Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать

Дело в том, что всю дорогу Курт шел налегке и даже съестные припасы тащили мы втроем. Но возражать против такого положения дел никто не осмеливался — Гунтер один раз попытался переложить часть груза на Курта, но получил от него кулаком в зубы и перестал искать справедливости.

Обходя огромные глыбы и прыгая через трещины, что поменьше, я с завидным равнодушием смотрела вокруг. Горы они всегда красивы, но количество опасностей, подстерегающих там, превышает желание находиться в их пределах, а уж жизнь в горах и вовсе была мне непонятна. Этакий вечный дамоклов меч над головой — обвалы, оползни, лавины, нет уж, по мне лучше от всего этого держаться подальше! Мы пробирались по той части старой дороги, что попала под грязевой поток много лет назад — практически и дороги-то не было видно, но она была значительно короче, чем новая, уходившая серпантином вверх. В сумерках было уже трудно ориентироваться и мы то и дело спотыкались, чертыхаясь и проклиная здешние места.

— Все, дальше не пойдем, — Курт бросил свой мешок рядом с нагромождением камней. — Ложимся спать, костер разводить не будем, дров тут не насобираешь. Я первый дежурю, потом Гунтер, Лукас и Марта. Будете смотреть в оба — если услышите, что камни двигаются, немедленно будите, чтобы не попасть под обвал. Дай Бог, пронесет на эту ночь.

На эту ночь пронесло, а где-то далеко слышался низкий рокот, от которого хотелось убежать как можно быстрее и дальше. Закутавшись в плащ, я наблюдала, как в горах встает солнце и уходит туман, поднявшийся еще до моего дежурства. Несколько раз слышались дробные перестуки по камням, но скорее всего это были горные козлы, которых спугнули хищники. К утру все покрылось росой, от которой отяжелели плащи и одежда и стало знобить от влажности. Курт распинал заспанных парней и мы пошли к седловине.

Княжество Герлау находилось частично на равнине, частично между двумя горными хребтами, не очень высокими и заросшими густым лесом. Это были старые горы, по которым можно было даже ходить и в отсутствии дорог, но запросто заблудиться в многочисленных холмах и распадках. Дорога после приметной седловины сбегала вниз, крутилась между подножиями холмов, взбиралась наверх и снова шла вниз, а вдоль нее с обеих сторон шли отворотки к селам и деревням, скрытым за темно-зелеными вершинами гор. Вдоль дороги уже шла цивилизация — гомонили постоялые дворы, шастали люди и вовсю кипела жизнь.

Не дожидаясь темноты, Курт повернул к низкому строению за высокой каменной стеной с широкими воротами, откуда несся запах еды. Еще не доходя до него, он остановил нас на дороге.

— Давайте говорите, сколько у кого с собой денег и прочего, — приказал он. — Лукас?

— Крестик только серебряный, а из денег — две марки серебром.

— Маловато будет… Гунтер?

— Марка золотом, три марки серебром, пфеннигов пятнадцать наберется.

— Получше будет. Марта?

— Три марки золотом, пять марок серебром, пфенниги в узелке завязаны. — На самом деле золотых марок у меня было семь, но почему-то я решила припрятать остальное.

— Каждый давайте мне по серебряной марке, я буду расплачиваться за нас в трактире сам. Цен вы все равно не знаете, обманут вас запросто.

— Ничего подобного! — вспыхнул Гунтер. — Я ходил уже с солдатами и знаю, как надо платить! Нечего меня учить!

— В рыло захотел? — рявкнул Курт. — Тогда забирай свои деньги и вали куда глаза глядят, только потом не жалуйся, что тебя обобрали до нитки! Ты еще до двери не дошел, а уже гонор показываешь, что дальше будет? Что командир сказал, то закон в отряде!

— А у нас что, отряд? — не сдавался Гунтер. — Пока я еще никому ничего не обещал и не клялся в верности!

— Дурак ты, если до сих пор не понимаешь, что мы — отряд! Пусть маленький, но опасный, и я тут командир. Убивать не буду, но зубы пересчитаю при надобности. Научишься подчиняться, научишься и воевать, тогда без денег не останешься, дурья твоя башка!

— Ну и отряд… — протянул Гунтер. — Баба с нами еще…

— Цыть! Когда на стене стоял, то не говорил, что Марта — баба и ей не место наверху! Если не присматриваться, да она шапку натянет поглубже, то и не поймет никто. Зато стреляет она не хуже тебя…бабу нашел, сопляк…

— Курт, мне бы там воды горячей попросить, помыться надо. — От грязи я уже вся исчесалась и мечтала о ведре горячей воды как о самом большом благе в ближайшее время. — Если надо заплатить отдельно, я заплачу.

— Начинается… — наш командир озадаченно почесал затылок. — Комнату снимать пока не будем…ладно, придумаю что-нибудь для тебя.

Низкий полутемный зал с тяжеленными столами и лавками был полупустым и наша компания расположилась в углу. Хозяин выслушал пожелания, крикнул на кухню и ушел за просимым пивом, а я осторожно осмотрелась. Трое здоровенных мужиков за одним столом, еще двое потягивают пиво около входа, двое напротив нас едят из одного блюда, но то и дело бросают взгляды в нашу сторону. Арбалеты мы составили у стены, но их заметили сразу же и посетители и хозяин. Осмотрели и повернулись к своим столам.

— Чего это они нас так рассматривают? — шепотом спросил Гунтер, отпивая из высокой кружки пиво. — Чужаков признали?

— Плевать им, кто вы, увидели арбалеты, вот и прикидывают, когда вас потрясти можно, — хмыкнул Курт. — То ли здесь, то ли на дороге…

— Они что, нас грабить собираются? — я непроизвольно ощупала узкий карманчик с деньгами.

— Эк ты, Марта, пугливая! — довольно засмеялся командир. — Как на стене только стояла? Да нужны мы им… новые прохожие, только и всего. Кто здесь шастает и откуда — никого не касается. Пришли, поели и ушли. Хозяин здесь тоже не особенно любопытствует, а то можно и без головы остаться.

— Отсюда куда пойдем? — Лукас с мальчишечьей непосредственностью осмотрел зал и оживился, завидев служанку с большим блюдом. — Ого, не нам ли несут?

— Не лезь допрежь командира! — шлепнул его по протянутой руке Курт. — Сперва я пробу сниму, а уж потом вы налетайте!

Непонятное мясо было жестким, но зато хозяин не поскупился на кашу и овощи. Я скребла ножом кусок мяса с кости, нарезая его мелкими кусочками на краю блюда, а мужчины грызли его, как собаки, весело переругиваясь между собой. Овощи они брезгливо откинули в сторону и я их подъела подчистую.

— Куда пойдем… не знаю пока. Я бы навестил одну мою знакомую, у которой кое-что оставил на сохранение, но туда надо идти дня два. — Курт поковырялся в зубах, вытер бороду и потребовал еще пива для всех. — Пейте, пока дают.

Посетителей постепенно прибывало, но вели они себя на редкость спокойно — расползались по столикам и терли свои разговоры, изредка подзывая хозяина или прихватывая служанок за юбки. То ли еще их время не наступило, то ли выпивки приняли мало на душу, но факт этот порадовал меня более всего. Правда, он еще подкреплялся здоровенным детиной около стойки, которого первоначально мы и не приметили. Сия достопримечательность сидела, вытянув ноги на стуле и ковыряла в зубах длинным ножом, недвусмысленно поигрывая им после извлечения очередной порции застрявшей пищи. Бритая голова у него блестела, как смазанная маслом, а глаза совсем потерялись под мощным лбом.

— Марта, видала вон того красавца? — толкнул меня в бок Лукас, рассматривая краем глаза обстановку в зале. — Такой шею свернет не задумываясь, ручищи-то как бревна!

— На такого посмотришь и драку затевать не захочешь, — Гунтер тоже поглядел в сторону охранника и потер сломанный нос.

— А с кем ты тут драться собрался? — Курт сидел лицом к залу, развалившись на стуле. — Тебя никто не трогает и ты будь любезен не лезь ни к кому, а то накостыляют по шее да ребра пересчитают сразу. Бирт здесь не просто так сидит, если б не он, так трактир давно бы разнесли на щепочки.

— Да я что, просто так сказал, — смутился Гунтер. — В Варбурге как соберемся, то всегда на кулаках бьемся ради интереса, думал, что и тут так же…

— Это ты дома ради интереса лапами махал, а здесь люди просто так пальцем не пошевелят, коли им не заплатят или их кто не обидит. Зато уж коли до дела дойдет, на удары не поскупятся, — Курт все время кого-то выглядывал в полутемном зале, но безуспешно, и при виде очередных посетителей на его лице отразилось глубокое разочарование. — Эк драчун какой, нос ему уже сломали, а он все не угомонится! В потасовку нечего лезть просто так, найдется еще куда свои силы запродать подороже…

Очередные посетители, ввалившись, громко потребовали еды и пива, распространяя вокруг терпкий запах пота. Хозяин кивнул им головой и Курт стал пробираться к нему, ловко лавируя среди столов и выставленных локтей. Бирт приподнял голову и окинул его взглядом, но тут же успокоился, а наш командир, переговорив с трактирщиком, вернулся на место.

— Марта, воду принесут тебе горячую, только она в ведрах будет, лохани у него нет. Благородных тут мало ездит, а другим она без надобности. Пойдем в сарай потом, покажу, где помоешься. Два пфеннига сама отдашь. Ночевать будем в общей зале, не хуже, чем в лесу. Завтра пойдем в сторону Вальзее, если ничего здесь не получится. Думал я тут встретить знакомых, да куда там, разбрелись все по белу свету. Лукас, а у тебя что, кроме арбалета и даже ножа путнего нету?

— Так не успел прихватить, когда утекал в окно. Так и остался там лежать вместе с ножнами, — парень расстроился при воспоминании. — Хороший нож был, в локоть длиной…

— Теперь сам себе будешь новый добывать, — одернул его Курт. — Впредь умнее станешь. Марта, пошли, вон хозяин нам знак подает.

Помывшись, я пришла в самое хорошее расположение духа и тела. Посидела в полутемном сарае, просушивая волосы, поменяла рубашку и штаны, а грязные сунула служанке с мелкой монеткой, чтобы та их постирала. Девушка поблагодарила не глядя и обещала принести все к утру. В зале часть столов уже освободилась и их сдвинули в сторону, а на пустое пространство укладывались спать те, кого здесь застала ночь. Парней я нашла быстро, а Курт ушел.

— Встретил знакомого, — пояснил Лукас, уже завернувшийся в плащ и лежащий почти под столом. — Рожа только у него такая, что на узкой дорожке лучше бы с ним не встречаться.

— А то сам Курт патером раньше был, — проворчал Гунтер, положив рядом с собой арбалет. — У самого-то рожа не лучше.

Что Курт далеко не праведник, я поняла уже давно, но рядом с ним можно было держаться какое-то время, а дальше… на все воля Божья.

— Эй, чего разлеглись! — разбудил с утра голос незабвенного командира. — Солнце уже встало, а они все дрыхнут! Живо на ноги…подъем!

С трудом вырываясь из сна, я с трудом соображала, где нахожусь. Вроде бы только что снился дом, а уже над ухом орет чужой дядька, командуя, как в армии. Мать вашу так!

— Чего случилось, почему такой крик? — хриплый голос Гунтера был тоже изрядно разраженным.

— Работу я нам нашел, вот чего! Скоро уже все уходят, а эта троица и в ус не дует…подъем!

— Работу…какую работу? — мне представлялось только одно — мыть полы и стирать белье, но меня огорошили так, что я чуть дар речи не потеряла.