Коди. Небраска

Когда он завел машину, Коди подумал, что он, наверное, переедет его. Он даже представил, как колеса проезжают по его хрупкому телу и нашел в себе силы встать на ноги, но Джо развернулся и, постояв секунду, дал газу. В салоне громко ревела поп-музыка. Коди дождался, пока машина не скроется из виду, и опустился на колени.

Сжавшись в комочек, он чувствовал, как слезы, которыми обливается его сердце, превращаются в соляной панцирь, что сердце его закрылось в рыцарские доспехи. Он чувствовал, что часть его сердца навсегда осталась на этом поле, испачкалась землей и сухой травой, осталась лежать вместо него.

А он должен идти.

Пальцы ног у него совсем онемели от холода, и он постарался идти так быстро, как может, но без куртки и ботинок ему было очень холодно. Тонкая школьная рубашка из полиэстера и такая же синтетическая жилетка не согревали, а, наоборот, застывали на холоде. Тени вокруг него сгущались, шуршали острые стебли кукурузы на ветру.

Он прошел по узкой грунтовой дороге, перелез под алюминиевыми воротами, на них покачивалась в такт ветру пустая вывеска и рога, наверное, бычьи. Он вышел на дорогу пошире, которая была одинаковой слева и справа. Коди снова почувствовал себя на школьной остановке, когда решал, в какую сторону ему идти. Только сейчас он был слишком большим для школы, слишком старым и усталым.

Он побрел дальше, ориентируясь на интуицию. Вдоль дороги тянулись плоские пустынные поля да изгороди для скота. Пейзаж до того однообразный, что Коди казалось, что он не двигается с места, хотя уже стер ноги до мозолей. Может, он умер на том поле, размышлял он, сидя на обочине и наталкивая сухую траву в носки. Может, он стал призраком с расколотым на кусочки сердечком, и будет вечно бродить по пустой дороге в начале декабря? Но разве у призраков так болит сердце? И ноги?

В сумерках впереди обозначилось светлое и мутное пятно там, где зажглись городские огни. С низким грудным криком пролетела птица, ее почти не было видно в темноте, но на ее крылышках Коди увидел желтоватый отблеск. Значит, она летела высоко, и там не было тьмы и тумана, всей этой грязи под ногами, только отблеск города и огоньков гирлянд. Коди хотел бы стать птичкой, может быть не певчей, но улететь далеко-далеко, только махни крылом.

Он брел в темноте, надеясь, что птица сопровождает его, оберегает от зла. Жаль, что ее не было с ним раньше. А что было раньше? Коди начинал забывать, мерзли его ноги, его руки, мысли превратились в холодный пар и выпали снежинками. Ни одна машина не проехала мимо него по дороге, никто не стал свидетелем его драмы, только одна пролетающая птица.

Он увидел заглушенный трактор в поле, затем потянулись ряды ангаров, сверкнули окошками одиноко стоящие домики, загудели трансформаторные будки. А по телефонным проводам мимо струился озабоченный голос тети Марты, которая обзванивала соседок и школьный совет, искала своего ангела, но никто не мог ей помочь.

Она встретила его на съезде к пабу, и прежде чем он увидел её, до него донесся её крик, а потом подбежала и она сама, подхватила на руки. Он почувствовал, как ее теплые слезы падают ему на лицо и краешком уха услышал тихий ворчливый голос дяди Бо: “Черт, я уж надеялся, что он замерз насмерть”. После этого Коди почувствовал, как снова покрывается трещинами корка на его сердце и закрыл усталые глаза.

Рождественские каникулы он провел в постели с перебинтованными ногами. Мизинцы пришлось удалить. Сколько его ни спрашивала тетя Марта, он молчал о том, что произошло. Возмущенная до глубины души, она, напившись в праздничную ночь, разбила окно школы недопитой бутылкой и кричала ругательства в адрес директора. Поправляя растрепавшиеся локоны, она плевала на дорогу и повторяла: “Вы больше не получите мое золотко, ни одной монетки! Ни одной монетки, ублюдки!”

После этого Коди уже не ходил в школу, его обучала на дому тетя Марта, но учитель из нее был никудышный, и аттестат об окончании восьми классов ему выдали из жалости и остатков уважения к Марте, понимая, что едва ли он ему пригодится.

Так или иначе, весенним днем, два года спустя, тетя Марта вбежала по ступенькам в его комнату, тряся конвертом. Коди смотрел, как она пританцовывает, она затянула его водоворот веселого топанья, и он неуклюже подпрыгивал рядом с ней.

– Угадай, угадай, малыш, что в конверте?!

– Тетя Марта, я не знаю, я не знаю…

– Мы идем на школьный бал, и тебе вручат аттестат!

Коди остановился, и Марта запнулась за него.

– Давай, мы давно никуда не выбирались семьей! Будет весело! Я горжусь тобой, Коди! Ты смог получить аттестат! Кто знает, может наш малыш уедет в колледж? – и она подмигнула ему, взъерошив челку.

Она убежала, хлопоча над Джеем и их костюмами.

Коди сидел на полу. До этого он расставлял игрушечных лошадок в ряд, теперь его табун превратился в месиво белых и коричневых грив, все лошадки разбежались из-под его рук, и он плакал.