Зеркальный лабиринт. Выход есть всегда

Летающая ослица

Летающая ослица стояла на набережной и вглядывалась в лицо Сфинкса.

«Сфинксы очень умные, — думала она, — гораздо умнее ослов. Интересно, они такими умными родились или это приобретенная веками мудрость? А может, вовсе они не умны, а притворяются. Напустили на себя таинственности и молчат. Все знают, что молчать с умным видом — самый легкий путь показаться умником», — от испуга за эту крамольную мысль ослица вздрогнула. Она знала, что Сфинкс умеет читать мысли, и если он сейчас узнает, о чем она подумала, то ей несдобровать.

К ее счастью, невозмутимый каменный красавец не шелохнулся.

«Каждый может меня обидеть, — понурив морду, размышляла ослица. — Да еще эти крылья, над которыми все смеются. Когда летаю, — птицы надо мной хохочут; прихожу в конюшню — ослы покоя не дают. Теперь еще одна напасть — любовь к прекрасному юноше. Как может ослица полюбить человека? Не просто привязаться, а полюбить всем сердцем. Я бы все для него сделала. Подняла бы его на такую высоту, куда ни один человек не сможет попасть. Вот сказал бы он мне: “Умри ради меня” — я бы умерла!»

— Ну и зря, — Сфинкс неожиданно открыл глаза. — Жизнь дана тебе не для этого.

Услышав его голос, ослица от волнения начала перебирать копытцами.

— Стой спокойно. Первый раз вижу крылатую ослицу, — Сфинкс принялся внимательно разглядывать гостью. — Крылатых коней я встречал — и красавцев, и крепких рабочих лошадок. Видел порой и доходяг: с виду — чуть живые, ребра из-под шкуры выпирают, крыльями еле шевелят. То ли помирают, то ли оголодали, но летят. Из последних сил. Крылатый конь — это понятно. Но тебе-то крылья зачем?

— Не знаю, — понурилась ослица, — такая я родилась. Из-за этих крыльев все меня дразнят.

— Белых ворон не любят, — утвердительно качнул головой Сфинкс.

— Я — не ворона, я — ослица.

— Это одно и то же, — буркнул Сфинкс. — Хорошо бы тебе… — он поднял голову к небу и задумался.

Ослица тоже уставилась ввысь.

— Хорошо бы тебе найти стаю таких же крылатых ослиц или хотя бы одного крылатого ослика. — Сфинкс опустил голову, и малышка тут же повторила его жест. — Тогда бы ты обрела свое счастье. Впрочем, можно пойти другим путем — отрезать крылья и стать простой ослицей. Тоже неплохо. Только крылья у тебя никогда больше не вырастут.

Сфинкс почесал лапой переносицу и вдруг спросил:

— Неужели ты действительно думаешь, что за такую любовь можно отдать жизнь?

Ослица промолчала. Еще несколько минут назад она сказала бы «да», но сейчас засомневалась.

— Запомни. Любовь порождает жизнь, а жизнь порождает любовь. В этой бесконечности нет места смерти. Позволь мне узнать, за какие достоинства ты полюбила своего избранника? Неужели только за то, что он приносил тебе сладкую морковку, пару раз потрепал по холке и сказал, что ты красавица по сравнению с другими ослицами?

По морде малышки покатились слезы. Сфинкс говорил горькую правду.

— Не может животное, даже если оно с крыльями, полюбить человека. У животных свой путь, у людей — свой. Это закон нельзя нарушать, Однажды люди нарушили его и были жестоко за это наказаны. Им пришлось все начинать сначала. Тысячи лет были ими потрачены, чтобы вернуться на ту ступень, с которой они упали.

— Что же мне делать? — разрыдалась ослица. — Как мне жить дальше?

— Не плачь, я что-нибудь придумаю, — пожалел ее Сфинкс. — Прилетай на рассвете.

— Неужели вы мне поможете?

От восторга ей захотелось подпрыгнуть, но Сфинкс, ничего не ответив, окаменел. ***

Летающая ослица вернулась на набережную задолго до рассвета. Чтобы не побеспокоить каменного мудреца раньше назначенного времени, она тихо стояла за деревьями.

«А вдруг я услышу, как Сфинкс думает?» — она старательно вытянула в струну уши, но ничего не услышала.

С первыми лучами солнца Сфинкс открыл глаза. Маленькая ослица вышла из-за деревьев.

— Терпение — одна из наивысших добродетелей, — ласково произнес он, глядя на приближающееся животное.

— К чему вы это сказали?

— Я знал о твоем присутствии все время, пока ты была здесь. Ты ведь хотела услышать мои мысли?

Сфинкс поднял на малышку свои прекрасные глаза. Та застыла от ужаса. «Ну все, теперь он меня прогонит, — замелькали мысли в ее голове, — и я никогда не узнаю, как мне жить дальше! И зачем только я пыталась подслушивать? Знала же, что это нехорошо!»

— Не бойся, — улыбнулся Сфинкс, — я не сержусь на тебя. Вот что я решил.

— Что?! — ослица от радости захлопала крыльями.

— Тебе надо совершить восхождение на священную гору Синай, которая находится на моей родине, в Египте. Именно на эту гору поднимался великий пророк Моисей, чтобы получить от Бога заповеди для людей. Там он услышал голос Бога! Может быть, тебе повезет, и ты тоже услышишь Его голос. Подниматься на священную гору ты должна как обыкновенная ослица, забыв о своих крыльях. До Египта ты можешь лететь. Перелет займет у тебя не один день, если ты вообще доберешься туда. И запомни — ответы на все твои вопросы находятся внутри тебя. Может быть, ты узнаешь их, преодолев все трудности пути. Ты должна решить, что ты хочешь увидеть на священной горе — восход или закат солнца. Дорогу спрашивай у птиц. А теперь прощай, — Сфинкс закрыл глаза.

«Хочу увидеть восход солнца», — решила малышка, набирая высоту. ***

Со страхом в душе начала Ослица дальний полет. Она плохо ориентировалась в небе и, чтобы узнать нужное направление, была вынуждена обращаться к пернатым пилигримам. Сначала путешественница боялась их тревожить, помня о том, что раньше смеялись над ней. Но вскоре оказалось, что птицы вовсе не злые.

Однажды ослица задумалась, почему так легко доверилась Сфинксу. «Правильно я поступила или нет?» — мучил ее вопрос некоторое время. Она даже решила посоветоваться с вожаком летевшей рядом стаи гусей, но передумала. Что может гусь посоветовать ослу? ***

Маленькая ослица никогда так долго не летала. Устав, она опускалась на землю. Выспавшись и подкрепившись, малышка с радостью поднималась в небо. Ей стало казаться, что ее крылья увеличились в размерах и лететь стало легче. Порой она забывала, что родилась ослицей, и чувствовала себя прекрасной огромной птицей.

Семь дней и семь ночей провела она в пути.

Наслаждаясь новыми ощущениями, она не заметила, как достигла конечной цели трудного перелета.

Цепь желтых, изрезанных морщинами гор появилась под ней. Вокруг одной из них серпантином тянулась живая цепочка из людей, верблюдов и ослов.

— Это гора Синай! — крикнул летящей ослице большой орел, который некоторое время сопровождал ее, любезно показывая правильный путь. ***

Ослица приземлилась у подножья горы, сложила уставшие крылья и огляделась — никто из людей не удивился ее появлению. Те, кто собирался подняться на священную гору, были сосредоточены на предстоящем восхождении, а спустившиеся с нее были настолько уставшими, что ничего не замечали вокруг.

На истоптанной земле под горой около древнего монастыря толпилась пестрая многоязычная толпа паломников и туристов. Погонщики верблюдов и ослов — бедуины, замотанные в цветные тряпки, — навязчиво предлагали всем совершить восхождение на гору, сидя на животных. Люди, как правило, не соглашались и поднимались сами.

Орел рассказал летающей ослице легенду о том, что, поднявшись на гору, получаешь прощение всех грехов. Если же ты поднимаешься, сидя на осле или верблюде, то прощение грехов получает животное, на котором ты ехал.

«Какие же грехи у меня?» — задумалась путешественница. Быстро перебрав в уме свою жизнь, она решила, что это — глупость и постоянное желание вкусно поесть.

Совершив дальний и тяжелый перелет, она забыла о своей несчастной любви к прекрасному юноше. Бирюзовые моря, голубые глаза озер, позолоченные солнечными лучами долины, и постоянно меняющееся небо сказочной мозаикой остались в ее душе. Красоты земли и неба вытеснили иллюзии, еще вчера казавшиеся вопросами жизни и смерти.

«Так кто же я — птица или осел? А может, ни то ни другое? А вдруг я — человек в ослиной шкуре? — Эта мысль пронзила ее сердце. — Жалко, что здесь нет Сфинкса. Он бы мог ответить на этот вопрос».

«Ответы на все вопросы находятся внутри тебя. Может быть, ты узнаешь их, преодолев все трудности пути», — вспомнила она слова своего мудрого учителя.

«Буду подниматься на гору», — решила ослица, как вдруг один из бедуинов, заметив бесхозное животное, незаметно приблизившись, накинул на него тяжелое седло.

Поклажа сдавила крылья. Малышка рванулась, пытаясь освободиться из плена, но было поздно. Бедуин крепко держал поводья.

— Спасибо, Аллах, за подарок, — бормотал он, исподтишка оглядываясь, нет ли поблизости хозяина животного.

Убедившись, что ослицей никто не интересуется, ее новоиспеченный владелец издал громкий гортанный звук, хлестнул малышку плетью и погнал на гору.

Подчинившись человеку, она медленно двинулась в путь. «Летела, летела и прилетела, — думала пленница, качая головой в такт шагам. — Никакая я не птица и тем более не человек. Я обыкновенная ослица, и у меня свой ослиный путь. Наверное, поэтому я не могу найти ответы на свои вопросы. Вечно спрашиваю совета у других. А может, вопрос появляется тогда, когда готов ответ?» Потрясенная этой мыслью, малышка замерла.

Увидев, что животное остановилось, погонщик страшно разозлился. Ему никогда не приходило в голову, что ослы могут думать. Он всегда относился к ним как к бессловесным тварям, которые должны подчиняться человеческой воле.

Все свои жизненные неудачи человек вложил в удар хлыста, который обжег нежную кожу думающей ослицы. Громко закричав от боли, она тронулась с места. Прекрасная мозаика, собранная во время полета, рассыпалась.

Вскоре бедуин посадил на ослицу уставшую девочку. Ее отец пошел следом за ними.

«Зачем он взял ребенка с собой? — размышляла ослица, отгоняя хвостом мух от раны, оставленной хлыстом. — Понятно, что у мужчины грехов полно, но ребенка зачем мучить тяжелым подъемом?»

Дорога становилась круче, идти было все труднее. Ослица осторожно переступала копытами по узкой дороге, которая, словно нарочно, подбрасывала скользкие камешки под копыта.

Около каменной развалюхи бедуин сделал привал. Девочку сняли с уставшего животного, и все пошли в убежище, предназначавшееся для отдыха паломников.

Ослица увидела в окне, как толстый араб в засаленном халате зажег керосинку и поставил на нее прокоптившийся медный чайник.

Наконец у малышки появилась возможность посмотреть по сторонам. Идя по опасной тропе, она смотрела только на землю, чтобы не оступиться и не уронить ребенка.

«Ты должна решить, что хочешь увидеть на горе — рассвет или закат», — опять вспомнила ослица слова Сфинкса.

— Я так хотела увидеть рассвет, получить ответы на свои вопросы! Почему же этого не случилось?! — крикнула она в небо, и слезы потекли из глаз.

— Нужно напоить осла, — сказал хозяин лачуги, услышав вопль животного.

— Обойдется, — буркнул бедуин. ***

Небо над горами переливалось самыми нежными оттенками. Вдруг на нем темной запятой появилась птица. Она стремительно приближалась к плачущей ослице. Мгновенье — и перед ней очутился знакомый орел.