Дело рук твоих

Голат опустил голову, сжал губы, а потом сказал твердо и громко:

— Я буду надеяться, Гермиона, что однажды ты передумаешь.

Он сорвался с места и поскакал прочь, взрывая копытами идеальную лужайку Кингсли. Гермиона одернула мантию, поправила выбившийся из прически локон.

— Сумасшедший, — буркнула она, поворачиваясь к саду.

Из-за угла дома выглядывало с десяток человек, и как минимум один из них сжимал колдокамеру, вокруг которой завивался сизый дымок, не оставлявший сомнений: сенсации быть.

* * *

Год спустя

Роза нетерпеливо топталась на месте и то и дело поправляла новенькую форму.

— Милая, по-моему, они вон там, — сказала Гермиона, стараясь скрыть сквозившую в голосе усталость. Все ее попытки договориться с гоблинами о правах на изделия их работы пока что заходили в тупик, зато требовали небывалой концентрации. Она аппарировала на вокзал буквально из-за стола переговоров.

Подул ветерок, туман немного рассеялся, и они ясно разглядели, что к ним бежит вприпрыжку Альбус Поттер, а за ним следует вся его семья. Роза лучезарно улыбнулась, Гарри протянул Рону руку для приветствия.

— Ну что, припарковался нормально? — спросил Рон Гарри. — Я — да. Гермиона не могла поверить, что я сдам на магловские права. Она думала, что мне придется применить Конфундус к инструктору.

— Неправда, — сказала Гермиона. Она была уверена, что ни Гарри, ни Джинни, ни дети не заметили в этой фразе Рона ничего странного. Но она отлично различила привычные нотки обиды и недоверия. — Я в тебе нисколько не сомневалась.

Рон дернул плечом и поманил Гарри к вагону, чтобы поднять чемодан и сову Альбуса. Они о чем-то шептались и смеялись, словно сами были школьниками, Рон улыбался открыто и солнечно. Гермиона ревниво следила за мужем — он не улыбался ей больше года.

— Нет, Хаффлпафф тоже хорошо, папа говорит, там рядом кухня, — тараторил Хьюго. — Правда, мама, папа же не врет?

— Родители никогда не врут детям, — ответила Гермиона.

Рон с Гарри вернулись как раз вовремя, чтобы услышать эту фразу. Рон вскинул бровь, Гермиона поджала губы.

— О чем спор? — поинтересовался Гарри.

— О факультетах, — пискнула Лили, хватая отца за руку.

— Если ты попадешь не в Гриффиндор, мы лишим тебя наследства, — сказал Рон. — Так что делай свой свободный выбор.

— Рон! — возмутилась Гермиона. Лили и Хьюго засмеялись, а Альбус и Роза сохраняли торжественную серьезность. — Он просто шутит, — хором сказали Гермиона и Джинни, но Рон уже не слушал.

Он кивнул на три фигуры ярдах в пятидесяти от них.

— Смотри, Гарри, кто там стоит! Малфои! А это, стало быть, маленький Скорпиус, — полушепотом сказал Рон. — Ты должна одерживать над ним верх на каждом экзамене, Роза. Слава богу, умом ты пошла в маму!

Он взглянул на нее, и Гермиона прочла в этом взгляде куда больше, чем хотела.

— Рон, прошу тебя, — сказала она, стараясь сохранить полушутливый тон. — Дети еще и в школу-то не пошли, а ты уже натравливаешь их друг на друга!

— Ты права, дорогая, — ответил Рон, не глядя на нее больше. — Но ты все-таки не дружи с ним очень-то, Роза. Дедушка Уизли не простит тебе, если ты выйдешь замуж за чистокровку!

К ним вернулся Джеймс, он говорил что-то о Тедди, но Гермиона не слушала. Она воскрешала в памяти все те моменты, когда Рон называл ее дорогой. Их набралось не так уж и много: он завел эту привычку уже после того, как ее избрали министром. До того он звал ее милой на людях, пушистиком в моменты дурачества и карамелькой за закрытыми дверями. «Дорогая» звучало холодно-отстраненно, но, опять же, вряд ли кто-то, кроме нее, заметил это.

Гарри достал старые часы — еще те, что подарили ему Уизли на совершеннолетие.

— Почти одиннадцать. Вам пора заходить в вагон.

— Роза, детка! — позвала Гермиона, и дочь тут же оказалась в ее объятиях. — Милая, я буду так сильно по тебе скучать!

— И я буду скучать, мама, — сказала Роза, а потом склонилась к ее уху. — Не грусти, однажды папа поймет, что ты не виновата.

— Милая, откуда...

— Дети видят гораздо больше, чем думают взрослые.

Роза сложила руки на груди, и Гермиона отчетливо увидела в дочери лучшую версию себя.

— Я надеюсь, детка. Вот только прошел уже год.

— Папа всегда долго дуется, ты же сама говорила. — Она оглянулась, увидела, что школьники повалили в вагон, и заторопилась. — Я напишу сразу после распределения!

Она чмокнула Гермиону в щеку, подбежала к Рону, повисла у него на шее и что-то строго сказала — Рон ухмыльнулся. Раздался предупреждающий гудок, и Роза запрыгнула в вагон. Захлопали двери, родители толпой устремились к детям с прощальными поцелуями и последними наставлениями. Роза вместе с Альбусом изо всех сил махала в окно, пока поезд набирал ход. Наконец Хогвартс-экспресс скрылся из виду.

Гарри и Джинни стояли обнявшись, Лили теребила край материнской мантии. Гермиона бросила на Рона осторожный взгляд.

— Что сказала тебе Роза? — спросила она вполголоса.

— Чтобы прекращал валять дурака и забыл обо всем, — ответил Рон, щурясь.

Он стоял, засунув руки в карманы, покачивался с пятки на носок и выглядел таким родным, таким лукавым, что Гермиона осмелилась задать еще один вопрос:

— И что ты думаешь о ее словах?

Рон снова хмыкнул, перевел на нее взгляд, и Гермиона поняла: то, что она приняла за лукавство, было скорее презрением.

— Сложновато забыть, что твоя жена предпочла тебе карьеру, унизив на всю страну. Я не могу спокойно говорить с людьми, зная, что про себя они думают — вот этому парню жена наставила рога с лошадью.

— Рон, — простонала Гермиона, — я же объясняла, что не хотела этого! Меня подставили Причард и Мэнди! Я дала все возможные объяснения прессе! Я открыто заявила, что все это — провокация.

— И тем не менее ты так и не уволила этих двоих, а половина страны уверена, что дыма без огня не бывает.

— Они подвели меня, но лучше них никто не знает своего дела, — попыталась оправдаться Гермиона. — Но мне все равно, кто и что думает! — Она попыталась взять Рона за руку, но он отступил. — Главное, что я знаю — это ложь. Неужели тебе этого мало? Неужели ты настолько не доверяешь мне?

Рон молчал.

— Чего ты хочешь от меня? — спросила Гермиона горько.

— Уйди с поста, — ответил он так быстро, словно давно ждал возможности сказать это. — Откажись от кресла министра, милая, давай уедем из Британии куда подальше и начнем все заново.

— Рон, — Гермиона прижала пальцы к губам — она догадывалась, что он мог попросить чего-то подобного, — я шла к этому чуть ли не всю жизнь, бросить все сейчас...

— Тогда я хочу развода. Понимаю, это ударит по твоей карьере, а раз уж из-за нее все и рушится, жаль будет испортить еще и ее. Поэтому я тебя не тороплю. Все останется так, как мы договорились. Будем жить в одном доме, появляться на семейных ужинах и по возможности делать вид, что у нас все нормально, — он кивнул, как будто сам себя убеждая в правильности сказанных слов. — Но через год я хотел бы быть свободным человеком. А причину придумай такую, какая тебя устроит.

— Не делай этого, Рон, все еще можно починить! — Гермиона схватила его за рукав, но Рон дернул рукой, и ткань выскользнула из ее пальцев.

Он шагнул к Гарри и позвал его преувеличенно громко и жизнерадостно:

— Эй, дружище! Хватит там стоять, как каменный истукан. Найдется время отпраздновать поступление детишек в школу?

Гарри улыбнулся.

— Думаю, Аврорат легко обойдется без меня еще часок.

— Тогда вперед, я покажу вам одно новенькое местечко! Как там готовят... Пальчики оближешь.

Он хлопнул Гарри по плечу, и они, смеясь, пошли к барьеру. Джинни сделала пару шагов вслед за ними, потом обернулась на застывшую в нерешительности Гермиону.

— Гермиона, ты с нами? — спросила она, с трудом удерживая нетерпеливо подпрыгивающую на месте Лили.

Гермиона робко посмотрела на Рона, который как раз остановился, чтобы подождать сестру, словно спрашивая, не передумал ли он, не даст ли он ей шанс?

— Госпоже министру нужно на работу. Гоблины не Аврорат — ждать не будут, — ответил Рон за Гермиону. — Верно ведь, дорогая?

Она закусила губу, чтобы не разреветься. Кто-то толкнул ее под руку и извинился писклявым голосом — Гермиона увидела колоритную пару: низенькую женщину и сурового вида гоблина. Малыш с зеленоватой кожей и большими ушами, крупным носом и хитрыми темными глазками цеплялся за материнскую юбку и трещал без умолку про Хогвартс. Гермиона улыбнулась сквозь все же прорвавшиеся слезы — это было делом ее рук. Как и закаменевшая спина Рона, только что скрывшаяся за барьером.