Сила, с которой нужно считаться

Когда они оказались снаружи, у него дрожали руки — то ли от усилия, то ли из-за увиденного. Драко продышался, выпрямился и стиснул кулаки.

— Я досмотрю, — сказал он и наклонился над Омутом быстрее, чем она успела поблагодарить или отговорить.

Гермиона не знала, сколько просидела в ступоре — абсолютном ступоре без эмоций, без мыслей, без всего. В реальность вернулась в тот момент, когда Драко вынырнул из воспоминания. Но он не подошел к ней, он направился к трем оставшимся флакончикам и долго их изучал. Грейнджер видела силуэт боковым зрением, а затем поймала в фокус. Малфой снова сжимал и разжимал кулаки и был бледен настолько, что это казалось неестественным даже для него, но, невзирая на свое состояние, он вылил содержимое склянок в Омут и опять наклонился над чашей. Гермиона бездумно смотрела на застывшую фигуру. Где-то на задворках сознания засела тревожная мысль, что эти воспоминания небезопасны, но оцепенение не позволило тревоге пробиться наверх.

— Провел как слепых котят, — процедил Драко после того, как расположился напротив и собрался с мыслями. — Причем «провел» — буквально: шаг за шагом, пункт за пунктом, и мы шли как ослы за морковкой. Нас тыкали носом в подсказки, а мы радовались, что взяли след. Моя палатка и спальники были пропитаны какой-то адской магловской смесью из стимуляторов и не разбери-пойми чего (я не силен в фармацевтике) с накопительным эффектом, мы вдыхали ее полночи. Потому и накрыло. А я всё про магию думал, кретин ограниченный.

Гермиона хохотнула вместе с ним, не чувствуя ни радости, ни удовлетворения оттого, что Малфой признал ограниченность мировозрения волшебников.

— В нижних пещерах воздух тоже был чем-то пропитан, Поттер, брызгая слюной от счастья, делился формулой с гребаным Волдемортом, тыкая его в то, что он недооценивал возможности маглов. Говорил про вещества, ослабляющие запреты и снижающие концентрацию. Скажи мне, почему мы не наколдовали головные пузыри?! Я один единственный раз попробовал в первой пещере, но там были проблемы с магией, а дальше даже мысли не появилось!

— Ты сам упоминал снижение концентрации. К тому же ты уверен, что эти вещества попадают в организм только при вдыхании, а не через кожу?

— Ни в чем не уверен, — буркнул Драко. Она его понимала, сложно перейти из режима «я знаю всё» в режим «меня провели как ребенка».

— Получили по пилюле от излишней самонадеянности, — хмыкнула Гермиона.

— Он оказал мне услугу.

— У-у? — она рассчитывала, что звук получился вопросительным.

— Убрал всех, кто принимал у меня Обет. Тот самый уровень допуска, который не давал тебе жить. Защита Министерства, закрытая информация о структуре. Не то чтобы я собирался делиться ею, но теперь я не заперт на территории Королевства.

— А был?

— Один из пунктов Обета. Три жизни ради моей, скажем, свободы. В последнем разговоре с «приятелем» он назвал это свадебным подарком. Благодетель! Сначала добился, чтобы всех посвященных убрали с министерских должностей, потом... уничтожил минимум троих.

— Приятеля никогда не было! Почему я не поняла этого раньше? Он… Они все жили у него в голове. Я не заметила, чертов Мерлин, не заметила того, что было под носом!

— Прекрати себя корить. Я уже говорил, ты не изменишь прошлое. Ничего не изменишь. И… прости, но никому не поможешь. Хорошо, что ты решила не досматривать остальное. Там был ритуал. Тебе не нужно это видеть. Выявитель отметил мне те флаконы, внутри которых воспоминания о темных ритуалах.

— Я должна знать. Ты… можешь мне показать? Быстро, чтобы…

— Уверена?

Гермиона кивнула и заглянула в серые глаза. Понадобилось все ее хладнокровие.

— Легилименс!

Перед внутренним взором возникло оцепеневшее тело Луны.

Она попробовала еще раз:

— Легилименс!

Сосредоточенность сбил внутренний голос: «Именно так он проник в голову Драко, именно так проникал в твою».

— Легилименс!

Гермиона не сразу осознала, что получилось. Сцены неслись взбесившимся калейдоскопом: Гарри в дверях собственного кабинета со спины нападает на Малфоя, в обездвиженного летит несколько заклинаний (она узнает не все, только Легилименс, Обливиэйт и отслеживающие чары), затем всё это повторяется с ней; Гарри вживляет им обоим магловские маячки; закрывает дело о подпольном зверинце и прячет магических существ в районе места силы; отлавливает магов, маглов, мужчин и женщин, мучает их. Гермиону мутит, осознание, что все эти люди не чисты перед законом и другими людьми, не помогает. Не все, среди них Джинни и Гринграсс, сестры Гринграсс, которые просто оказались не в том месте не в то время (кто мог знать, что девушки интересуются квиддичем и в частном порядке берут уроки у мисс Уизли?). Пока просто оглушенные, но повод ли это радоваться, когда знаешь, что их ждет впереди? А впереди ритуал, она смотрит, и это ужасно. Это настолько ужасно, что приходится прервать сеанс. Но отступать не в характере Гермионы Грейнджер, она снова ныряет в сознание Драко, чтобы увидеть очередной разговор Гарри с приятелем. Поттер говорит со своим воображаемым другом так, словно прежнего взаимодействия не было. Это кажется еще более жутким, чем превращение воображаемого приятеля в Дамблдора. Гарри спорит с Дамблдором, Снейпом и Волдемортом; изучает магию сновидений, штудирует свитки с древними брачными обрядами и книгу рун; с нечеловеческой ненавистью смотрит на постаревшего, испуганного до икоты Ксенофилиуса Лавгуда, летят лучи заклинаний: красный — Круциатус, белый — Легилименс, над редакцией «Придиры» взмывает Адское пламя, а Гермионе почему-то вспоминается табличка «Не наступайте на сливы-цеппелины!»... Малфой выталкивает ее в тот момент, когда четыре луча один за другим ударяют в Маклаггена под невнятное бормотание на малопонятном, но очень неприятно звучащем языке.

Гермиона почувствовала, что из глаз текут слезы, только тогда, когда Драко промокнул ее глаза платком.

— Всё, Грейнджер, всё. Уже всё позади. Ты молодец, не думал, что тебя хватит, — шепча несуразицу, он обнял ее и стал укачивать как маленькую. Тело расслабилось, но в мыслях все так же прокручивалось увиденное. Что-то во всем этом не сходилось. С чего бы Гарри виниться перед ними? Стал ли бы он устраивать фарс с расследованием только для того, чтобы провести древний брачный ритуал? Стал ли бы использовать магловские наработки, чтобы ослабить их бдительность? Гермиона не замечала в друге такого интереса к прогрессу смежного мира. Что-то здесь таилось, пазлу не хватало детали, теперь она осознавала это, но усталый разум отказывался сотрудничать. Гермиона закрыла глаза и позволила переутомлению взять верх.

Открыв их, она почувствовала себя дезориентированной во времени и пространстве. Гермиона лежала в небольшой затемненной комнате. Рядом дремал Драко. Она коснулась его щеки, словно под Империусом, наверное прощаясь, и оказалась неготовой к его резкому движению. Раз — и твердая рука крепко прижимает ее ладонь к коже. Какое-то время они просто изучали лица друг друга, а затем Малфой повторил сказанное перед сном:

— Всё позади, Грейнджер, ты ничего не могла сделать.

Гермиона фыркнула, пытаясь не разразиться истерическими рыданиями или смехом.

— Я уволюсь из Министерства, — ответила уверенно. Эта идея поселилась в голове с того самого момента, когда она поняла, что за всем этим стоит Гарри, ее Гарри, и укреплялась с каждым новым доказательством… ее слепоты. — Закончу все это и уволюсь.

— А как же место… освободившееся место? — осторожно поинтересовался Драко. — Ставлю сто галлеонов, что его предложат тебе.

— Как мало ты меня ценишь, — Гермиона была рада возвращению сарказма, за ним у нее отлично получалось скрывать уязвимость.

— Я же не тебе их предлагаю и не за тебя, — ответил в тон. — Я человек обеспеченный, но не настолько, чтобы приобрести Гермиону Грейнджер в личное пользование.

— Я не продаюсь, — ожидаемо осадила она.

— Я знаю, — это прозвучало слишком серьезно.

— Но… — Гермиона понятия не имела, как сформулировать то, что просилось с языка. Пронзительный взгляд блестящих в полумраке глаз не помогал. Как Малфой отреагирует на ее заявление?

— Но? — он вскинул бровь.

— Но… друзьям достаюсь совершенно бесплатно, — выпалила на одном дыхании.

— Друзьям, — Малфой попробовал слово, пожевал его, покатал на языке, Гермиона нервно пожала плечами. — Не уверен, что хочу быть твоим другом, — резюмировал он и пояснил решение: — Если мне не изменяет память, — оба издали в этот момент одинаковые смешки, — а она изменяет мне редко, собираясь замуж за друга, ты подмешиваешь ему любовный напиток и сводишь с другой девушкой. Я на такое не подпишусь.

Ей пришлось сконцентрироваться на том, чтобы лицо осталось бесстрастным.

— Не напрягайся, — хмыкнул Малфой, силясь продемонстрировать уверенность в себе. — Когда я сделаю тебе предложение, ты поймешь. Это не оно.

«Когда», не «если». Гермиона ненавидела себя за то, как дернулось что-то внутри.

— Мы определенно не друзья, и я был бы не против… попробовать разобраться, кто мы друг другу. Если ты… хочешь. Я пойму твое нежелание после всего, что было, — как же стыдно было чувствовать себя косноязычным подростком.

— Я ни черта не понимаю в своей жизни, тебе нужно навести порядок в своей… — залепетала она.

— Именно этим я и предлагал заняться. Возможно, не здесь. Давно хотел податься на восток, китайская магическая традиция довольно увлекательна, изучить ее на месте... — он одернул себя, обнаружив, что увлекся, и спросил: — А чего хочешь ты?

— Не знаю, но знаю, чего не хочу. Ничего этого не хочу, — забормотала она, чувствуя настоящую панику при мысли, что придется вернуться в свой кабинет, в Министерство, побывать в кабинете Гарри. И ведь придется, она закроет это дело, чего бы ей это ни стоило, обязательно расшифрует завуалированное послание друга. Проснувшись, она уверилась, что в воспоминаниях что-то большее, чем кажется на первый взгляд.

— Не хочешь… нас?

— Нас? Есть ли какие-то мы, кроме как в больном воображении Гарри?

— Если нет, то этот разговор…

— Стоп, — Грейнджер накрыла его рот рукой, выражение ее лица подсказывало, что не он один здесь чувствует себя не в своей тарелке. — Не притворяйся идиотом! Ты прекрасно знаешь, что с моей стороны... что с моей стороны… есть. Но ты…

Наконец она признала это вслух, не то чтобы Малфой не догадывался.

— Я? Я, оказывается, влюблен в тебя с детства, — разрядить обстановку вышло так себе.

Ярость, с которой он отреагировал на попытку скрепить их… связь древним ритуалом, нанесла ее сердцу еще одну кровоточащую рану. Она обнаружила это только сейчас, раньше об этом было просто некогда думать.

— Ты в доли секунды трансфигурировал кровь в стену, чтобы только не...

— Ты приняла это на свой счет? Мерлин, Грейнджер! Я не хотел, чтобы ты погибла. Никто не знает, как работает этот драклов ритуал, мы с тобой убедились, что в рунах Поттер слаб: не довел где-то черточку до конца или прорезал не под тем углом — и всё! Это руны!

— Не делай вид, что не испугался того, что он вещал про любовь.