Казнить нельзя простить

— Гермиона! — Гарри почти упал перед ней на колени, но она не дала ему этого сделать.

— Гарри, пообещай мне!

— Выслушай меня, я должен был давно рассказать, что люблю тебя. Я просто…

Она в ужасе отшатнулась.

— Значит, — хрипло прошептала она, — ты считаешь, что это было проявлением любви? Обмануть моё доверие и сделать… это?

— Но ты же тоже получила удово…

— Не смей! — прошипела она, махнув рукой. — Не смей! Молчи! — она отвернулась, по её щекам текли крупные капли слёз. — Молчи обо всём, и, если ты хочешь… хочешь, чтобы у нас появилась хоть толика надежды на восстановление приятельских отношений...

— Гермиона, — он схватил её за руку, не выдержав обвинительного приговора. Она вырвалась с рычанием, оставляя на его коже царапины от ногтей.

— Если... Пообещай, что не станешь искать встреч. Не станешь писать, пока я сама не решу, что готова.

Она всхлипнула, и Гарри вторил ей, понимая, что его отправляют в пожизненное изгнание. Вкус Победы стал резко горчить.

— И... когда?

— Не знаю... Я понимаю, что, возможно, ты был не ты... И всё навалилось — бой, смерти, Волдеморт, но… Я не могу… Пообещай, Гарри, пожалуйста…

— Я настолько тебе противен?

Гермиона покачала головой, а потом как будто кивнула, а он сжал кулаки в бессильной злобе на самого себя, на Волдеморта, Дамблдора, на весь мир и жалел, что не умер. Если бы он знал раньше… Гермиона ждала ответа, готовая тут же от него сбежать, и он не мог не сделать то, чего она хотела.

— Обещаю, что не стану искать с тобой встреч, — прошептал он про себя обещание, данное Гермионе три месяца назад.

— Ты чего там бормочешь?

Он просто будет рядом, будет помогать, если нужно, незримо охранять, как она делала все без малого восемь лет, что они знакомы, а если появится возможность вернуть память её родителям, он ею воспользуется, и тогда, быть может… Гермиона помилует его... Даст шанс.

Под удивлённым взглядом Рона Гарри вскочил, призвал свой чемодан, в который на лету складывались вещи: несколько книг, фотографии, тёплое пальто, три набора отглаженной одежды, бутылку огневиски и толстую пачку писем. Мантия-невидимка и Карта Мародёров привычно лежали на дне чемодана с самого отъезда Гермионы.

— Ты уезжаешь?

— Да. В Австралию.

— В Австралию? К ней? — Гарри кивнул, так и не взглянув на друга. — Но почему?! Объясни, чёрт возьми, что происходит?! — встал Рон и с перекошенным от гнева лицом потребовал ответа. — Сначала ты уводишь её в замок, потом умираешь, и я как будто больше ей не нужен! Она ни разу не взглянула на меня. А потом она кричит на тебя и уходит, прислав единственное письмо за три месяца с пожеланиями счастья! Отвечай, дракл тебя задери!

— Я, — он замер на пороге, держась за ручку двери, обдумывая, что сказать. — Я люблю её, Рон. Всегда любил, но предал, и поеду вымаливать прощение.

— Но, — сказать что-то ещё Рон не успел.

Раздался хлопок, и рядом с входной дверью возник сморщенный эльф. Он низко поклонился Рону, Гарри и протянул последнему письмо.

Гарри быстро просмотрел его, сложил в карман и, сказав несколько слов эльфу, повернулся к Рону.

— Хочешь, живи здесь. Кричер во всем будет тебе помогать. И… не пиши ей, что я там, будь другом.

— Но, — Рон снова хотел что-то спросить, но опять не успел — насколько быстро Гарри аппарировал с порога. Так много вопросов осталось без ответов, но жизнь героя давно закрутила когда-то бедного шестого сына Уизли, и он наслаждался ею.

Рон провёл пятернёй по гладким рыжим волосам, потёр чисто выбритый подбородок и смахнул невидимую пылинку с новенькой фиолетовой мантии. Он осмотрел богатое убранство дома: позолоченные канделябры, бархатные портьеры на окнах, антикварную мебель и предметы роскоши — и решил, что это место вполне подходит национальному герою Магической Британии. Он уже запланировал, как будет приводить сюда своих фанаток, потом дал Криччеру несколько указаний по поводу ужина и спальни, но всё это время из головы ещё не хотела уходить та самая сцена: почти поцелуй с Гермионой и встреча с Гарри в перерыве между боевыми действиями.

— Гарри!

Гермиона увидела его издалека и, вырвавшись из объятий Рона, побежала в ту сторону. Лицо друга было хмурым и напряжённым, словно он что-то решал в уме.

— Что случилось?

Она тоже заметила его состояние и как всегда обеспокоенно обняла, после чего сразу же отпрянула, всматривалась в грязное лицо. Оно на секунду расслабилось в её руках, и Гарри со странным блеском в глазах посмотрел на Рона, который медленно приближался к друзьям.

— Надо обсудить то, что я узнал в Омуте памяти. Рон, прикрой, мы быстро, — бросил Гарри и, чтобы друг ничего не успел возразить, взял Гермиону за руку и потащил в полуразрушенный замок.

Рон обиженно смотрел на свою вроде как девушку. Ей, похоже, было абсолютно плевать на поцелуй — настолько безропотно пошла она вслед за Избранным.