Жизнь и судьба инженера-строителя

По окончании курсов в июне были проведены зачёты и выданы удостоверения с подписями всех преподавателей и печатью предприятия; раз в квартал мы составляли отчёт для налоговой инспекции, и однажды меня вызвал инспектор на беседу, заявил, что мы не платим налог с прибыли; ещё до составления Устава я внимательно прочёл в немецком журнале «Гутен Таг», который всегда покупал за один рубль в киоске «Союзпечать», материал о формах частных предприятий в ФРГ; нашёл подходящее для нас бесприбыльное предприятие, ведь нам не нужна была прибыль, не надо было покупать бумагу, авторучки, мел, платить за аренду помещения; полученный доход за минусом налогов, мы тратили на зарплату, т.е. эти деньги мы «просто проедали»; когда я всё это изложил инспектору, он не поверил; пришлось показать ему место в Уставе нашего предприятия, где чёрным по белому было написано: «ТОО «Просвещение» является бесприбыльным предприятием…»; инспектор прочёл и сказал: «Впервые с этим сталкиваюсь, надо разобраться»; пошли мы к начальнику Падунской налоговой инспекции, крупной женщины средних лет; я всё повторил об опыте ФРГ, где на законном основании существуют бесприбыльные предприятия, даже показал ей немецкий журнал, который полностью был посвящён свободному предпринимательству в помощь российским бизнесменам; начальница оказалась мудрой женщиной, согласилась со мной, а с инспектором в дальнейшем я даже подружился; это был приятный молодой человек, без опыта, недавно поступивший на работу в налоговую, мы с ним сотрудничали нормально.

Наступило лето, школьники ушли на каникулы, занятия прекратились; мы задумали обучать работников промышленных предприятий.

Желаний никогда своих не умеряем;

Имея что-нибудь, мы лучшего желаем. (Петрарка).

Начали с БРАЗа, заместитель директора по экономике это приветствовал, с ним составили договор, в котором всё детально было расписано, в т.ч. обязанность завода по доставке автобусом наших преподавателей на занятия из п. Энергетик на завод, а также в организации групп слушателей; БРАЗ не скупился на оплату нашего труда, преподаватели были довольны; работники заводских служб – это взрослые серьёзные люди, они по ходу занятий корректировали программу; особенно им нравились лекции по менеджменту; задавали много вопросов, разбирали сложные ситуации; но не забывали мы и «личный» менеджмент, напоминали: «Человек, который настроил свой разум на тёмную сторону жизни, который снова и снова переживает и пережёвывает свои прошлые неудачи и разочарования, тем самым молится о подобных неудачах и разочарованиях в будущем; если вы не видите в будущем ничего, кроме неудач, то вы молитесь о неудаче и, несомненно, получите её».

Отличие от школьных курсов в организации занятий состояло в том, что они проходили только днём; при нестыковке по времени своего расписания, преподаватели должны были заменяться в институте, чтобы не срывать занятия со студентами, о чём я их специально предупреждал; но однажды кто-то из них не организовал себе замену, к студентам никто не пришёл; такое в вузах бывает, но замять инцидент не удалось; кто-то из завистников доложил начальству и меня вызвал ректор; он, зная об организованном ТОО, сказал, что срывать занятия недопустимо и пригрозил запретить преподавателям подрабатывать днём; я пообещал, что таких срывов больше не будет, объяснил, произошло это из желания заработать, поскольку я платил преподавателям за час работы в пять раз больше, чем они получают в институте; Олег Петрович отпустил меня, а я, набравшись смелости, предложил ему поучаствовать в нашей работе, намекая на высокую зарплату; он не поддался, но и не обиделся; когда я уходил, зная, что его сын учится в московском вузе, подарил несколько привезённых из Москвы новых учебников для школ бизнеса в США, переведённых на русский язык; подарок ректор принял с благодарностью.

С течением времени БРАЗ начал часто из-за отсутствия автобуса срывать занятия, мне приходилось выкручиваться, искать транспорт, ездить на завод с преподавателями и наконец всё это надоело; я мечтал освободиться от директорства (за должность я денег не получал, только за лекции), но никто из преподавателей не захотел брать на себя эту обузу; тогда решил ликвидировать предприятие, однако выяснилось, что эта процедура очень дорого стоит; мне повезло – в школе, где работала Галя, английский язык преподавала молодая учительница, которая хотела открыть частную школу и, чтобы не платить за оформление, она согласилась взять наше ТОО; я передал ей все документы и печать, она вернула наш уставной капитал и я, наконец, вздохнул с облегчением.

LI

Однажды в апреле 1993 г. позвонил Кирилл и сообщил, что есть одна интересная программа и имеется возможность послушать о ней на семинаре в Будапеште; у меня не было загранпаспорта, поэтому быстро собрал необходимые документы, но выяснил по телефону, что процедура получения длится более месяца, из-за проверки в Иркутском КГБ; я понял, что не успеваю на групповой семинар; точно также, как при регистрации ТОО «Просвещение», купил несколько коробок дорогих шоколадных конфет, поехал в центральный Братск и в паспортном отделе милиции вручил подарки женщинам; объяснил, что опаздываю на научный семинар в Будапешт, поэтому прошу ускорить процедуру; уже через неделю мне выдали загранпаспорт и я с остальными «туристами» вылетел из Москвы в Венгрию на ИЛ-86; очень понравился полёт в просторном, по сравнению с тесным ТУ-154, самолёте, особенно остался в памяти один эпизод; недалеко от меня сидел огромного роста негр, на которого все с интересом поглядывали; когда разносили сэндвичи, он открыл свой большой красный рот (у чёрных рот всегда нам видится красным) и засунул в него почти весь крупный сэндвич; это была та ещё картина, она вызвала у окружающих улыбки и даже смех молодёжи; он, ещё до конца не прожевавший еду, стал оборачиваться к людям и тоже безмолвно улыбался – прекрасно понял, чем вызван их смех, но не обижался; из аэропорта нашу группу отвезли в отель, я оказался в номере с 35-летним симпатичным москвичом Дмитрием, безработным, которого совсем недавно во время реорганизации КГБ уволили; кстати, я как-то сказал ему о своём книжном бизнесе, а «учебные» командировки в Москву назвал крышей; он сразу сказал, что крыша – это их термин.

После расселения нас, человек сто, собрали в большом зале и начались занятия; люди не имели никакого понятия, о чём будут рассказывать, поэтому с самого начала лекции и в течение двух часов в зале была полная тишина; венгр средних лет на прекрасном русском рассказывал, как, используя сетевой маркетинг при страховании жизни граждан на срок 15 лет; как можно каждому из нас, поднимаясь вверх по карьерной лестнице, зарабатывать большие деньги; лектор пояснял: «Чтобы притягивать деньги, вы должны сосредоточиться на богатстве; невозможно принести денег в вашу жизнь, если вы постоянно переживаете по поводу их нехватки, ведь вы думаете, что у вас мало денег; сосредоточьтесь на недостатке денег – и вы мысленно создадите ещё больше обстоятельств, когда их не хватает. Нужно думать о богатстве, чтобы оно пришло к вам»; он рисовал мелом на доске схемы и графики роста прибыли в зависимости от количества застрахованных лиц и привлечённых нами в эту сеть участников, которые тоже под нашим покровительством займутся страхованием; указанные лектором заработки в валюте при наших незначительных затратах времени были настолько высокими, что у слушателей дух захватывало; нам объяснили, что ежемесячный заработок – это наши комиссионные за страхование людей в надёжном швейцарском страховом обществе «Фортуна», а 90%-ная прибыль от своей страховки будет выплачена через 15 лет; после лекции каждому выдали объёмную фирменную папку с полным набором документов при условии, что мы обязательно должны с самого начала застраховать свою жизнь с годовым взносом в 1000$; меня застраховал мой будущий руководитель по сетевому маркетингу Николай Иванович Волынчиков.

После занятий нас повели на ужин в китайский ресторан; в Будапеште я впервые увидел такое большое количество легковых машин, что они еле помещались на улицах и тротуарах, причём по их виду было ясно, что на припаркованных машинах почти никто не ездит: цены на бензин взлетели, безработица в стране была очень большой, поскольку закрылись предприятия, продукцию которых Советский Союз теперь не покупал; мы, человек десять, долго стояли на тротуаре у входа в ресторан, дожидались, пока освободятся места и нас позовут; обстановку ожидания разрядил один смешной эпизод: по тротуару шла пьяная бомжиха, подошла к нам, бормоча что-то по-венгерски; Нина Белорусова её спросила: «Вы можете что-нибудь сказать по-русски?»; женщина посмотрела на неё и громко произнесла; «Ё… твою мать!»; я посмотрел на Нину, которая обомлела, вытаращив глаза, а мы все заржали; женщина пошла своей дорогой, нас вскоре позвали в ресторан, где мне понравилась обстановка: круглый вращающийся стол, вкусные морепродукты, быстрое обслуживание молодыми китаянками, а также то, что платил наш руководитель; это входило в стоимость путёвки на семинар, которую мне купил Кирилл.

На другой день занятия назначили с полудня; утром мы втроём перешли по мосту Дунай и пошли гулять в Пешт; с моста я смотрел на огромное здание парламента, которое после пожара, устроенного немцами во время их отступления в 1945 г., имело ужасный обгорелый вид; выйдя на площадь, спустились по широкой лестнице под землю, где находился самый большой торговый центр; в зале имелась установка, на которой с помощью моющих растворов и вращающихся щёток чистили украшения из золота; Нина сняла их и отдала чистить, а я попросил Кирилла купить понравившейся мне набор из шести невысоких шестигранных французских бокалов из толстого стекла; я хотел положить их в сумку, но увидел сидящего за столом пожилого гравёра, который по просьбе людей делал надписи на кружках; занял очередь и на бумаге написал по-русски: Кирюша, Саша, мама, папа, бабушка, для гостя; когда моя очередь подошла, передал гравёру бокалы, листок со словами, и он стал надписывать бокалы; вокруг собралась полпа школьников, они следили за работой до самого конца, читали каждую надпись на стекле и громко произносили хором: па-па, ма-ма, ба-буш-ка – это было смешно и весело; бокалы до сих пор, хотя прошло 25 лет, используются у нас дома, когда мы пьём соки или пиво; Кирилл и Нина пошли в магазины города, а я, перейдя Дунай, но уже по другому мосту, отправился в туристическую зону Буда, где посмотрел много достопримечательностей; всё для меня было ново и интересно, подумал: «Почему мы так редко находимся там, где хочется быть?». Обратно в отель поехал на трамвае, но проблема была в том, что я не знал языка, ни венгерского, ни английского; как называется ближайшая к отелю остановка, я не знал; минут через двадцать стал спрашивать людей по-русски и по-немецки, но люди не понимали и я заволновался; наконец, пожилой высокий и худой мужчина спросил на плохом русском название отеля и сказал, что надо выйти через две остановки, его подсказка оказалась верной; после этого случая, я выработал привычку, перед поездкой в какую-либо страну (не важно, Индия, Норвегия, Китай или Египет), на основе разговорника делаю себе малый словник и заучиваю десяток или больше слов, чтобы самому ориентироваться и не поддаваться панике; вернувшись в отель, обнаружил в номере чемоданы и сумки Кирилла и Нины, перенесённые к нам, чтобы не оплачивать номер за лишние сутки; ближе к вечеру они забрали свой багаж, решили ехать в Австрию, я проводил их до микроавтобуса.