Дело рук твоих

— Я кучу времени потратил на то, чтобы собрать информацию. Все не так уж и плохо, нам нужно перетянуть на свою сторону всего чуть-чуть сомневающихся, и победа будет за нами! Но их не привлечь просто так, нужна сенсация, нужен шок!

— Может, просто дадим интервью «Пророку», я еще раз расскажу о своей программе. Люди же не дураки, они могут анализировать...

— Дураки, Гермиона, дураки!

Мэнди распахивала дверь, демонстрируя стайку девушек, которые щебетали, рассматривая «Ведьмин досуг» с очередной статьей о Хиллиарде. На этот раз он рассказывал о тяжелой жизни его покойной возлюбленной домовушки в Штатах.

— Ты видишь? Вот, что нужно народу, они готовы проголосовать за того, кто кажется интереснее, а не умнее.

— Тогда у нас проблемы, — вздыхала Гермиона.

— Просто поговори с Роном. Прощупай его, а дальше решим, что делать, ладно? — Причард участливо хлопал ее ладонью по плечу и снова убегал куда-то вместе с Мэнди.

— Прощупать... — Гермиона представляла, как вытянется лицо мужа, когда она скажет о предложении Причарда, и ее разбирал истерический смех.

— Просто прощупать! Обещай! Ну же, Гермиона! Ты что, сдалась? Так давай просто снимем твою кандидатуру! — кипятился Грэхэм.

— Ладно, я прощупаю, — сдалась в конце концов Гермиона и снова нервно хихикнула.

Откладывать больше не осталось возможности, Гермиона взяла выходной. Конечно, можно было обойтись и без этого, но она до сих пор не знала, что сказать Рону, и собиралась потратить весь день на размышления. Гермиона не ждала одобрения от мужа, потому что не одобряла затеи сама и вообще не собиралась в ней участвовать. А чего хотела и зачем собиралась рассказывать — она и сама не знала. Поддержки, может быть, свежего взгляда на всю эту ситуацию или подтверждения тому, что она, отказываясь от последнего шанса, поступает верно. В конце концов, вся ее работа вела к этому — к креслу министра, а маячивший провал казался сродни катастрофы. Гермионе нужен был кто-то, кому она доверяла, кто-то, кто нашел бы слова и поддержал ее. Мог ли Рон стать этим человеком — она сомневалась. Они были знакомы очень давно, и Гермиона могла с легкостью предсказать, что он, даже не услышав, что она и сама против, в первую очередь обратит внимание на то, как все это отразится на нем, а про ее чувства и не вспомнит. В ее голове все смешалось, а желание, чтобы все наконец прекратилось, стало даже сильнее желания победить.

Причард с Мэнди обещали проследить за текущими делами и проводили ее, словно тяжелобольного на прием ко врачу. Гермиона и сама чувствовала себя так, будто вот-вот должна была решиться ее судьба.

Дома накопилось множество дел. Дети, гостившие у бабушки, уехали, оставив в комнатах подобие разгромленной цунами деревни, и Гермиона потратила половину дня на уборку и сортировку вещей. Но рутинная работа, которая вводила ее в состояние, подобное трансу, на этот раз не помогла: мысли роились в голове, и любое решение, за которое Гермиона хваталась, тут же обрастало тысячей страхов.

Не говорить ничего, решительно отказаться от сомнительного предприятия и вместе с ним — шанса на победу, зато сохранить душевное спокойствие и мир в семье? Это казалось правильным, но смириться было сложно. Мэнди как всегда попала в точку: Гермиона уже потратила семнадцать лет, чтобы оказаться на пути к креслу министра, с трудом сохранила отношения с мужем, и отступить за шаг до цели казалось предательством по отношению к себе самой. Как после проигрыша она сможет оставаться в министерстве? Как возможно будет стерпеть самодовольство Хиллиарда и его команды? Конечно, она всегда могла уйти, посвятить себя семье. И стать курицей наседкой, у которой все мысли — о детях и муже? Рон был бы рад, да и Молли не раз намекала на это. Но такая жизнь казалась Гермионе хуже тюрьмы.

Или сказать Рону хотя бы для того, чтобы посмотреть на его реакцию? Это значило бы, что она продолжает бороться, не опускает руки. Но Рон никогда не воспримет что-то подобное спокойно. Что уж там говорить, от одной мысли, что ради победы нужно сделать вид, что у нее какие-то романтические отношения на стороне, с гоблином или вампиром, Гермиону словно сковывало льдом. Это было предательством и себя, своих принципов, и семьи. Пускай Причард утверждал, что провернет все таким образом, что даже такая брюзга, как Ронова тетушка Мюриэль, не посмеет обвинить Гермиону хоть в чем-то, думать обо всем этом было страшно, а колокольчик чести внутри заходился тревожным трезвоном. Гермионе казалось, что она в патовой ситуации, и Рон, мастерски разбиравшийся в шахматах, мог помочь, если бы захотел, конечно.

Ближе к вечеру Гермиона принялась за ужин — ей до сих пор не удавалось стряпать так, как делала это Молли, но все же Рон любил, когда она готовила, а не захватывала еду из ресторанчика по дороге с работы. Гермиона продолжала терзаться и действовала на автомате, а когда очнулась, то поняла, что приготовила любимые блюда Рона: жареного цыпленка с острым соусом, печеный картофель и салат с каперсами. Было ли это бессознательной попыткой умаслить его перед трудным разговором? Гермиона выругалась и откупорила первую попавшуюся под руку бутылку вина.

Рон задерживался. Магазин работал до семи, а часы, строгие лаконичные магловские часы, висевшие над входом в кухню так, чтобы Гермиона со своего места за столом всегда могла без труда следить за ходом стрелок, уже показывали практически восемь. Наконец хлопнула дверь. Гермиона, хоть и ждала этого звука весь последний час, подскочила на стуле. Она задела бокал локтем, и он полетел на пол. «Плохой знак», — подумала Гермиона и тут же зло одернула себя. Она не верила в знаки и в предсказания, ей комфортнее было жить в мире, где разбитый бокал оставался просто разбитым бокалом. Она движением палочки собрала осколки и отлевитировала их в помойное ведро, не подумав даже починить с помощью простого «Репаро». Рон как раз заглянул на кухню.

— Ты дома? — спросил он удивленно.

— Сюрприз! Я взяла выходной.

Рон потянул носом.

— Ужин? — Он огляделся и прищурился. — Есть повод?

— Повод? Нет-нет, никакого повода, — Гермиона натужно захихикала.

Рон смерил ее долгим нечитаемым взглядом, потом кивнул на бутылку вина.

— Только не говори, что я забыл о какой-нибудь дате. Это вино мы собирались открыть на годовщину.

— Ох, Рон! А я и не заметила, — Гермиона опустилась на стул и принялась сокрушенно вертеть в руках бутылку.

— Брось ты, — улыбнулся он, перекинул мантию через спинку стула и уселся за стол. — Это всего лишь вино. На годовщину купим другое. Цыпленок?

Гермиона кивнула.

— Мой любимый! Давай есть, я голоден, как оборотень!

Они мило поужинали, быстро прикончили бутылку вина и открыли новую. Гермиона немного успокоилась, правда решения так и не приняла, но вечер еще не кончался, у нее оставалось немного времени. Рон тем временем захмелел: кровь прилила к его шее и щекам, веснушки стали ярче, а движения — развязнее.

— Не могу поверить, что уже скоро выборы, — начал он, облокачиваясь на стол. — Кажется, все это длится целую вечность! Но мой голос за Гермиону Уизли, самую сексуальную женщину в политике всех времен!

Гермиона хихикнула, но внутренне напряглась — болтовня ни о чем была безопасной территорией, а выбранная Роном тема неизбежно приведет их к разговору, которого она так боялась.

— Ты же знаешь, как мы все гордимся тобой? — продолжал Рон. — Я, и дети, и Гарри с Джинни, и мама... Я знаю, она в последнее время не очень ласкова с тобой. Но ты же понимаешь, она всю жизнь посвятила семье, ей не понятно, как может женщина столько времени уделять работе.

— Я понимаю, Рон, спасибо. Мне очень важна твоя поддержка. — Гермиона провела пальцами по его руке, стараясь не думать о том, что ссора, после которой Молли охладела к ней, началась за этим самым столом примерно в это же время.

— Как бы там ни было, ты молодец, да, — выпалил Рон и уставился на Гермиону, словно ожидая ее реакции. — Я слышал, у Хиллиарда неплохие шансы. Та его речь... Нет, ты, конечно, была на высоте, но он... Черт, он просто мастер слова. Девчонки в магазине только и болтают о том, что Хиллиард и красавчик, и говорит здраво.

Он помолчал, пригубил вина, Гермиона не двигалась. Она смотрела в стол и теребила край салфетки.

— Ты молодец, — еще раз сказал Рон, — и сделала все возможное для победы. Но если... если Хиллиард вдруг... Как думаешь, может, это знак?

— Я не верю в знаки, — отстраненно заметила Гермиона.

— Да-да, я в курсе. Знаки и предсказания имеют силу, только если в них кто-то верит. Но все же. — Он лихо разлил остатки вина по бокалам, подвинул Гермионе ее порцию. — Думаешь, ты сможешь работать в министерстве, когда... если проиграешь?

Когда-то Гермиона вычитала совет: если вы вступили в конфликт и чувствуете, что можете сорваться, считайте красные флаги. Когда их наберется столько, сколько вы уже не в силах вынести — уходите. С тех пор Гермиона, ссорясь с Роном, считала «чертей», те моменты и фразы, после которых ей хотелось послать мужа к черту. Обычно она впадала в ярость ближе к десятку и старалась прекратить разговор до того, как приблизится к опасной черте. Она не подала вида, что заметила оговорку мужа, но «черта» посчитала. Похоже, даже Рон не верил в нее.

— Может, тебе стоит на время сделать перерыв? Побыть дома, с детьми, компенсировать... — он осекся.

— Компенсировать что? — спросила Гермиона холодно и засчитала еще одного «черта».

— Ну... — По лицу Рона казалось, что он был готов проглотить свой язык, но сказанного не воротишь, и он пошел ва-банк: — В последние годы ты была не сказать чтобы идеальной женой и матерью.

Гермиона мысленно добавила третьего «черта» в список и сложила руки на груди, а Рон заметно напрягся — это был первый признак того, что его жена злится.

— Подумай, Гермиона, это отличная идея! Побудешь дома, пока Роза не пойдет в школу, потом начнешь приглядывать себе новое занятие, а когда в Хогвартс уедет Хьюго, займешься чем-нибудь по душе. Дети будут так рады, я буду рад!

— Значит, ты уже списал меня со счетов? — Гермиона встала, практически отшвырнув стул.

— Что? Нет, конечно. Я говорю чисто умозрительно! Но ведь ты уже сделала все, что могла...

— Чисто умозрительно? Ну, давай поговорим умозрительно, Рональд. — Она наклонилась к столу, оперлась ладонями о столешницу, не замечая, что угодила мизинцем в упавшую с тарелки каплю соуса. — Что, если я сделала не все ради победы? Что если Причард уверен, что знает, как привлечь избирателей и побить Хиллиарда его же методами на его поле?

— Но это же здорово, крошка! — Рон выдавил улыбку, но она быстро сползла с его лица. — Его методами? Он что, найдет тебе внебрачного ребенка от эльфа-домовика?

— Не совсем. Он просто предлагает запустить в прессу романтическую историю о гоблине или еще ком-то, в меня влюбленном. Сделать пару колдографий...

— Чтобы все думали, что у тебя интрижка с гоблином? — Рон еще больше покраснел, его пальцы мелко задрожали. — Что за дичь? Не бывать этому! Я не желаю, чтобы хоть одна живая душа считала, что моя жена наставляет мне рога с гоблином!