Казнить нельзя простить

— Гарри Поттер. Красавчик, правда? — улыбнулась медсестра, сверкнув идеально ровными зубами с щербинкой посередине. — Но грустный. Вы его знаете?

— Немного, — ответила Гермиона. — Он здесь работает?

— Да, конечно. Закончил обучение и поступил на стажировку к мистеру Грейсону.

Гермиона была поражена. Этот знаменитый колдомедик с опытом в более чем сто лет брал на обучение только самых талантливых. А таланта к целительству у Гарри она не наблюдала никогда.

— Извините, дорогуша, я передам, что вы его спрашивали. Как ваше имя?

— Не надо. Спасибо, что рассказали, я, наверное, ошиблась. Тот Гарри был аврором, а не врачом.

— Ну ничего, найдёте, — улыбнулась она. — Я побегу.

— А что случилось?

— Вы не из газеты? — подозрительно осведомилось темнокожая сотрудница ожогового отделения.

— Нет, — усмехнулась Гермиона.

— Взрыв в маггловской школе, ужас просто! Выброс у маленького волшебника, который ещё не знал о своих способностях. Давно пора менять систему образования для магглорожденных.

Гермиона была полностью согласна. Первый выброс у неё лично произошёл дома, когда порвалась страница её любимой книги, но ведь могло быть и на улице, на глазах у сотен людей.

Медсестра уже убежала, а Гермиона всё смотрела, как в круглом окошке мелькает её грузная фигура, иногда сменяемая чёрными вихрами бывшего лучшего друга, снующего из палаты в палату.

«Колдомедик, — подумала она восторженно. — Но почему здесь?»

— Гермиона!

Голос Роджера Флинстоуна прервал её сумбурные мысли. Он был как всегда весел, красив и обаятелен. Его, наверное, неимоверно раздражало, что она не попадала под его чары, но он, скорее, вызывал у неё смех и жалость — был слишком похож на профессора Локонса, так сильно разочаровавшего её в детстве — чем желание.

— Прости, что заставил ждать. Всех вызвали. У нас там…

— Да, я слышала, — она повернулась к нему всем телом и скрестила пальцы в надежде на успех. — Есть что-нибудь?

— Пока ничего нового, — развёл он руками. — А как состояние испытуемых?

— Нормально, — она огорчённо опустила глаза в пол, а потом спокойно улыбнулась. — Вся жизнь ещё впереди. Ты советовал не отчаиваться.

— Естественно, — Роджер подошёл ближе. — А вообще, зайди ко мне на днях, посмотришь лабораторию, может, чего подскажешь. Ты не передумала? Насчёт меня, — заговорил он интимным шёпотом, и Гермиону замутило от сладости его парфюма.

Она строго на него посмотрела. Этот красавчик говорил о свидании с ней уже раз в пятый, что невероятно раздражало. Неужели она плохо объяснила?

— Прости, Роджер, но мой ответ останется прежним.

— Ну что ж, — он сделал шаг назад, объявляя временную капитуляцию. — Как ты и говорила, у нас вся жизнь впереди, — подмигнул он и скрылся за той же белой дверью с круглым окном. Таким же круглым, как очки у Гарри, которые он, очевидно, теперь не носил.

В её мыслях был настоящий ураган, и Гермиона, чтобы не подвергнуться расщеплению, медленно поплелась в метро, чтобы доехать до своей квартиры на улице Кроули. Там же жили и её родители, только в собственном таунхаусе.

Она почти дошла до дороги, но внезапно обернулась и посмотрела на девятиэтажное здание больницы. Для магглов оно казалось заброшенным и невзрачным.

В окне пятого этажа как будто что-то мелькнуло, и Гермиона снова ощутила знакомое стеснение в груди — так всегда бывало, когда она думала о Гарри, словно ощущая его присутствие рядом. Неужели это не было просто ощущением и он действительно всё это время был здесь? В Австралии?

Гермиона нахмурилась, не зная, как на всё это реагировать, и ещё более смущённая ушла в сторону метро.

Она уже не видела, как шторка в ординаторской на пятом этаже отодвинулась в сторону, и Гарри Поттер — молодой врач-стажёр — посмотрел ей вслед, тесно сжимая в кармане кулак и прокручивая в голове одно и то же воспоминание.

Он снова и снова толкался в безвольное, скованное тело, не отрывая взгляда от бледного заплаканного лица, где огромные тёмные омуты глаз смотрели на него с невыразимым осуждением.

От бесконечного «прости» пересохли губы, и Гарри замолчал, полностью отдавая себя во власть желания.

Где-то на краю сознания, пробиваясь сквозь мрак похоти и ни с чем не сравнимого «Она наконец моя» — брезжил свет понимания.

«А что я делаю? Неужели наконец трахаю Гермиону? Почему она плачет? Неужели Рон умер?»

Этот вихрь вопросов, пронёсшийся в голове, привёл его в чувство. Он резко смахнул с лица дрему, а магические путы на Гермионе внезапно ослабели. И уже в следующую секунду она задёргалась под ним, как рыба в сети, наотмашь ударила по лицу, голове, оттолкнула, что-то вскричав.

Их тела звучно разъединились, и Гермиона всхлипнула и прикрыла местечко между ног, которое он так мечтал прочувствовать, хотя её вкус до сих пор ощущался на губах.

И до него дошло. Так просто и ясно, как вспышка колдокамеры, осветился в мыслях его поступок, вся грязь его поступка. Да, он хотел этого, очень давно хотел, но научился сдерживаться при ней. Что же произошло?

Часы на башне пробили полночь, и Гарри резко развернул голову к окну. Тишину кабинета сотрясали звучные рыдания, каких он никогда не слышал. Чувство вины выбило из груди весь воздух. Он хотел подойти, обнять, успокоить, объяснить, но не мог себя пересилить. Он больше недостоин касаться её. Теперь ему не страшно идти на смерть — он её заслуживал.

Он застегнул брюки, втолкнул в трусы обмякший член, который давно пора было оторвать вместе с яйцами, и поднял две палочки с грязного пола. Одну он медленно положил на стол возле бледного бедра Гермионы. Там были явственно видны синяки от его пальцев. Он произнёс очищающее, но внезапно жертва схватила свою палочку, прокричала: «Финита», — и вскочила со стола — обнаженная воительница. Кровавые разводы на бедрах говорили, о том, что Гарри был у неё первым, именно он сорвал цветок её невинности.

— Прости меня, — снова прошептал он одними губами и отошёл назад, прекрасно зная, что рыдающая Гермиона, палочка которой как перст правосудия была направлена на него, ничего ему не сделает. — Найдите Нагайну и убейте. Она последний крестраж, и останется только он

С этими словами он кинул на Гермиону ещё один тоскующий взгляд, отпёр дверь кабинета и вышел на встречу исполнению пророчества.