Манифест о дружбе полов

Глава 2. Старые знакомые и плохие новости

— По-моему, ты можешь делать все это в три раза быстрее, просто ленишься.

— По-моему, из тебя получился так себе джентльмен: вместо того чтобы помочь девушке, ты нервируешь.

Я отправляю связку из двадцати пяти воздушных шаров в правый верхний угол одного из окон Большого зала, украшая косичку из омелы. Опускаю палочку и смотрю на своего нагловатого товарища.

— Как только я закончу, ты побежишь в «Сладкое королевство» и докупишь все, что только что съел.

Тот смеется и качает головой в знак протеста:

— Я спасаю человечество от кариеса, принимаю удар на себя! Не мешай мне, будь добра.

Кстати, знакомьтесь — Натаниэль Эдвардс, или просто Натан. Обладатель кудрявой каштановой шевелюры, синих глаз, среднего роста и примерно полусотни поклонниц среди студенток Хогвартса, в основном старшекурсниц: соблазнительный взгляд вкупе с пылким нравом заметно отпугивают двенадцатилетних девочек (мне, как их преподавателю, на радость).

Сам Натан семь лет назад закончил обучение в Шармбатоне, а позапрошлой весной перебрался в магический Лондон вслед за своей матерью. Эта активная женщина с неизменной красной сумкой в правой руке буквально влюбилась в наши места во время путешествия и поспешила обосноваться здесь, потянув за собой сына.

— Я серьезно, Натан, не прикасайся больше к Шоколадным лягушкам!

— Эй, женщина, я тащил эти коробки вместе с тобой из Хогсмида, — раздраженно разводит он руками. — Неужели не заслуживаю легкого перекуса?

В ответ на мой гневный взгляд Эдвардс невинно поднимает брови.

Я отворачиваюсь и одним взмахом волшебной палочки завязываю сразу два огромных банта на ножках стола. Натан молча встает рядом со мной и проделывает то же самое с другим столом, вызывая у меня с трудом скрываемую улыбку.

До сих пор не знаю точно, как так вышло, что мы сдружились. Однажды в магазине мадам Малкин он просто схватил меня за руку и, глядя широко распахнутыми глазами, прошептал: «Спрячь меня!». У меня было не так уж много времени на размышления, прежде чем странный незнакомец проскользнул мне за спину, поэтому я машинально прислонилась боком к одной из полок, скрывая беглеца. В следующее мгновение я услышала женский голос: «Мальчик мой, ты только взгляни, как этот цвет гармонирует с цветом твоей кожи!». Немолодая женщина наткнулась на меня взглядом и в растерянности взмахнула красной сумкой: «Куда это он запропастился?». Мне ничего не оставалось, кроме как пожать плечами. Когда она ушла, я обернулась, все еще пребывая в легком замешательстве; молодой человек встал с корточек, отряхнулся и выдал: «Терпеть не могу цветные мантии». Затем он протянул мне руку и представился.

В благодарность Натан купил мне шоколадное мороженое. Дементор дернул меня тогда сказать, что я не люблю этот вкус. Эдвардс, конечно, не мешкая купил еще одно, ванильное, но теперь, частенько заглядывая в Хогвартс, он неизменно приносит для меня именно шоколадное и каждый раз с интересом наблюдает за моей реакцией. В прошлом месяце я, назло Натану, отдала десерт одной из своих студенток — так этот замечательный парень не разговаривал со мной целых двадцать минут.

Натан оглядывает почти полностью украшенный зал и воодушевленно сообщает:

— Думаю, завтра здесь будет весело. Мне наконец удастся насладиться обществом молодых волшебниц, уже закончивших школу... Ты же меня пропустишь на этот праздник жизни?

Я отмахиваюсь.

— Пропустит директор. Твои картины висят в коридорах, а отреставрированная Полная Дама сияет румянцем. Никогда не забуду, как наведенная тобой в школе красота заставила МакГонагалл прослезиться.

Натаниэль самодовольно ухмыляется, а потом неожиданно говорит:

— Может, и ты наконец найдешь себе кого-нибудь.

Я закатываю глаза и прикусываю язык, чтобы невольно не напомнить ему: ударюсь в активные поиски лишь тогда, когда мне надоест компания книг, моих учениц, Поттеров, Уизли и Эдвардса. На подобные заявления Натан в основном отвечает неповторимым выражением перекошенного лица и эмоциональным «Ты что, дура?!».

— Все, расходимся, — говорю я, упирая руки в бока.

— Говоришь так, будто здесь действительно собрались все, кто обещал помочь с оформлением зала, — смеется Натаниэль.

Я вздыхаю и пожимаю плечами.

— Главное, что мы здесь.

— Замечательные слова, мисс Грейнджер, — он запрыгивает на скамейку, опускает подбородок на мою макушку и внимательно смотрит туда же, куда и я — на список приглашенных, висящий на стене. — Скажем им «до скорой встречи»?

* ~ * ~ * ~ * * ~ * ~ * ~ *

Вовсе не легкая дрожь пробегает по телу, когда из Большого зала, сквозь массивные двери, до меня доносится шум разговоров. Скорее это похоже на ощущение, будто жестоко кусают собственные мурашки.

Несколько секунд я успокаиваю себя тем, что в зале полно друзей и хороших знакомых, а потом делаю шаги вперед. По крайней мере, я знаю, что в жизни случаются куда худшие вещи, чем встречи со школьными врагами и неловкие беседы.

Беззвучное «ого» застывает на моих губах, когда я окидываю взглядом всех этих людей, прогуливающихся вдоль длинных столов и, кажется, готовых говорить с кем угодно, кто попадется на глаза. В ушах звенят смех, женские и мужские голоса, перемешанные в сплошную кашу из звуков; можно уловить даже детский плач откуда-то с противоположной половины зала. Некоторые из тех, кого я помню подростками с играющими гормонами, пришли с супругами и маленькими детьми. Нынешние студенты успешно растворились среди бывших учеников. Или это бывшие ученики растворились в массе нынешних?

Очередной приступ волнения накатывает на меня, и я продвигаюсь к центру, разыскивая друзей. На мою удачу, Гарри, замечающий мой «хвостик» среди отдельных экстравагантных причесок, машет рукой. По пути к Поттерам и Уизли, окруженным группой младших студентов, я разглядываю девушку с выдающейся фигурой и красивой, но напряженной улыбкой — Панси Паркинсон, а также высокого светловолосого парня — Энтони Голдстейн с ностальгией во взгляде скользит кончиками пальцев по большому подсвечнику на стене.

— Лихо вы все тут подготовили за неделю, — сразу же говорит Джинни, обнимая меня.

Гарри следует ее примеру, но сжимает меня в объятиях чуть дольше.

— Привет, Гермиона, — улыбается он.

Только в этот миг я осознаю, что мы не виделись целую вечность.

Рон тоже протягивает ко мне руки. Похоже, неловкость, образовавшаяся между нами после разрыва отношений, исчерпала свой срок.

— А вы все дружите с самых первых дней в школе, да? — нетерпеливо интересуется девочка-первокурсница, одна из тех, кто не обратил на мое приближение ни малейшего внимания.

Джинни смеется и задумчиво отвечает:

— Ну, можно сказать и так. Только по отношению ко мне это было бы не совсем справедливо...

Гарри склоняется к моему уху и кивает куда-то в сторону:

— Полумна очень хотела с тобой поговорить.

Я поворачиваю голову — на глаза попадается огромная голубая шляпа.

— Как же я соскучилась!

Рядом с Полумной и Симус. На выраженное мной удивление по поводу их брака он шутливо отвечает:

— Я по-прежнему все взрываю, а Луна смеется надо мной и тушит.

Несколько минут общения с четой Финниган заставляет меня забыть о волнении, и я продвигаюсь дальше. Вскоре меня ловит за руку Лаванда Браун. Здесь она одна, но выглядит счастливой. Я получаю от Лаванды рассказ о том, как Рон растерялся при их сегодняшней встрече и даже с трудом поздоровался; это ее очень забавляет, меня, в общем-то, тоже. Заражаясь смехом мисс Браун, я вдруг нахожу взглядом хорошо знакомое лицо Невилла. Он захвачен в круг из студенток разных возрастов и заметно смущен. Увидев меня, Невилл расплывается в улыбке.

Не могу отделаться от ощущения, будто прохожу мимо конвейера старых друзей — лица мелькают, сменяя друг друга, — но это нисколько не раздражает, лишь еле заметно кружится голова. Я болтаю о всякой ерунде, вспоминая школьные годы с близняшками Патил, потом разговариваю о главных событиях жизни и обмениваюсь новостями с Дином Томасом. Даже успеваю посвятить несколько минут неловкой беседе с МакЛаггеном (очень скоро к нам подходит его супруга в элегантном темно-синем платье и напоминает, чтобы он вытащил из-под стола проказника Эла).

Переходя из одного разговора в другой, я незаметно наталкиваюсь на группку бывших слизеринцев. У них не так много фанатов, но несколько юных ребят с зелеными факультетскими значками на груди все же пытаются привлечь их внимание. Я замираю буквально в нескольких метрах.

От пристального скользящего взгляда Забини руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Но это мелочь по сравнению с тем, как хочется схватиться за волшебную палочку, когда Малфой поворачивается и, отвечая кислой ухмылкой на какую-то реплику слизеринки-старшекурсницы, обнаруживает меня и презрительно приподнимает брови.

«Брось, Гермиона, — говорю я себе. — Тебе двадцать пять, а ты до сих пор не можешь держать себя в руках из-за изворотливого труса. Разве все, что было, важно теперь? Выпускники Слизерина сейчас только и спасаются тем, что смотрят на всех свысока, и у Малфоя это получается просто отлично. Надо порадоваться за завидного жениха номер семь».

— Эй, старичок Джордж Уизли пробрался сюда и напоил тебя чем-то, Гермиона? Ты так застыла посреди толпы, — доносится как будто издалека, сквозь туман задумчивости.

Я взвизгиваю от того, что Натан хватает меня за талию и чуть приподнимает над землей.

— Привет, профессор Грейнджер!

— Дурак! — мгновенно реагирую я.

Эдвардс нарочито обиженно хмурится.

— Очень дружелюбно!

Я не оглядываюсь, но предполагаю, что своим визгом привлекла внимание стоящих рядом людей. Но это ерунда. Плохо то, что ближе других оказались выпускники Слизерина.

— Хочу есть, — объявляет Натан и, не дождавшись никакого ответа от меня, с нажимом добавляет: — ...а ты стоишь слишком далеко от столов с едой.

Он тянет меня за руку, по пути ослепительно улыбаясь знакомым. У Натаниэля фантастическая способность к налаживанию связей, поэтому удивительно многие из находящихся в зале для него как минимум приятели.

— Ты всегда хочешь есть, — бурчу я, но не так уж сильно сопротивляюсь.

Вместо ответа Натан усаживается за стол и выбирает самую сочную куриную ножку. Я лишь машу на него рукой и приземляюсь на скамейку напротив. И не толстеет ведь, паршивец!

— Ты же планировал проводить как можно больше времени в компании волшебниц, — напоминаю я, потягивая через соломинку тыквенный сок. — А сидишь тут со мной и объедаешься.

Натан усмехается и пожимает плечами:

— Ты меня очень даже устраиваешь.

Я недоверчиво вздергиваю бровь. Эдвардс смеется, чуть склоняется над столом и шепотом делится:

— Я боюсь перепутать взрослых девушек со студентками. Почему вы не заставили несовершеннолетних надеть форму? — возмущается он. — Ты ведь мне голову снесешь, если я свяжусь с твоей ученицей.

По моему лицу Натан видит, что именно так и будет. И еще он точно улавливает намек на то, что я выберу для расправы самое жестокое проклятие.