Дело рук твоих

— Какая мерзость! — Гермиона опустила газету и устало закрыла глаза, но заголовок с первой полосы «Пророка» тут же услужливо вспыхнул на изнанке век: «Равенство не на словах. Сенсационные подробности из личной жизни министерского работника». — Думаешь, Хиллиард и правда спал с...

— Домовушкой? — Мэнди поправила очки в строгой черной оправе, которые носила не из-за слабого зрения, а скорее для того, чтобы придать своему круглому курносому лицу хоть сколько-нибудь серьезности. — Вряд ли. Знаю я этого Хиллиарда — по-моему, жуткий сноб и чистюля. Думаю, ребенок не его — нашел где-нибудь в Штатах.

— Тогда зачем это все? — Гермиона бросила «Пророк» на стол — газета скрыла под собой записку от Рона с пометкой «Важно, ответь как можно скорее», которую она получила с полчаса назад, но так и не прочла — и постучала пальцем по первой колонке. — «Еще пять лет назад представить было невозможно, что я смогу открыто заявить о своей любви и показать миру ее дитя, не опасаясь осуждения. Новая политика министерства в моем лице получит самого преданного ревнителя, а причиной тому моя любимая дочь — Дендилион».

— Ты правда не понимаешь? — Мэнди приподняла брови, отчего стала похожа на сову. — Забини, Перси Уизли, Пьюси, теперь вот Хиллиард.

Гермиона насупилась: Мэнди была незаменимой помощницей, потому что видела то, чего не замечала она сама, а еще умела слушать и слышать, делать верные выводы из самых незначительных сплетен и мастерски заводила знакомства. Но при всем этом обожала набивать себе цену, и уже только за это Гермиона иногда искренне желала испытать на помощнице что-нибудь из ассортимента магазинчика Ужастиков Умников Уизли.

— Давай ближе к делу.

— Так ты же сама виновата! — рассмеялась Мэнди, обнажая крупные зубы.

— Я? Скажешь, я заставила Хиллиарда выставить напоказ свои грешки?

— Думай, Гермиона, обычно у тебя это отлично получается! — Мэнди постучала пальцем по виску, не замечая разъяренных взглядов начальницы. — Ты ведешь битву за битвой, но не замечаешь, что уже выиграла войну! Благодаря твоим законам и агитации, благодаря тем громким судебным разбирательствам у нас наконец равноправие и взаимоуважение между волшебниками и магическими расами. Общество пищит от восторга! Нет проблем с притеснением маглорожденных, гоблины стали не страшнее плюшевых мишек. Дети от любых союзов могут ходить в школу, а потом — рассчитывать на приличное место.

— И?

— И ушлые типы вроде Забини или Хиллиарда чуют, куда дует ветер.

— Погоди, — Гермиона потерла лоб. — Забини недавно приводил на официальный вечер в Министерство вейлу.

— Они любезничали и бесстыдно флиртовали, — с воодушевлением подхватила Мэнди. — И, если ты не заметила, это не вызвало скандала! Наоборот, Забини у нас теперь один из главных поборников равноправия.

— Перси... Перси собирается устроить поселение для притесняемых садовых гномов, потому что, по его словам, с детства испытывал уважение к их трудолюбию. — Мэнди громко фыркнула, и Гермиона была с ней солидарна — это звучало странно, но половина Министерства обсуждала Перси и его заявление (и Гермиона не была уверена, что в негативном ключе), а сам он расхаживал по коридорам с загадочным видом человека, обладающего эксклюзивной информацией. — Ну а Пьюси всем рассказывает о своем «лучшем друге» оборотне.

— Хотя я точно знаю, что они не были знакомы еще месяц назад. Ну что, чувствуешь, что происходит?

— Вроде бы, — неуверенно протянула Гермиона.

— Они создают репутацию! — не выдержала Мэнди. — Вроде как они такие прогрессивные, что не гнушаются общества волшебных существ. Нет ничего модней, чем заявить о своей терпимости к малым народцам! А Хиллиард пошел дальше других — сначала взял на работу в Министерство сквиба, а теперь, после принятия поправок к закону о расах, открыто заявил о том, что у него ребенок от связи с домовухой! Все это плохо пахнет, Гермиона. Я думаю, слухи не врут — Роберт в последний момент предложит свою кандидатуру в министры. — Она сощурилась. — Дело не обойдется простым назначением тебя на пост, будут выборы.

— Даже если и так, — Гермиона сложила на груди руки, — кто проголосует за него после такого скандала?

— Это, конечно, скандал, — с улыбкой согласилась Мэнди, — раньше о подобном даже думать боялись. Хиллиард здорово рискнул. Но эта история может принести ему очков. Как думаешь, кого скорее поддержат: того, кто заявляет о равенстве, или того, кто... — она многозначительно кашлянула, — поддерживает его на деле?

— Но это дикость! Ложь! И все это понимают! — Гермиона вскочила на ноги и тут же устало рухнула обратно в кресло. — Да как это вообще возможно — с эльфом? Хиллиарду никто не поверит.

Мэнди вдруг растеряла всю свою веселость. Она сдвинула брови и сказала непривычно весомо:

— А вот это уже не важно — как и возможно ли. Сейчас общество не знает, как относиться к Хиллиарду, кто-то считает его чудиком и чуть ли не сумасшедшим, но основная масса скорее симпатизирует ему. Уж поверь мне, я все утро на ногах, бегаю по отделам и слушаю, о чем говорят. Еще несколько околополитических интервью в «Пророке», слезливые откровения в «Ведьмополитене», парочка колдографий, сделанных будто украдкой — и каждая домохозяйка Британии будет за него, они прожужжат уши своим мужьям, и все — Роберт в кресле министра, а ты — в пролете. Хиллиард далеко не дурак, а тот сквиб, что у него в помощниках, раньше работал с кем-то из магловских политиков. И нам стоило бы брать с них пример.

— Предлагаешь переманить его на нашу сторону? Или найти себе любовника-домовика? — Гермиона нервно расхохоталась, но тут же умолкла, наткнувшись на серьезный взгляд Мэнди. — Ты с ума сошла, Мэнди! И слышать ничего такого не желаю, — Гермиона снова вскочила, толкнула стол, с которого тут же посыпались на пол свернутые трубочками пергаменты. — Иди домой, проспись! Ты явно не в себе!

Мэнди медленно встала, не сводя с Гермионы взгляда, подхватила сумочку и шагнула к двери.

— Сколько лет ты к этому шла? Пятнадцать? Или больше? — сказала она, выходя. — Обидно будет просрать дело всей жизни из-за глупого упрямства.

— Ах упрямства?! — Тяжелая чернильница полетела в дверь, но не достигла цели, исчезнув прямо в воздухе. — Это не упрямство! Это принципы, Мэнди!

— Подумай, Гермиона. Просто подумай, насколько сильно ты хочешь добиться цели.

— Убирайся!

Мэнди, хмыкнув, скрылась, а Гермиона сжала ладонями голову. Дико, все это было куда как дико! Когда она, исполненная прогрессивных идей и благих намерений, пришла в Министерство, она и представить себе не могла, что однажды перед ней встанет проблема, обойти которую не поможет острый ум, завидное трудолюбие, честность и упорство. Нет, мир не мог настолько сойти с ума. Гермиона упрямо сжала губы и оглядела стол. Ей нужно было что-то сделать, что-то очень важное, как-то связанное с домом, но что — вспомнить никак не получалось. Она раздраженно фыркнула и скинула со стола газету, не заметив, что вместе с ней в корзину полетела записка с пометкой «Важно, ответь как можно скорее».

* * *

Уже к середине дня Гермиона признала, что решение прогнать Мэнди было поспешным. Каждый, кто по той или иной надобности заглядывал в ее кабинет, не забывал спросить, читала ли она свежий выпуск «Пророка» и что думает обо всей этой истории с Хиллиардом. Будь помощница на месте, она бы сумела выпроводить болтунов так ловко, что они и сами бы не поняли, что их банально выставили вон. Даже Гарри не преминул заглянуть к ней и, по-свойски повесив на стул для посетителей алую мантию, заявил: «Если все это правда, то у Роберта стальные яйца — признаться в таком». Потом он что-то добавил про Рона, но Гермиона, совершенно выбитая из колеи его первым замечанием, уже не слушала.

После всего этого меньше всего ей хотелось столкнуться с Хиллиардом. Но по закону подлости поганец словно нарочно встретился у кафетерия. Гермиона мечтала о чашке кофе, чтобы продержаться до конца дня и закончить, наконец, план встреч на грядущий месяц и набросать поправки к закону о популяциях, а Хиллиард стоял у самых дверей и посматривал на нее, не оставляя шанса проскользнуть незамеченной. Гермиона решила было обойтись без кофе, но гордость не позволила ретироваться: вокруг Роберта собралось с десяток человек от руководителей отделов до простых служащих, и еще столько же терлись вокруг, делая вид, что им было вовсе не интересно, о чем со смущенной улыбкой рассказывал Хиллиард.

— Миссис Уизли, — раскинув руки, Роберт шагнул к ней, заметно сбавившей шаг, — я не знаю, читали ли вы сегодняшний «Пророк»...

— Читала, мистер Хиллиард, — сдержанно улыбнулась Гермиона, оглядывая его и изумляясь тому, что кто-то в здравом уме мог поверить, что у этого здоровяка под два метра ростом и с ладонями размером с небольшую сковороду и вправду могла быть интимная связь с домовушкой — без вреда для ее здоровья.

— Я хотел поблагодарить вас, — Хиллиард сжал ее плечи своими лапищами и, хитро блеснув глазами, на миг прижал обомлевшую Гермиону к себе. — Благодаря вам я могу больше не прятать свою дочь, а однажды она пойдет в Хогвартс наравне с детьми магов, маглорожденными, вейлами, полугоблинами. — Его голос постепенно креп, и к концу фразы он уже вещал на пределе мощи своих связок, а столпившиеся вокруг министерские работники благоговейно внимали, не смея даже перешептываться. — У нее будет счастливая жизнь с равными возможностями, как гражданин и как работник я сделаю все, чтобы моя малютка и другие ранее притесняемые категории граждан нашей страны никогда больше не чувствовали себя существами второго сорта.

Он улыбнулся, как показалось Гермионе, хитро, похлопал ее по спине, заставив пошатнуться, и огромными шагами пошел прочь, раскланиваясь на ходу то с одним, то с другим магом. Она встряхнулась, прогоняя ощущение его рук на своем теле, и двинулась к кафетерию, но возбужденные компании, где стажеры и клерки соседствовали с важными шишками, преграждали дорогу, словно не замечая ее попыток пройти.

— Я слышал, он привез ее из Америки, — громким шепотом вещал кто-то. — У них там совсем иные нравы. Она работала в закрытом клубе, и один только Мерлин знает, чем ее заставляли заниматься. А Роберт пожалел ее и забрал с собой.

— А потом влюбился, — мечтательно добавил женский голосок. — Бывает же! Интересно, что он в ней нашел?

— Одинаковых вкусов не бывает, дорогуша. Значит, разглядел то, чего не видишь ты. Домовики ничем не хуже нас, — резко возразил кто-то.

— А где она сейчас?

— Умерла в родах. Шутка ли, ребенок от мага? Я слышала, он уговаривал ее избавиться от беременности, потому что понимал, что ей не выжить, но она не захотела и, умирая, заставила его поклясться, что он не бросит их дочь.

— Девочку воспитывала няня-домовушка, Роберт их спрятал, а теперь решил, что пришло время вывести ее в мир. Ей вроде бы около девяти.

— Какой смелый! — с придыханием заявила другая дамочка. — Поступок настоящего мужчины. С таким, наверное, ничего не страшно.

— А вы слышали, что Хиллиарда убеждают заявить свою кандидатуру на выборы в министры? Его поддерживает Пьюси...