Маловероятное 2.4.: Зелье Пандоры

— Если не возражаете, мы слегка пройдёмся. Знаете здешнюю церковь?

— Проходил мимо.

— Давайте зайдём. Её на ночь не запирают.

Северус только развёл руками, выражая полное равнодушие: мол, идите куда хотите. В дверях Тобиас пропустил его вперёд. Сопровождаемый неуютным до зуда в затылке ощущением присутствия за спиной, Северус машинально подошёл кропильнице и осенил себя крестным знамением. Однако перед дарами только едва заметно склонил голову — хватит с него этого цирка — прошествовав к ближайшей скамье и расположившись на ней. Теперь уже он наблюдал за Тобиасом.

Тот проделал всё то же самое, только медленнее. Не с той медлительностью, которая рождается из неуверенности, а как будто наполняя каждый свой жест смыслом. Затем подсел к Северусу. Он не глядел на него, вперив немигающий взгляд в алтарь и тёмный витраж с неразличимой в ночной тьме сценой. Прошло ещё несколько секунд. И только когда Северус уже был готов заговорить первым и потребовать объяснений, Тобиас произнёс:

— Итак, мистер Нэш. Кто вы на самом деле?

«На самом деле. Где же я ошибся?» Если Тобиас узнал, что Северус — волшебник, это серьёзно усложняло задачу. Он будет подозрительным, недоверчивым и осторожным, а при малейшем подозрении, что его пытаются околдовать или как-то скорректировать его эмоции, сразу поймет, в чём дело. А если ему вдруг покажется, что «одного из этих проклятых магов» подослала Эйлин… Но Северус не дал сомнениям взять над собой верх. Он был закалён в этой игре в гляделки, как никто другой, и не Тобиасу пытаться его переиграть.

— В смысле? — он снова приподнял брови, обозначая удивление.

Тобиас холодно, неуютно усмехнулся уголком губ.

— Вы не отсюда, — пояснил он. — И не из ближайших городков и деревушек, я здесь всех в округе знаю. Или знаю тех, кто знает. Значит, вы издалека. Как минимум, из города. В Манчестере и окрестностях более пятидесяти клубов рукопашного боя, но вы приехали сюда. Зачем?

«Потому что мне понравилось название», — захотел было съязвить Северус, но сдержался: Тобиас был на взводе, и решись он сейчас шутить, схватки будет уже не избежать, в церкви они находятся или нет. Вместо этого он просто пожал плечами и произнёс:

— Мне по пути.

— По пути? — сухо рассмеялся Тобиас. — Откуда по пути? И куда?

Он вытянул перед собой руку — раскрытой ладонью вверх. Несколько шрамов, мозоли, по краям застыли дорожки въевшейся копоти — несмываемые, хоть он и старался их оттереть.

— Я отсюда, — тихо, но с вызовом произнёс Тобиас, показывая Северусу ладонь. — Коукворт, небольшой городок к северу. Я отсюда, и это записано на моих руках. А что записано на твоих? Чем ты зарабатываешь на жизнь, Септимус Нэш?

Северус набрал воздуха в грудь, но ответа от него пока не требовалось. Тобиас продолжал:

— И откуда у тебя при таких нежных ручках, непривычных к труду… при таком полном неумении драться… с которым в наших краях делать нечего — откуда у тебя такая скорость реакции?

Он выбросил кулак вперёд — неуловимым, змеиным движением на пределе скорости — и Северус рефлекторно его поймал. И отвёл, хотя едва сдержал гримасу боли, почти почувствовав, как хрустят кости. Тобиас снова рассмеялся — тихо и неприятно.

— Вот видишь. Так кто ты? Коп?

— Что?!

На этот раз Северус почти рассмеялся в ответ, причём вполне искренне. Он ожидал разоблачения себя, как мага, но такого не ожидал точно.

— Коп? С какого хрена? — Северус подумал об аврорах и невольно скривился. — Чёрт, да полиция — последние, с кем я стану иметь дело!

Тобиас на долю секунды засомневался в своей правоте — и Северус моментально зацепился за это мимолётное замешательство, понимая, что переломить ситуацию в свою пользу он может только сейчас — или никогда:

— Я архитектор. Живу в Манчестере. А сюда я приехал… из ностальгических соображений. Здесь неподалёку когда-то жила девушка, которая была мне небезразлична. Я подумал, что если у меня будет другой повод сюда приехать, ей и её родне это не покажется странным, если они меня узнают, и придётся что-то рассказывать.

Он говорил, мешая правду с ложью ровно в той пропорции, чтобы результат выглядел убедительно. Тобиас медленно, задумчиво кивнул:

— Архитектор, значит. Стрельбой увлекаешься?

Снова вопрос-ловушка. Признаться значит ступить на тонкий лёд — Британия это вам не Соединённые Штаты, здесь даже не вся полиция ходит с оружием. Но и отрицать до конца способность хорошо попадать по мишени нельзя: Северуса уже засекли.

— Нет. Только гольф. Чуть-чуть дартс. И фехтование.

Последнее он умышленно произнёс чуть извиняющимся тоном, опустив взгляд и потирая всё ещё гудевшее запястье. Северус напрашивался на насмешку, потому что ничто так не расслабляет, как возможность подколоть другого. Смешной — значит, неопасный.

И Тобиас проглотил наживку:

— Фехтование?

— Причуда начальства, — развёл руками Северус. — И моей нынешней жены.

— С которой тебе живётся так здорово, что ты готов заехать в глушь, чтобы постоять под окнами своей первой любви, — хмыкнул Тобиас. — Но ты всё равно не «Нэш», в округе никогда не жили никакие «Нэши», верно?

— Фамилия жены.

«Унижаться, так по полной». Взгляд Тобиаса на мгновение снова стал резким:

— Очаровательно. Просто очаровательно. А на самом деле ты…?

Опасная территория. Северус, конечно, в любой момент мог просто навести на Тобиаса конфудус, но, во-первых, это сразу заметила бы Эйлин, а во-вторых… пасовать перед маглом было ниже его профессионального достоинства. Северус неприятно ухмыльнулся и откинулся на спинку деревянной скамьи:

— Можно я не буду называть своей настоящей фамилии боксёру, который к тому же имеет свой счёт к полиции? То, что я беру уроки фехтования, ещё не делает меня изнеженным столичным придурком, мистер Снейп. Я всё-таки вырос здесь.

На этот раз Тобиас сверлил его неправдоподобно-синим взглядом почти минуту. Северус взгляда не отводил и даже не моргал. Наконец, отец примирительно поднял ладони:

— Да, и ты как минимум был католиком. Уже неплохое начало. Ладно, было приятно познакомиться, — он резко встал и Северус поднялся следом, пожимая протянутую руку. — Жду вас в следующий вторник, мистер Нэш. И осторожнее там с фехтованием.

* * *

Вечерний автобус до Манчестера шёл почти пустым. Какая-то старушка, уткнувшаяся в газету, небольшая стайка подростков — и темноволосый мужчина, сидевший у окна, неотрывно следя за еле различимыми во мгле ночными пейзажами. Подозрительность отца лишила Северуса малейших шансов на незаметную аппарацию и заставила — снова впервые Мерлин знает за сколько лет — воспользоваться магловским транспортом. В Хогвартс ему теперь было никак не вернуться до самой ночи.

Впрочем, драккл подери, Северусу было о чём поразмышлять. Не попасть бы в расщеп с этими размышлениями. Он нахмурился ещё сильнее. Вместо неясных теней деревьев и проводов, причудливо смешанных с отражением салона, перед глазами Снейпа проходили картины, подсмотренные в сознании отца. Странно. Только когда Тобиас решил, что имеет дело с полицейским, а Северус вспомнил об аврорах, — только тогда к нему вернулось понимание того, что ему вовсе не надо догадываться, что у отца в голове: он может просто увидеть.

И вот теперь Северус задумчиво постукивал пальцем по нижней губе, не зная, что и делать с открывшимися фактами…

* * *

В дверь своих апартаментов Снейп ввалился едва ли не за полночь, немедленно затребовав от домовиков поднос с чаем. Северус упал в кресло, прикрыл пальцами глаза и затих, чувствуя себя как будто целый день таскал тяжести. Сил не было даже на то, чтобы выпутаться из нелепой магловской одежды.

Впрочем, раздеванию не способствовал и Скамандер, как всегда поджидавший Северуса, раскачиваясь взад-вперёд в своём безумно-лазоревом кресле-качалке. Качалка скрипела так, как это может делать только нечто воображаемое — тихо, абсолютно одинаково и от этого совершенно невыносимо. Обычно Снейп взорвался бы через каких-то пять минут, но сейчас он продолжал сидеть, так глубоко уйдя в свои мысли, что обычно раздражавший его звук казался фоновым и незначительным, как тиканье часов. Скамандер всё-таки не выдержал первым.

— Ну? Ты собираешься мне это объяснить?

Он рывком спустил ноги вниз, и поскрипывание оборвалось резко, как будто кто-то повернул невидимую ручку громкости. Снейп отнял руки от лица и положил их на подлокотники, тем обманчиво-спокойным движением, которое для Лаванды Браун было признаком надвигающейся бури, а личного домового Северуса по имени Хиппо заставляло укоризненно качать ушастой головой.

— Что — объяснить? — вкрадчиво осведомился Снейп.

— Слушай, давай сэкономим время. Ты же понимаешь, что, хотя ты меня и не видел, я всё равно там был.

Скамандер выскочил из кресла, как чёртик из табакерки. Едва ли не прыжком оказался возле окна и проворно обернулся, прислоняясь к подоконнику.

— До сих пор у меня складывалось впечатление, что твой отец — жалкий пьянчуга и грубиян, который бил тебя и твою мать, был туп, как пробка, и ненавидел магию. А что я вижу? Это вообще — он?!

— А с чего тебя это так волнует? — ещё более елейным тоном ответил вопросом на вопрос Северус, наградив свою галлюцинацию мнимо равнодушным взглядом из-под полуопущенных век.

Скамандер взъерошил волосы. Принялся смотреть в потолок, массируя шею и кусая губу. Скамандер начал грызть ногти. Одним словом, Снейпу он напоминал Гарри Поттера, и он как никогда страшился предположить, из каких таких лакун в его подсознании выбралось это нервное неуправляемое создание.

— Потому что я, — Скамандер ткнул себя пальцем в грудь, — часть твоего сознания. И меня очень, очень, очень волнуют изменения в твоей памяти! Как ты мог такое забыть? — он всплеснул руками и снова принялся целеустремлённо жевать ноготь большого пальца правой руки. — Или ты всё-таки что-то сломал в прошлом, и этот мир начал меняться? Или в твоей голове какие-то шарики стремительно заходят за ролики?! Мне бежать некуда, — добавил он под конец полуобморочным тоном. — Если ты сбрендишь, я, я, я… просто испарюсь. И это несправедливо!

Снейп закатил глаза:

— Как это своевременно: выслушивать рассуждения галлюцинации об экзистенциональном кризисе личности. Это и правда мой отец. И с моими воспоминаниями всё в порядке, просто…

Он сделал какой-то обобщающий жест кистью руки — и снова глубоко задумался, положив на неё подбородок. Наконец, ровно в тот момент, когда терпение закончилось бы не только у Скамандера, но вообще у любого создания на земле, кроме разве что ленивца или слона, Северус заговорил:

— Они с матерью постоянно ругались. Постоянно. Сколько я себя помню. Она называла его… — он совершенно неожиданно для себя улыбнулся, — «проклятой похотливой скотиной» и «чёртовым искателем неприятностей». Но… Драккл!

Снейп прикусил костяшку указательного пальца и беззвучно рассмеялся, качая головой. Ему было грустно. Нестерпимо грустно, но в то же время странным образом весело. Мысли отца… Он любил Эйлин, хотя вряд ли сказал ей это хоть раз после того дня, когда они обменялись кольцами. Он гордился, что она его ревновала. А если бы вдруг не он, а она ему изменила, другого мужчину Тобиас просто стёр бы в порошок, заставил пересчитать зубами ступеньки и утопил в ближайшей грязной речушке. Кто бы мог подумать. Кто бы вообще мог подумать. Северусу даже стало отчасти завидно, но потом он вспомнил, чем всё закончилось, и снова нахмурился.