Прощай, Питер!

– Было дело, – сказал Никита, – тогда мы с матерью ставили тебе капельницы несколько недель.

– И уколы, очень болючие уколы.

– Зато полезные.

– Ты же знаешь, – сказал Кот, – Что он будет ждать нас там?

– Конечно знаю. Но разве мы можем повернуть в другую сторону?

– Разумеется нет.

Раздался шум. Город за их спинами рушился. С грохотом от домов отваливались куски штукатурки и падали на землю. Поднялся сильный ветер. Свалилось несколько деревьев. В начале улицы заклубился черный туман.

– Нам лучше поспешить, – сказал Никита, – Я не намерен встречать непогоду на улице.

Довольно быстро прошли мимо школы, в которой учился Никита, мимо булочной, в которую он бегал за хлебом, сжимая в кулачке монетки, насыпанные любящей бабушкой и оказались в нужном дворе. Зашли в подъезд, поднялись до квартиры. Дверь была все еще закрыта, но Никита знал, что делать.

***

Пятница, 04 ноября 2016

Кот смотрит на меня пожевывая усы. Его глаза кажутся бесконечно глубокими и хрустальными. Зрачки расширены от полумрака, рыжий хвост слегка свисает с краешка кресла.

– Это тоже писал ты? – спрашивает он.

– Да, когда мне было особенно нечего делать.

– И что, думаешь, что все вот так просто?

– А разве это просто? Мне понадобилось прожить тридцать лет, чтобы понять эту простоту.

– И что ты намерен делать с этим пониманием?

– Ничего. Ровным счетом ничего. Единственное, что дает мне это понимание – покой. Внутренний, бесконечный покой.

– Это же совсем мало.

– Для тебя возможно. Но для меня, который очень любит волноваться по пустякам, это отличный способ оставаться спокойным. Понимаешь, Кот, мир полон идиотами. И даже это не самое страшное, что в нем есть. Не стоит забывать, что все это не больше чем сон. И не более реально, чем мы с тобой. Ведь мы с тобой реальны?

– Еще бы. Нас уже не стереть с ткани мироздания.

– Это и есть главная магия. Тот самый секрет, за которым гоняются различные пустомели в надежде раскрыть тайну, разгадать код, обрести всемогущество и бессмертие. Или что там еще обычно ставят на полку с призами. А ведь искать ничего не надо, и ехать никуда не нужно. Достаточно натянуть струны, и

ПАРАБАДЯМ!

– Что это было? – спросил перепуганный Кот.

– Это? Первый аккорд новой истории, в которой ты сосиска, а я гладиолус, – ответил Никита.

– Но я не хочу быть сосиской, – возразил Кот.

– Хорошо. Из уважения к твоему возрасту оставлю тебя как есть. Кстати, что там за окном?

И гладиолус с Котом пошли смотреть, что ждет их за окном сегодня.

***

Никита не понимал, где его отец. Об этом в семье не разговаривали. Он не знал, любит ли его мать – она на редко проявлял чувства открыто. Между ними всегда существовала некоторая отстраненность. Мать Никиты была довольно необычной. Она всегда была сама по себе, в стороне от других. В ней не чувствовалось простой человеческой теплоты и открытости, которая чувствовалось в бабушке. Зато чувствовались напряженность, холодность и отстраненность.

Никита очень четко ощущал это настроение. Но она была его матерью и он тянулся к ней всем своим сердцем и душой. Изменилось все в тот день, когда ему назначили операцию. Мать привезла его в больницу, прошла с ним в палату, распаковала вещи и начала уходить.

Никита просил ее остаться, переживал, боялся, плакал. Мать сказала, что выйдет буквально на минуту. Он проводил ее до дверей отделения и больше в тот вечер не видел. Он несколько часов стоял у двери ожидая, когда мать вернется. Но мать не пришла.

Вечером Никиту забрали на операцию. Это был первый раз, когда он оказался совершенно один среди чужих и незнакомых людей. Никиту привезли в операционную. От наркоза он провалился в пустую черноту.

А когда очнулся мать была возле кровати. Она принесла ему воду с малиновым вареньем. Никита был рад ее видеть, но внутри крепко засела обида на это предательство. Если бы она честно ему сказала, что не вернется, было бы не так обидно. Но мать бросила Никиту и соврала ему.

***

Дверь в квартиру на улице Шевченко он открыл с помощью староверческого креста. Просто вставил его в замок, повернул и дверь отворилась. Вот и он – добрый старый дом, в котором было столько прожито и пережито. По правую руку находилась вытянутая и узкая кухня, в ближнем углу которой стояла ванная.

Он с удивлением смотрел вокруг себя. Никита уже забыл, какая маленькая на самом деле эта квартирка. Эта норка, в которой он жил словно мышонок. Маленькая, деревянная, теплая и глухая. Никита вспомнил сон, в котором его окружали солдаты, заводили за угол дома и расстреливали. Он вспомнил чугунную ограду, желтые оштукатуренные колонны. Вспомнил людей, которые проходили мимо и делали вид, что ничего не происходит. Вспомнил, как закрыл глаза и увидел темноту.

Насколько реальным был тот сон, насколько реальным было и то, что происходило сейчас. Нельзя было сказать, чтобы он испытал какие-то чувства. Где-то там далеко, в другом городе, осталась его семья. А здесь Никита остался совсем один, не считая Кота.

Ванна, в которой когда-то мыли маленького Никиту и в которой спустя пару десятилетий он пытался вскрыть вены, как будто была рада его видеть. Никита знал, что если пройдет прямо по коридору, оставив кухну по правую сторону, то попадет в комнату, в которой прожил бок о бок с матерью первую четверть своей жизни.

Никита помнил эти годы до мелочей. Помнил, как сидел над книгами и журналами, увлеченно читая, как часами проводил время в интернете, который в то время был еще по карточкам и прежде, чем загружать какой-то сайт, нужно было крепко подумать о том, стоит ли он потраченных мегабайтов. Именно поэтому тогда был так популярен текстовый формат общения, ведь каждый байт информации стоил денег.

А вот и центральная комната. Небольшая и квадратная, с двумя окнами, которые выходили на помойку, гаражи и пункт приема стеклотары. Казалось, комната ждала Никиту. Из нее исходило легкое мерцание. Никита закрыл входную дверь и усилил ее крюком, чтобы никто не мог им помешать. Он знал, что в зале его ждет черный человек и не ошибся. Его альтер эго сидел за столом и пустыми глазницами смотрел на какую-то бумагу.

– Проходи. Я ждал тебя. Нам нужно поговорить.

***

– Я видел отца, – сказала тень, – Он передает тебе привет.

– Ты же знаешь, что у меня нет отца.

– Отца не может не быть. Он есть у каждого.

– Ну тогда расскажи, почему я не видел его ни разу в жизни.

– Ты его видел. Правда, это было очень давно и тебе было всего несколько месяцев.

– В несколько месяцев даже зрение еще до конца не формируется, о чем ты говоришь.

– И все-таки. Он даже держал тебя на руках.

– Я этого не помню и не знаю.

– Все ты знаешь. Знаешь, что все, что когда-либо случалось, остается навсегда. Если не частью твоей истории, то частью другой. Твоя мать любила отца, она просто испугалась.

– Почему тогда испугался он? Почему не поехал за ней? Почему не вернул? Почему не остановил?

– У всех могут быть причины для того, чтобы совершать или не совершать поступки. У отца они тоже были.

– Как бы там не было, я все равно не готов видеть или прощать его. Уж не выпали ли твои глаза после того, как ты его повстречал? Что за чернота прячется внутри тебя?

– Все довольно просто. Я это ты. Точнее твоя часть, которую ты отрицал и выдавливал из себя все эти годы. Я тот, кто хочет крови, триумфа, наслаждений и поклонения, если угодно.

–Ну так забирай, кто тебе мешает? Подходи и бери все, что хочешь. Мне не нужно ничего.

Никита прошел в комнату и сел на диван.

– Мы будем драться? – спросил он, – Или что я должен делать с тобой в этом квесте?

– А ты не знаешь? – удивленно спросила тень, —Ты должен простить меня. Простить и принять таким, какой я есть. Не отрицай очевидное. Я – это ты. Мы разделились из-за того, что ты выгнал себя из себя. Отказал себе в том, что было твоим. Каждый человек формируется внешними обстоятельствами. Социум, который его окружает, лишь реализует заложенный потенциал. А ты свой не реализовал.

– Для тебя может быть и нет. Но не для себя. С чего ты взял, что я тебя не принимаю? Я знаю про тебя все и не отрицаю твоего существования. Ты всегда был со мной, мы многое делали вместе. Не все из этого я хочу вспоминать и немногим из этого я хотел бы гордиться. Несколько раз, сильно напившись, я даже полностью отдавал тебе управление нашим телом. Посмотри на свои запястья и на свои глаза. Хотя тебе ведь нечем смотреть. Доволен ли ты?

– Не надо бравады. Я знаю тебя не хуже, чем ты знаешь меня. Именно поэтому нам особо нечего сказать друг другу. Сейчас я уйду и ты снова останешься один. Навсегда. Готов ли ты к одиночеству или сможешь протянуть себе руку?

– Ты волен делать все, что хочешь. Как волен делать это и я. И ты знаешь, куда привели меня ты и твой путь. Если я и останусь один – это будет не одиночество бессонных ночей, бесконечных переживаний, холода, черноты и пустоты. То место, где мы сейчас – это ведь твой город. Ты очень хорошо в него вписываешься. Там, снаружи, уже наползает черный туман. Не упусти возможность раствориться в нем, друг. А меня ждет что-то другое. И не надо искать виноватых. У каждого из нас был свой шанс и каждый из нас им воспользовался. Я не претендую на высшую справедливость. Я всего лишь маленький человек. Но у этого маленького человека есть свобода воли, которой он намерен воспользоваться. Тебе не удастся переманить меня на свою сторону, чтобы ты не пытался делать. Так что давай прощаться. Не могу сказать, чтобы я был рад тебя увидеть или ждал тебя встретить. Ты же помнишь, что я отпустил тебя давным-давно. Я могу без тебя обходиться. Можешь ли ты обходиться без меня? Это вопрос, ответ на который нам всем предстоит сегодня узнать.

– Ну что же, как я вижу ты не сомневаешься в принятых решениях. Значит так тому и быть. Я уважаю твою свободу выбора и уважаю твою свободу воли. Поэтому сейчас я выйду и больше тебя не побеспокою.

С этими словами тень встала из-за стола и направилась к двери.

– Чуть не забыл. Тебе ведь нужно найти кольцо. Все это время оно было у меня, но сейчас настало время вернуть его обратно. Чтобы найти его отправляйся туда, где ты его потерял. И знаешь, – сказала тень, остановившись в дверях, – все-таки нам с тобой было неплохо вместе. Прощай!

С этими словами черный человек вышел из комнаты и словно растворился в пространстве. Никита остался наедине с Котом.

– Кот, ты же знаешь кто это был?

– Да, – ответил Кот, – Знаю. Это был ты. Тот самый ты. Настоящий. Тот, которым ты был когда-то. Тот, которым уже никогда не станешь.

– Ну что ж, это не так и плохо. Осталось последние незавершенное дело.

Черный человек ушел, а Никита еще некоторое время провел в молчаливой задумчивости. Напоследок он прошелся по квартире. Зашел в кухню. Вспомнил, как в детстве с матерью они здесь закрывались, мать открывала воду и варила пельмени или готовила свои супер-блины, или делала салат из помидоров и майонеза. Про все это нельзя было рассказывать дедушке. Несколько раз мать курила в форточку, что выглядело смешно.