Соннасарнова. Дуат

Он был очень зол на даатовцев, он хотел, чтобы они страдали, страдали за все, что с ним сделали и что у него отняли. Каждый из них, все эти мелкие помощники, снующие вокруг, когда его приковывали к алтарю, все те, кто наблюдал из-за стекла, да вообще все, кто верил в эту безумную идею со «звездой». И, поднимаясь в Даат, он всех их ненавидел. Но… Боль, он хотел боли, а не полного уничтожения. Он не хотел, не хотел, НЕ ХОТЕЛ, чтобы они обращались в пепел. Скольких не стало? Число исчисляется в сотнях? В скольки? Как бы наивно это ни звучало (и он бы не смог произнести это вслух), но до этого момента Кэйн все же не считал себя убийцей.

Они сами… сами… САМИ ВИНОВАТЫ.

Только вот доводы рассудка не помогали справиться с отчаянием, что впилось в его тело обжигающим холодом неотвратимости.

Все произошло так быстро, все смешалось в его сознании. Он помнил, как смотрит на удаляющихся Тейна и Аре; они уносятся прочь, окутанные энергией богини. Ормоса, который все понял за несколько мгновений до конца, который пытался его остановить. Он нажал кнопку экстренной эвакуации, он пытался выставить щит. Он просто не успел. Он просто не предполагал, какой мощи будет этот взрыв. Никто не предполагал. И Кэйн действительно не думал, что выживет. То, что он вновь сидит на этом диване, будто ничего и не было, все такой же человек… во всяком случае, хотя бы внешне все такой же… это казалось сродни чуду. А ведь он никогда не верил в чудеса. За чудеса приходится платить страшную цену. Совсем недавно ему это вновь наглядно доказали: не успел он насладиться своим персональным маленьким чудом — энергией солнца в своих руках — как ее отобрали. Отобрали насовсем, и сейчас он чувствовал себя самым чуждым солнцу элементом. Холодной темной звездой. Это было странное чувство. Знание, но не принятие. Он знал, что случилось, но не мог принять это. Будто всего лишь видит сон.

Тейн чувствовал страшную усталость. Ничего такого, что могло бы послужить причиной этому, не произошло. Фира был жив, и все было нормально. Но повелитель теней, стоя под прохладными струями воды, вдруг почувствовал себя словно выпотрошенным, совершенно опустошенным, усталым и разбитым. Алкайдэ прикрыл глаза и тяжело прислонился спиной к стене, пытаясь расслабиться. Погрузившись в себя и приглушив все ощущения, Тейн не заметил, как тьма сгустилась по углам ванной, как черные щупальца в мгновение протянулись по кафельным плитам пола, образуя паутину, и сомкнулись вокруг его ног. Ощутив прикосновение чего-то чуждого, Тейн открыл глаза. Последнее, что он увидел — оплетающая его черная сеть, увлекающая повелителя теней в портал, во тьму, из которой он когда-то явился. Глаза повелителя теней полыхнули фиолетовым пламенем, и… И ничего не произошло. А потом портал поглотил его, стремительно унося из мира людей.

Лишь маленькая черная змейка, затаившись в тенях, проворно юркнула под дверь.

Кэйн не сразу осознал, что что-то изменилось. Он почувствовал непривычную ему энергию, будто обдало липким жаром, но, в раздумьях о своей судьбе, не сразу придал этому значение. Только через несколько минут он понял, что что-то не так. Он прислушался, но все так же был слышен звук льющейся воды на втором этаже. Но тут перед ним появилась Тейнова змейка. Фира улыбнулся ей, — это была та самая, что положила на него глаз — но вскоре понял, что змейка чем-то встревожена. Она вертелась вокруг него, то и дело указывая на второй этаж, то мордочкой, то кончиком хвоста. Наконец, не выдержав, она написала в воздухе большую надпись «HELP».

Осознав, что змейка на что-то намекает, Кэйн встал с дивана и пошел наверх, попутно размышляя, что Тейн имеет в виду. Он забыл полотенце? Или ему мыло попало в глаза, он оступился на мокрых плитках, случайно переключил воду на кипяток, упал, ударился головой о раковину, запутался в шторке для душа и сейчас не может оттуда выбраться? Поэтому и послал змейку. А мог бы просто крикнуть. Тогда что-то не сходится. Может, ему пена в горло попала, и он не может громко кричать? Кэйн деликатно постучал. Ответа не последовало. Но змейка настоятельно намекала, что ему нужно войти. Открыв дверь, Кэйн ожидал увидеть все что угодно, но только не то, что предстало его взору: ванная комната была пуста. Вода все так же лилась, будто бы Тейн просто исчез из душа. А еще Фира вновь почувствовал эту липкую жару, и на этот раз догадался, что это за гадость — это энергия Нави.

Кокон тьмы отступил. Повелитель теней обнаружил себя связанным веревками, сотканными из струящейся черноты. И он не чувствовал власти над своими тенями. В смысле — вообще. Как тогда, когда он утратил на время способность повелевать тенью. Только сейчас это больше походило на то, как если бы его же силы заперли внутри него.

Тейн стоял в пустом темном зале, слабо освещенном несколькими блеклыми факелами. Чуть в отдалении полукругом расположилось несколько фигур в балахонах, в которых Алкайдэ без труда признал мертвых богов. Они опасливо и злобно косились на ненавистного им «эврара», но ближе не подходили. Зато прямо перед Тейном стояла невысокая женщина. На ней было строгое белое платье до пят, напоминавшее по покрою военный мундир и отделанное бордовыми пуговицами. Белые как снег волосы водопадом спускались почти до пола. На тонкие хрупкие плечи был накинут темно-бордовы плащ оттенка старого терпкого вина. Красивое лицо, бледное, словно из алебастра, с узкими коралловыми губами и глазами, горящими багряным пламенем. Она с поистине королевским высокомерием смерила его презрительным взглядом и удовлетворенно усмехнулась. От этого взгляда Тейн невольно поежился. И тут он осознал, что совершенно голый. Ну еще бы, ведь его выдернули прямиком из душа. Просто он не сразу обратил на это внимание — когда тебя тащат в Навь, несколько не до таких мелочей. Не произнеся ни слова, женщина развернулась и направилась прочь, сделав знак мертвым богам следовать за ней. Те беспрекословно повиновались и потащили за собой Тейна.

Повелитель теней по-прежнему не мог воспользоваться своими силами порождения Нави. Поэтому он уперся ногами в пол, одновременно оттолкнув от себя псевдобога. В тот же миг женщина обернулась и ее глаза гневно сверкнули. Тейну показалось, что его сжали огромные тиски, разрывая плоть и дробя кости. Он чуть не задохнулся, но вот невидимые тиски разжались.

— Кто ты? — тяжело дыша, выдавил Тейн.

Уголки коралловых губ чуть приподнялись в гордой усмешке.

— Харертанат. Цветок Смерти, — было ему ответом.

Фира еще раз внимательно осмотрел пустое помещение. К сожалению, повторный осмотр ничего не дал: Тейна по-прежнему в ванной не оказалось. Фира, злясь, посмотрел на змейку, которая кружила рядом.

— Знаешь, где он?

Змейка внимательно смотрела на него.

— Ну конечно, — восхитился Фира. — Вот давай сейчас в гляделки поиграем, самое время.

Он сел перед змейкой и вперился взглядом в ее глазки-черные бусинки.

— На него снова напал кто-то из Нави?

Змейка была молчалива.

— Ну хотя бы что-то напиши! Я могу попасть к нему?

Змейка кивнула. Она заползла на руку к Фире, обвиваясь вокруг предплечья. Секунда — и чернота поглотила их.

Фира оглянулся и обнаружил вокруг расстилающиеся мрачные поля, усеянные россыпью асфоделей. Сам он стоял на проселочной дороге, чуть сбоку виднелся огромный обугленный ствол старого дерева, расщепленный на пять частей, словно от удара молнии. Облаков не было, солнца или луны тоже. Лишь бесконечное черное небо, непроницаемое, клубящееся, ватное и неимоверно тяжелое, низко нависало над ним.

Фира поморщился, рассматривая это небо.

— Неужели это… Навь?