Братство идущих к Луне

— Ну не надо, младший, — шепотом произнес, наконец, он. — Рыжий, не надо. Я всё понял.

— Ни черта ты не понял, — с отчаянием ответил Скрипач. — Ты это видел сейчас? Ты вот этого хотел, скажи мне?

— Нет, — тихо ответил Ит. Скрипач стоял рядом, всё еще упираясь лбом в плечо, и, казалось, даже не дыша. — Рыжий, такого я никогда не хотел.

— Но ведь едва не сделал, и не один раз, — шепотом сказал Скрипач. — Господи, какой ужас. Ит, им нельзя это видеть. Ни в коем случае нельзя.

— Они всё равно увидят, — Ит чуть отстранился, и посмотрел в глаза Скрипачу. — Ты же понимаешь. Мы не сумеем это скрыть, к тому же мы в одном проекте сейчас.

— Это не проект. Это пытка. Не путай. Этот... мразь, он не мог не знать, что произошло, он смотрел три месяца, как мальчишка умирал от ожоговой болезни, и не сделал ничего. Ничего!!! — Скрипач отошел в сторону, присел на корточки, и запустил руки в волосы. — А мы с ним тогда, когда Гарика гоняли... в одной машине катались, и спрашивали, всё ли у него хорошо... его задушить надо было прямо там, удавить... гадина... господи, какая гадина... на дружбу обратно он к нам набивался...

— Может быть, он в тот момент счел, что это будет способствовать инициации, — сказал Ит. — Не возражай, про удавить я с тобой полностью согласен. Ожоговая, три месяца, огромная площадь поражения, ожоги, видимо, были глубокие, горел рубероид... Три месяца ада, и вот так... Я, кстати, понял, куда он всё время бегал, когда я работал с Фламма, а ты сидел на Окисте.

— Сюда, куда ещё, — кивнул Скрипач. — Он делал тогда ставку на этих, видимо. Фламма... не казались ему достойным объектом. Равно как и Амрит. Не те страсти, ты понимаешь? Не тот накал, — он горько усмехнулся. — Не тот пожар...

— Да и на Гарика и Рэма с Тимом он забил с удивительной легкостью, — напомнил Ит. — Там действительно была игра, в мирной, неплохо продвинутой двойке. Это сейчас они стали посерьезнее, а тогда, — он махнул рукой. — Он не делал на них ставку, рыжий. Как я и думал, он лгал нам об этой тройке. Точнее, о двойке. Потому что он до сих пор считает перспективными именно их.

— Прах в банке? — Скрипач горько усмехнулся. — Даже так?

— Может быть, рассчитывает воссоздать. Хотя это сомнительно. Что там могло остаться? — Ит задумался. — Зубы, фрагменты крупных костей. Да, ДНК вполне может быть, здесь не такой высокий уровень кремации и последующей обработки, это не Окист. А может, у него и дубль материала сохранен.

— Угу, только материал может и не захотеть, — Скрипач покачал головой. — Вот ты бы захотел — после такого?

— Думаю, нет, — Ит отвернулся. — Хотя Пятого никто не спрашивал. Решил сдохнуть? Хренушки. Вот тебе твоя жизнь, вот дерьмо, вот ложка — и вперед.

— Ты забыл о деструкции, которая в концепт Ри никак не вписывается, — напомнил Скрипач. Он уже успокоился, хотя, конечно, увиденная сцена оптимизма ему явно не добавила. — Именно из-за неё мы здесь.

— Да помню я, — Ит поморщился. — В том и дело. Вообще, вся картинка, которую мы видим здесь, в корне отличается от всего, виденного ранее, согласен? Ада — наблюдатель, они всегда пассивный элемент. На то и наблюдатель. Здесь — она явно действующая единица. Она в схеме, но она не может быть в этой схеме. Она взяла на себя какую-то функцию, для которой изначально не предназначена.

— Функцию Яна? — предположил Скрипач.

— Не думаю, — покачал головой Ит. — Не похоже. Вот чего, давай погуляем тут немного, и вернемся в город. Послушаем наших теоретиков. К тому же Берта заказала у гения аппаратуру для провески порталов, сегодня должны привезти, и нам с тобой нужно будет просмотреть схему и сделать пробную пристрелку.

— Бертик умничка, — Скрипач улыбнулся. — Бертик не верит в мистику, во всём ищет логику, и правдоподобные объяснения. Ладно, давай прогуляемся, и того, в город. Хотя погоди, я сейчас.

Скрипач ушел куда-то в лес. Вернулся он минут через десять, неся с собой охапку лесных цветов, и ветки папоротника.

— Букет, — объяснил он. — Из чего нашел. Давай положим там, а? Мне почему-то захотелось так сделать.

— Давай, — кивнул Ит. — Это ты правильно придумал.

***

— Да, до этого момента — более ли менее ровный общий фон, даже про любовь есть, она пишет о том, что не может понять, в кого влюбилась, в Яра, или в Яна, ей они нравятся оба одинаково, — Эри грустно улыбнулась. — Два года, с шестнадцати до восемнадцати, вот эти четыре тетради. А вот эта тетрадь, — она подвинула к себе тощенькую зеленую тетрадку в обложке из мелованной бумаги, — начата в сентябре семьдесят третьего. После трагедии, — Эри с опаской глянула в сторону кухни. — То есть уже совсем после, Ян к тому моменту уже... ну...

— Уже умер, — вздохнула Берта. — Они ведь к нему приезжали, их пускали даже. Она пишет про страшный запах в ожоговом, о том, как её тошнило, и как это всё жутко. Догадываюсь, как. Но тут получается принципиальный момент — с октября семьдесят третьего у неё кардинально меняется риторика. Тексты записей совершенно другие, ты заметила?

— Мы заметили, — сказал из кухни Лин. — Слом такого размера не заметить невозможно. И с этого же момента начинает проявляться мистическая составляющая, кстати. Запись от двадцать четвертого октября.

— Это какая? — Берта нахмурилась.

— Ты её не читала, — Эри открыла тетрадь. — Это я читала, а они слушали.

— Дай посмотреть, — попросила Берта.

— Держи.

«...когда мне позвонил Рома, и сказал, что Яна больше нет, я ощутила это. И теперь не могу перестать ощущать. Вокруг меня словно миллионы глаз, которые смотрят, не отрываясь, не теряя ни на секунду нить взгляда, и неважно, что я делаю — иду по улице, сплю, ем, читаю, они не отпускают меня ни на миг. Мы все бессильны перед этим одним бесконечным холодным взглядом, от него никуда не скрыться, никак не спрятаться. Оно здесь. Оно повсюду. Я думала, как можно его назвать, но так и не нашла подходящего слова, поэтому я буду писать про него так, как мне доступно. Я назову его Море травы, потому что больше всего мне напоминает это взгляд кого-то неразличимого, кто прячется в траве, и видит тебя, а ты его не видишь. Он — охотник, а все мы — добыча, у которой нет ни малейшего шанса уйти, и остаться в живых. Мы обречены.

Я не могу рассказать об этом никому, потому что никто мне не поверит, скажут лишь, что я, как Яр, сошла с ума, и положат, как его, в больницу. Мама запретила мне ехать к нему, сказала, что я и без того дура, и что если я поеду, меня в тот же дурдом положат рядом с ним. Но я всё равно поеду, надо только накопить денег, и купить ему хотя бы что-то, Аглая сказала, что там плохо кормят, а он и так почти ничего не ест, поэтому надо собрать денег, и купить ему хотя бы пряники. Он любит пряники, может быть, хоть их поест немного. У меня до сих пор перед глазами стоит эта картина — как Ян исчезает в этой двери, и сейчас я понимаю, что он добровольно вошел в пасть Моря Травы, и оно его поглотило, и что так будет с каждым, кто осмелится...»

— Там дальше неразборчиво, потом она вымарывает какие-то строки, — Берта обернулась к Иту в поисках поддержки.

— Давай прочту, — сказал он. — Так... Ага, вот.

«...кто осмелится попытаться вырвать у него из пасти его жертву. Ян спасал этих детей, за что и поплатился. Добрые поступки оно не оставляет безнаказанными. Оно карает. Оно покарало Яна, и убило его — за доброту. Кажется, я всё-таки больше любила именно его, потому что к Яру я сейчас не ощущаю в полной мере того, что ощущала к нему. Как страшно понимать, что твоя любовь дважды сгорела в огне...»

— Лин, сходи за водкой, — попросил Пятый.

— Ещё чего, — сердито сказала Эри.

— Сходи, сходи, — поддержал неожиданно Ит.

— Вы с ума свихнулись? Мы работаем, какая водка? — возмутилась Эри.

— Мы после работы. Нас тут пятеро, и поллитра на всех — это будут слёзы. Мы были там сегодня, — Ит встал с дивана, прошелся по комнате. — Видели Яра. И то место. Яр туда сегодня приходил. Выпить по рюмке и помянуть — это нормально. Напиваться никто не собирается.

— Тогда ладно, — согласилась Берта. — Добьем этот фрагмент, с аппаратурой разберемся, и помянем.

— Именно это я и хотел предложить, — Пятый кивнул. — Бертик, дай мне, пожалуйста, тот блок считок.

— Только не ты, — твердо произнес Ит. — И не Лин. Вы и так оба поехавшие, куда вам, вы чего?! Мне потом Рэд с Сабом голову оторвут, если это сейчас позволю!

— А мы не скажем, что это ты позволил, — отозвался Лин из прихожей. — Мы скажем, что это мы сами.

— Ит, ты в такой ситуации не был, — заметил Пятый. — То, что происходит здесь, ближе по уровню воздействия к нам, чем к вам.

— Воздействия на что? — тут же уточнила Берта.

— На психику, в первую очередь, — Пятый задумался. — И Лин, и я были за тем же порогом, за которым оказался в этой ситуации Яр. Я уже вижу тождество, и, поверь, если я возьму пару его считок из того периода, я пойму больше, чем ты.

— Спорно, — тут же возразил Ит. — Мы тоже оказывались в подобных ситуациях. И не раз...

— О, нет, — Пятый невесело усмехнулся. — Вы в этих ситуациях уже знали, кто вы такие. Поверь, это немало. Мы — не знали ничего, равно как не знает по сей день Яр. Это иной уровень восприятия. Не лучше и не хуже, но парадигма другая. Твоё знание определяло тебя, наше незнание — определяло нас, и продолжает определять Яра в данный момент. Поэтому сейчас Лин сходит за водкой и едой, а потом мы возьмем по считке, и откроем.

— Угу, а я пока укладку достану, — добавил Скрипач. — Потому что догадываюсь, как вас расколбасит после этих считок. И не спорь со мной!

— Да я и не собирался, — пожал плечами Пятый. — Расколбасит, конечно. Но мы потом водки выпьем, и...

— Делайте, что хотите, — Берта отвернулась. — Но сперва аппаратура. Считки потом. Ит, там два кофра в прихожей, принеси, будь любезен.

— Хорошо, что кофры не идут в комплекте с гением в этот раз, — заметил Ит. Сходил в прихожую, принес и положил на стол два небольших кофра. Открыл. — Ага. Практически по старой схеме. Дирижер, и по сорок датчиков на спираль. Маленькая, сейчас лето, поэтому давайте вместе завтра прокатимся. Вы с Эри на дирижере посидите, а мы схемки будем разбрасывать. Ага?

— Ага, — согласно кивнула Берта. — Вынимай, давай смотреть.

И дирижер, и датчики к творчеству, по словам Берты, не располагали, потому что снимать могли только основные параметры частотных характеристик предполагаемых порталов, характерных для миров Сонма. Берта пожала плечами — в подобных экспериментах она смысла не видела, но раз гений решил, что надо, то почему бы и не сделать. Время, конечно, жалко, говорила она, мы сто процентов ничего нового тут не найдем, к тому же аппаратная база, которую нам прислали, ничего действительно нового найти не способна в принципе. Хорошо, мы подтвердим ту же активность, что и в других подобных мирах, соглашался Ит, но чем чёрт не шутит, может быть, увидим что-то интересное. Провесим два портала, на Котельнической, и на Балаклавке, этого будет довольно. Да, этого будет довольно, согласилась Берта, но гений лукавит, поэтому запрошу-ка я, пожалуй, сейчас его прежние сводки по этим порталам, потому что они стопроцентно тут уже всё не раз снимали, а мы, кажется, идём ничем иным, как контрольной группой.