Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть третья

– Погодь! Погодь… – Коля плеснул по кружкам разведённого спирта, взял свою, чокнулся с кружкой Андрея, замахнул, подождал, пока Андрей выпьет своё, и только после этого разрешил продолжить: – так…теперь давай!

– Вторую пулю она приняла себе в шею уже на второй день… это два, – он загнул второй палец.

– Так, стоп! – остановил его рассказ Колька, – в спину – раз, в шею – два. Ты ничего не придумал? Это же смертельные ранения! Ну, или на крайняк, тяжёлые. С такими ранениями люди месяцами по госпиталям валяются. А у тебя: в первый день – одно ранение, на второй день – второе… в госпиталь-то мы её не отправляли!

– Так я тебе о чём талдычу-то?! Я ж тебе уже сказал – убить её нельзя!!! Ей любое ранение нипочём! Сам видел, отвечаю! Вот так – дырка… кровь течёт… больно! Орёт вся! А потом затихла… кровь идти перестала, и ранка… раз… и затянулась! Только шрамик остался. Во как!

– Ебическая сила…

– Ну так я о чём!

– Слышь, ты говоришь, орала она. Так выходит, всё ж больно ей было?

– А то! Ещё как! Кричит, аж сердце на куски разрывается! – Андрей для верности понимания скомкал в кулаке пижаму у себя на груди, – я ж ей три осколка тогда по живому из живота вытаскивал! Вот этими руками!!!

И Андрей для верности растопырил и выставил перед Колькиным носом свои руки.

– Когда?

– Да когда нас сбили, и тогда ещё нас танкисты спасли…

– А-а-а… и как, вытащил?

– Вытащил! По живому! Пальцами в горячее мясо! – последние слова Андрей выкрикнул и всхлипнул от нахлынувших воспоминаний.

Колька снова плеснул в кружки. Выпили.

– У неё вот тут… и тут… и тут… – Андрей показал, – вся спина, живот… на шее, на руке, вот тут… всё в шрамах. Синие такие… смотреть страшно.

Он замотал головой, замычал тоскливо…

– А ведь всё это было мне предназначено, представляешь?! А она – в себя. Принимала. И по болоту этому грёбаному меня тащила… Ноженьки свои отморозила.

Андрей не в силах подавить рыдания, закрыл лицо руками.

– А я слышал, – продолжил Николай, – медсёстры говорили что-то такое… я ещё неходячий был, аккурат две недели назад… про какую-то девчушку с гангреной, которой ноги… того… Я и подумать не мог, что это… тогда ещё какая-то ерунда приключилась. Ухнуло что-то, вроде фугаса, а эта, медсестра, которая главная над всеми, умом тронулась, про ангелов что-то там всё говорила.

Андрей горестно закивал.

– Так что, выходит… – Колька заглянул в глаза Андрею, не решаясь сказать страшные слова.

– Да, Коль, всё.

– Умерла?

– Нет, улетела. Крыльями взмахнула… и всё. И не фугас это был. Это… ну это… не знаю, как правильно сказать? – Андрей запнулся, подбирая слова, – Агнюша мне раньше что-то такое говорила, про переход между нашим миром и тем, откуда она… продавливание какого-то барьера… вот, значит, ушла, забрали её… А медсестра эта её в тот момент и увидела. Вот умом и тронулась…

Коля разлил по кружкам остатки. Чокнулись, выпили.

– Так… Мёртвой же ты её не видел? Выходит… что жива она. Так? – Коля поднял глаза на Андрея.

– Выходит, так.

– Ну так, а чего ты скуксился-то?! Ну, на небесах, но ведь жива же!

– Жива…

– И, ты говоришь, обещала вернуться?

– Ну, как бы… если получится…

– Получится! Получится! – наклонившись вперёд, жарко проговорил Колька-друг, – я тебе точно говорю! Я Огонька знаю! Святая душа! Мне свои сто грамм всегда отдавала! Она же тебя так любит! Ведь любит?

– Ну.

– Вот тебе и ну! Вернётся! Ты главное жди! Понял?!

– Понял.

– Ну, раз понял, тогда пошли.

Они встали, и, покачиваясь, и поддерживая друг друга, тихонько побрели по коридору…