Пионеры всегда помнят свои обычаи и законы

– Простите, а это у вас кольцо из «Властелина колец»?

Тот зачем-то глянул на свои руки, прежде чем ответить, а потом кивнул.

– Оно самое.

– А откуда? – Маркуша тоже присмотрелся, и специально для него мужчина повернул кисть то одной стороной, то другой. Кольцо блеснуло золотым.

– Да как-то сделал себе. В детстве отдал бы за него все что угодно и даже больше, а сейчас… Сейчас оно мне в пол вечера работы обошлось, это как футбол глянуть после работы. Я был помладше, промышлял по мелочи, делал такие штуки. С тех пор и ношу.

И он не обратил внимания, но тот парень в соседнем кресле, не интересовавшийся особо ни разговором, ни своими соседями, теперь не только внимательно прислушивался к его словам, но и словно бы подобрался, сел ровнее, перестал слабо болтать ногой в воздухе. Теперь и паренек рассматривал золотое кольцо. Оно так блестело на пальце, что с определенного ракурса да под вечерним солнцем готово было посоперничать даже со слепящими отблесками на глади моря. Кольцо Всевластия, реликвия из книжек. В нем – вся история, начало и конец, и неотвратимая печаль в пустоте. Древняя легенда из заокраинного мира, сказка ли, эпос ли, хроника ли?

Наверное, просто пацан фильм видел, и теперь гадает, зачем игрушка такому взрослому мужику, даже бате уже, которому через пару лет показывать трилогию дочурке, а не самому играть в эти игры.

– А у меня есть из Звездных Войн кулон, – Антон оторвался наконец от созерцания безнадежно и, главное, непонятно как сломанного механизма и тоже включился в вялотекущий разговор. – Друг подарил, вроде, с феста какого-то приволок.

– Имперский? – Ольга чуть подалась вперед, почуяв знакомую почву.

Антон мотнул головой:

– С Орденом Джедаев.

– Хороший друг, – одобрил Марк, внимательно его слушавший все это время. – Вот если тебе твой собственный старый принтер с работы сперли и потом дарят – то друзья говно.

Раздались смешки, его подружка хихикнула – поняла, видимо, в адрес кого из их общих знакомых это была шпилька.

– Ну, может, он вам однажды понадобится, – пожала плечами Ольга.

– Ага. Стол подпирать? – парень фыркнул, отмахиваясь. – Если бы он еще работал, еще может быть. А так…

– А ты его обратно передари, – Антон пожал плечами, балансируя между серьезностью и усмешкой, – с ленточкой и по всему параду.

За Маркушу ответила его девушка:

– Друзей, – говорит, – жалко.

Они переглянулись, и парень ухмыльнулся, на глазах загораясь подброшенной идеей. Было видно, что он уже и не то чтобы сильно жалел, что застрял на этой карусели – когда бы еще придумал, куда деть дурацкий принтер?

– Так они ж говно! Ничего не жалко, – он потер руками. Сам не заметил, как отцепился от ремней и поручней и перестал думать о высоте.

Девушка сдалась.

– Тогда давай туда же того жуткого чугунного муравья еще запихнем? Паше принтер, а Катьке муравей, пусть сама с ним парится.

И они, понизив голоса, заговорили о каких-то своих друзьях, вспоминали предыдущий новый год, бесячую Катьку и какие-то тупые конкурсы. И хотя речь шла о совсем чужих делах, вокруг сразу стало как-то уютнее, словно ты оказался на кухне вечером, перед единственным телеком в доме, и ждешь чайник, уже приготовив дурацкую сувенирную кружку откуда-нибудь из Питера.

Тем временем Ксюшу под неотрывным присмотром Леры посадили в бесполезную теперь кабину управления аттракционом, откуда-то девушка достала плед, и, ненадолго оставив девочку на Славу, вернулась с ворохом мягких игрушек. Выглядели они абсолютно так же, как призовой фонд в палатке с тиром, и наводили на мысли о наглом ограблении, но, главное, ребенок был всецело ими поглощен и счастлив.

Сидя у Леры на коленях, девочка изучила все игрушки. А изучив, выбрав для каждой место на пульте и выдав по персональному заданию (веселиться, смотреть на огонечки, кушать вкусную морковку и быть красивой), малышка призадумалась, теребя косичку.

Думала Ксюша не долго: ухватила Славу за рукав и потянула, привлекая внимание.

– А почему папа не хочет спускаться? – спросила она хитро-хитро, примерно как спрашивают, «где это у нас спряталась последняя ненайденная девочка в прятках, ну-ка сейчас найдем ее и будут туки-туки за Ксюшу».

Лера незаметно легонько толкнула парня кроссовкой, мол, уж постарайся объяснить нормально! Слава толкнул ее в ответ.

– Папа и остальные сегодня будут спускаться по большой клевой лестнице на крыше оранжевой машины, представляешь?! – доверительно начал он. – Такая большая крутая машина и красивый вечерний свет.

Ксюша закивала, удовлетворившись ответом, и, еще немного подумав, протянула Славе корову-пирата в красной футболке.

– Давай иглать, как будто коловке надо на пилатский колабль? – не вопрос, а требовательные условия уже неизбежной игры.

Вряд ли Слава знал, как коровы-пираты попадают на свои пиратские корабли.

– А, может быть, ты хочешь сходить с Лерой и посмотреть настоящий пиратский корабль? Огромный и с фонариками, м? – нашелся парень с надеждой.

Надеждам его не суждено было сбыться.

– Не хочу. Хочу со всеми тут иглать!

Лера не сдержала смешок – так умильно выглядел забитый татуировками, грубоватый в обычное время Владислав, пасующий перед требовательным «давай иглать!» и аккуратно принимающий от девчушки корову-пирата.

– Ну что ж, – он стрельнул в девушку глазами, имея ввиду, что и ей не обойтись без абордажа, флага и всех этих пиратских штучек, – давай.

Как раз опускались вечерние сумерки – гирлянда вокруг «Хали-гали» горела на фоне темнеющего неба все ярче, от нее растекался теплый желтый свет, и правда как от лампочек на старых крохотных кухоньках, где вечно слишком мало табуреток, но никогда не слишком много людей. Уютным стало и поскрипывание свободных кресел на цепочках, острые верхушки кипарисов, вечных символов русского юга, и разгорающиеся внизу огни луна-парка.

Разговор между небом и землей заглох. Но не так, как бывает, когда незнакомые люди или дальние родственники оказываются заперты вместе, а как когда каждому достаточно спокойно, чтобы соскользнуть в свои мысли, и тени из одного мирка ложатся немного в мир твоего соседа. Эдакое пересечение микро-вселенных. Кухонный свет.

Юрий поднял взгляд на крышу аттракциона у себя над головой. Вокруг лампочки кружил мотылек, бился о защитный плафон и хлопал прозрачными крылышками, напоминая, как быстро сгущается темнота и приближается ночь. Вдалеке шумело море, потому что пришли ночные волны, которые вынесут на берег медуз и невиданные сокровища – вестников приключений и прекрасных историй.

1985 год. Душное лето