Я - тот, кто тебя уничтожит. Рождение феникса. Книга 2

– Жизнь за жизнь – как по мне, вполне соответствующая цена, – поделились со мной своими умозаключениями.

– И с моего отца снимутся все обязательства? Его больше никто и никогда из ваших не побеспокоит? – сглотнула я, решив прояснить для себя все нюансы, прежде чем соглашаться.

– Да, договоренность спадет. Ты искупишь его долг, потому к Каррилу у меня не будет никаких претензий. По поводу остальных моих... соратников утверждать не могу, что они не решатся убить чисто из злости…

– Тогда наша договоренность не имеет смысла, – перебила я, хотя мужчина явно и не собирался заканчивать фразу, предлагая самой представить перспективы. – Если уж я собираюсь заключить с тобой сделку, я должна быть уверенной, что итог будет того стоить, и моя жертва не станет напрасной.

– Ну, в умении вести дела Каррил тебя подготовил – это хорошо, – задумчиво кивнул Доминик, но было видно, что он надо мной смеется. Полагаю, уже сейчас Ник понимал, что загнал меня в угол. Он тоже отлично знал меня. И весь этот спектакль от бального зала, до встречи на крыше – лишь изощренная игра, итог которой – моя полная капитуляция. – Настроение у меня все еще хорошее, потому, так и быть, я, в виде подарка, готов гарантировать сохранность жизни Каррила и Камиллы до момента их естественной смерти. Такие условия тебя устраивают?

– Почему? – вместо одобрения или возмущения с продолжением торгов, переспросила я о причинах его лояльности. Даже не удивилась, когда мужчина понял меня моментально, сверкнув слегка рассеянным, но хитрым взглядом.

– Я ненавижу, когда мне указывают, – поделился он своими мотивами. – Забрать у них сразу две попытки на положительный результат совершенно ненужного для меня ритуала – кажется мне забавным развлечением. Как считаешь?

– То есть, тебе и этот ритуал не нужен? – смекнув, что между беловолосыми и Домиником, мягко говоря, натянутые отношения, продолжила я расспросы.

– Видишь ли, Птаха, у меня бывают иные взгляды на те или иные вещи. В данном случае – у нас с моими соплеменниками разные взгляды на необходимость этого ритуала. Я считаю, что есть иной способ решения проблемы, но они не хотят меня слушать. Только требуют. Я не так часто говорю, и не люблю, когда мои слова пропускают мимо ушей. Потому, да, я согласен и готов простить долг Каррила и не допустить его смерти назло… этим высокомерным ублюдкам с непомерным чувством собственного превосходства. Мне будет приятно видеть их бешенство. Особенно, когда они поймут, что я у них забрал, – скосил он взгляд на меня.

– Им нужна буду и я? – моргнула я взглядом, ощутив озноб.

– Ты – вторая непозволительная ошибка Каррила, Пташка. А я, ко всему прочему, очень люблю собирать редкости, – усмехнулся Доминик, сбивая меня с толку, а после к чему-то прислушался. – Тебя уже ищут, – оповестили меня. – Теперь дело за тобой.

– Я могу подумать?

– Примерно через сорок семь секунд они догадаются посмотреть на крыше. После я уйду, – безразлично пожал он плечами, давая понять, что на раздумья у меня всего несколько десятков секунд…

От отчаяния хотелось визжать…

– Я могу попрощаться? – панически зашептала я, заглядывая в его лицо.

– Тридцать пять… Тридцать четыре… Тридцать три… – почти что насвистывал он, отсчитывая секунды до момента невозврата.

– Пожалуйста! Я же больше никогда их не увижу! – более не боясь привлечь внимание стражников, взмолилась я, вцепившись в мятый рукав равнодушного Доминика, которому было все равно.

– Двадцать восемь… двадцать семь…

– Ненавижу… ненавижу… ненавижу тебя! – завизжала я в бешенстве и больше не сдерживала слез, уже слыша тяжелую поступь латников и голос отца, который приказывал им подниматься на крышу.

На мое заявление Ник как-то странно посмотрел на меня, а после почти с обидой выдохнул:

– К сожалению, пока недостаточно… Но скоро…

Я замерла, не зная, как реагировать, а после вздрогнула и обернулась на появившегося отца, что взбирался по лестнице и почти полностью вступил на крышу. Увидев меня, он закричал едва ли не в отчаянии:

– Аннабель, беги от него! Беги!

– Прощай, – несмело улыбнулась я, в последний раз глядя на отца, чья смерть была обязана стать напрасной. Потому что, несмотря ни на что, Доминик никогда мне не врал. И я поверила ему и сейчас. Моя же смерть не станет бессмысленной, если я буду знать, что мои родные в безопасности.

– Бель, нет! – закричал отец, когда я обернулась к уже исчезающему Доминику, который слабо мерцал и почти исчез.

– Я согласна. Жизнь за жизнь, – выдавила я. Я готова была к тому, что он тут же, на месте вырвет мне сердце, сломает шею или распорет глотку, принимая плату…

Но я не ожидала и почти захлебнулась воздухом, когда он наклонился ко мне, целуя в губы, коротко, отрывисто и… с каким-то ожесточением. Поцелуй закончился так же резко, как и начался, а мне почти показалось, что это произошло лишь в моем воображении, но потекшая из прокушенной губы кровь, что оставила свои следы и на бледном лице Доминика, лишала любой возможности на ошибку. Как и обжигающая боль в груди, что была такой же внезапной и короткой, как сам поцелуй.

– Я принимаю эту сделку, Аннабель, – кивнул он и вновь, как в зале, буквально прижал к себе за талию, а после мир сместился, вызывая головокружение, под аккомпанемент яростного и отчаянного крика отца…

Когда открыла глаза, обнаружила себя в незнакомом месте и растерянно осмотрелась. Недоумение заключалось в том, что я все еще могла видеть и, вообще, жива.

– Добро пожаловать в твой новый дом… Пташка, – услышала я у своего уха зловещее.