамелеона. Может ты и раньше был им, но хотя бы четким. Я видел тебя черным, белым, красным, синим , желтым – все это были яркие цвета. Но после твоей женитьбы уверен – я видел бы светло-желтый или темно-синий вместо чистых цветов.

Это скучно и неправда. А для меня теперь самые главные качества – справедливость, честь и правда. Не могу переступить через себя. Можно конечно продолжать общаться, но тогда я буду врать себе и получится, что это происходит как-то по привычке.

Я всегда тебе буду рад и открыт, честен, верен и справедлив. Только без ЗОЖ, ЛОЛ и прочих оскорблений. Желаю вам всем здравствовать, процветать и любить.

***

Лис пишет Ники.

Привет тебе, Ники!

Сегодня мое письмо будет на таких вот аккуратных листочках. Они вытащены из моей тетрадки по изучению испанского языка. Сама тетрадь ярко салатового цвета, и когда я достаю ее в метро народ цепляется за нее взглядом и не может отцепиться.

Это не зависть, просто в жизни этих людей очень мало яркого. Вот они и ловят каждое пятнышко – вдруг согреет? А я все-таки балбес. Я не заметил, как прошел этот год. Кроме того, утратил самоконтроль и от того нахватал каких-то угрюмых мыслей, от которых теперь отбиваюсь крышкой детского пианино. Ты помнишь, такая беленькая, с нотками?

Иногда мне кажется, что я играю в игру правил которой не знаю. Писать письма кажется мне теперь делом приятным, но странным. Когда я смотрю как ручка бегает по бумаге я вспоминаю те времена, когда я помыслить не мог, что когда-нибудь мне придется все писать на компьютере. Тогда имели значение грамотность и почерк, чувство страницы и умение гладко укладывать мысли на бумагу, чтобы не пришлось зачеркивать и, о Боже, переписывать.

Это было давно. Правда давно. Мир с тех пор поменялся, но оставим это на совести мира. А вот то, что поменялся я, вызывает у меня не самое лучшее чувство. Впрочем, в жизни что только не прожито. Свет выиграл у меня эту битву, но войну я еще не проиграл.

Мне всегда было странно думать, что ты живешь в обычном другом городе. Люди с трудом допускают мысль, что другой город или другая страна могут быть обычными. Наоборот – люди придумывают себе: вот там, там за горой есть страна, где живут люди с песьими головами. Где круглый год снег и по улицам ходят медведи.

Люди придумывают это оттого, что собственная жизнь кажется им слишком обычной и изученной. А хочется чего-то враждебно-непостижимо. Вот и отсылает фантазия за тридевять земель, в тридесятое царство.

Как там, в твоем царстве? Все ли ладно, сытно да весело?

Знаешь, Ники, я счастлив возможностью писать тебе письма. Для меня писать письма на самом деле насущная потребность. Если бы ты знал, как я тебе благодарен за эту возможность. В мире так мало тех, кому можно написать письмо.

А ты, чувствуешь ли, что меняешься? Радует ли тебя это?

Привет!

***

Оставшись один, Никита начал думать о смерти. Первый раз он столкнулся со смертью довольно рано. Это была смерть маленькой птички малиновки, на даче детского сада в Васкелово. При детских садах того времени часто было организованы летние комплексы для детей, называемые дачами. За такие дачи, как правило, отвечали предприятия, к которым были прикреплены эти детские сады и дачи.

Целый день дети проводили на природе и свежем воздухе, под присмотром воспитателей. Понятно, что один воспитатель не сможет усмотреть за несколькими десятками малышей, хаотично перемещающихся по слегка облагороженной территории. Поэтому чаще всего дети сбивались в небольшие стайки и занимались самостоятельным изучением окружающего мира.

В один из дней группа, в которой был Никита, нашла за верандой придушенную птичку. Это открытие произвело на детей сильное впечатление – опи первый раз видели что-то неживое. Птичку похоронили с почестями, а потом еще несколько дней вели расследование, пытаясь найти убийцу. Выдвигались самые разные версии – он новой неизученной болезни, до жестокого маньяка-убийцы. На местного кота никто не думал.

Из того лета Никита запомнил душный запах одеколона, которым прижигали укусы комаров, мазь бутадион, которой мазала его мать, и зеленку, которая заменяла все остальные лекарства. Тем же летом чуть не умер сам Никита, первый раз вплотную повстречавшись со смертью.

Он полюбил. Полюбил искренне и бесконечно, открыто и глубоко, как только может любить пятилетний ребенок. Любовь выражалась в предложении объекту страсти показать, что спрятано под трусиками, а заодно выйти за него замуж. Никита был серьезен в своих намерениях и ухаживал настойчиво. Девочка не менее настойчиво отказывала в реализации свадебных планов. И тогда Никита пообещал ей, что повесится в случае окончательного отказа. Но девочка не восприняла его слова серьезно, а зря.

Удивительно, насколько эффективными бывают целеустремленные дети. В ящике стола в группе Никита взял ножницы. Затем аккуратно скрылся из поля зрения наставницы и отправился прямиком на задний двор, где на веревках сушилось белье.

Никита кое-как срезал бельевую веревку и приступил к своему ритуалу. Узлы вязать он не умел, но что делать примерно представлял. Один конец веревки он намотал на кусты, а второй на шею. И добился того, чего хотел – Никита удавился. Последнее, что он помнил, была заведующая, которая бежала к нему со стороны корпуса и что-то кричала.

Потом пришли темнота и тишина. Замечательное состояние. А потом его зачем-то разбудили и вернули обратно, Никита искренне не понимал зачем. Разумеется, последовали разборки с матерью и воспитателями. Но главное – девочка согласилась и выполнила поставленные условия.

Свадьбу играли на следующий день, в беседке. Собралось много детей и Никита, обнимаясь с невестой, чувствовал себя победителем. От избытка чувств он даже забрался на крышу беседки. Правда, почти сразу после свадьбы его чувства по отношению к новобрачной угасли. Теперь уже она бегала за Никитой, пытаясь вернуть его внимание. Но было поздно – жена не может быть объектом страсти. Жена это что-то постоянное, а потому неинтересное.

В другой раз смерть пришла тоже летом. Но уже не к Никите, а к мужу работницы-посудомойки, уже на другой даче, другого детского сада. Ее муж любил выпить и отправиться на прогулку по отвесным обрывистым берегам реки Оредеж в компании собаки. Эта привычка его и сгубила – сорвавшись с обрыва на мелководье он не смог подняться, запутавшись в речной тине.

Если бы не собака его могли спасти, но овчарка никого не подпускала к хозяину. Когда собаку удалось наконец отогнать труп утопленника достали из реки и прислонили к дереву возле пищеблока, накрыв ватником. Дети завороженно смотрели на это существо, которое уже не дышало и не двигалось, но казалось, что было еще здесь. Красно-фиолетовое лицо и выпученные глаза были настолько нереальными, что Никита решил, будто ему показалось, а на самом деле лицо утопленника надежно закрывал ватник.

В Вырице, где они были тем летом, постоянно происходили смерти – река Оредеж как будто собирала кровавую жатву. Не проходило недели без новостей об очередном покойнике. Кто-то неудачно нырял с дамбы, кто-то с моста, кого-то уносило течением, а кто-то, как новопреставленный, тонул по пьяни. Никита любил Оредеж. Он купался в нем самозабвенно, часами не вылезая из воды. Нырял с мостов, плавал на опасных открытых участках, ходил по обрывистым берегам, на которых ласточки вили гнезда, перелезал через буреломы и плавал возле водозаборников дамбы. Разговоры об очередном утопленнике словно добавляли перчинки в эти приключения. Вот и сейчас – не прошло и пары часов, как выловили утопленника, а Никита уже шел купаться, несмотря на просьбы матери этого не делать.

На той стороне реки Оредеж находился морг, так Никите рассказывали старшие ребята. По ночам они с мамой ходили в столовую и смотрели дешевые американские ужастики про ходячих мертвецов, которые крутили по местному кабельному телевидению. И Никита всерьез опасался, что однажды мертвецы из морга с того берега реки придут к ним в гости.

Разумеется, никто так и не пришел. Но свои ощущения в момент, когда на даче бушевала гроза, сверкали молнии и лили струи дождя, а он смотрел в окно на соседний берег и ждал, что сейчас оттуда стройными рядами пойдут мертвецы, Никита запомнил хорошо. Хотя если подумать, откуда взяться толпе мертвецов в деревенском морге? В лучшем случае там могло набраться несколько вполне мирных покойников.

В то лето он все еще был на даче детского сада, но он уже был достаточно большим и они с ребятами постоянно пролезали на территорию соседнего пионерского лагеря, чтобы попасть на дискотеки, регулярно проводящиеся для пионеров. Дискотеки были яркими и классными, там громко играла музыка, мигали цветные прожектора и даже работал зеркальный шар под потолком большого зала.

Иногда диджеи включали медленные танцы, под которые пионеры с пионерками обнимались в темноте. Правда вожатые быстро раскусили, что детей внутри каждый раз было больше, чем положено. И в какой-то момент вожатые начали останавливать дискотеки, включать свет, проверять детей и выгонять посторонних.