Хозяйка Севера

Глава 2

Глава 2

Я восприняла слова Германа как предупреждение.

Он предупреждал меня — вежливо на свой лад... ну, как мог, что ему наплевать на собственные же традиции, на собственные устои.

Он считал меня своей женой — и, видимо, ни у кого на этом свете не могло быть другого мнения. Даже у меня...

Смешно. Если бы не было так грустно.

Я опять мыслями перенеслась в свой прошлый брак, когда мне хотелось стать хорошей женой. Как много я для этого делала! Наступала себе на горло, угождала...пыталась принимать правду мужа как единственную возможную истину во всем.

А вот теперь, когда меня, можно сказать, коронуют статусом жены, я этого просто не хочу.

— Не напоминай мне про своего бывшего, — проскрипел Герман, с силой вцепившись в руль. Я видела, как на его руках выступили вены... и поняла, что он едва сдерживается.

— Это моё прошлое, — ответила я ровно.

Нет, честно сказать, в тот момент мне было страшно... мне было дико страшно, потому что я боялась возвращения страшного монстра... но даже перед этим страхом я бы не отказалась от того, что составляло моё прошлое.

И брак с Аркашей — наша неудачная попытка построить семью — входила в эту часть.

— Наташа, — процедил Герман. — Ты чего хочешь? Чтобы я остановился и прямо сейчас тебе доказал, что твоя ошибка была всего лишь дурным эпизодом, который надо выкинуть из памяти и никогда больше не вспоминать?

— Герман, я... — я ещё даже сама не знала, как собираюсь закончить эту фразу, которую я начала произносить, а Герман уже затормозил свой внедорожник и повернулся ко мне.

— Ещё раз объясняю, — зло процедил он... тоном, каким обычно разговаривают с самым ненавистным врагом на свете. — Я на грани того, чтобы сейчас разорвать на тебе всю одежду, которая на тебе имеется и взять тебя прямо здесь, в этой машине. Ты такую первую брачную ночь хочешь?

Его язвительный тон бил по моим барабанным перепонкам, хотя Герман не кричал, а говорил достаточно тихо.

— Ты этого хочешь? — повторил он раздраженно. Я покачала головой. — Тогда не искушай меня.

Его серые, как будто запорошенные снегом глаза медленно обвели меня с ног до головы — медленно, тягуче...

Я замерла на своём месте. Даже дыхание затаила.

И лишь когда он удовлетворённо хмыкнул и потянулся снова к рулю, я с облегчением выдохнула.

Мне бы в этот момент промолчать, не доводить ситуации до накала, но я всё-таки не сдержалась.

— Ты считаешь, что после этого у нас может что-то получиться? — спросила я тихо.

Сама не знаю, зачем... То есть, зачем — я точно знаю. Но я не знаю, зачем я так по дурацки себя подставляла... Герман ведь не простит мне этого.

И точно.

Ощерившись — и в этот раз блеснув длинными волчьими клыками на человеческом лице, Герман иронично заявил.

— Я знаю, что у нас обязательно всё получится... Как только ты перестанешь валять дурака.

Он замолчал, глядя вперед...туда, где перед нами сейчас раскинулась чернота едва проступающей лесной дороги, и большая желтая как вкусный российский сыр, Луна.

— Я отдаю себе отчет, что тебе тоже сейчас нелегко, что ты тоже под влиянием... поэтому легкая дурость простительна, — вдруг добавил к своей первой фразе Герман. — Но дурить уже хватит. Хватит, Наташа, ты слышишь? Ты — жена Альфы, Луна целой стаи и именно такая у тебя теперь судьба.

— Но...

Опасный блеск серых, но уже пожелтевших глаз, заставили меня замолчать.

— У тебя два варианта: принять свою судьбу самой — как большой и дорогой подарок. Радостно и с улыбкой. Или тебя этим даром наградят... не обращая внимания на твои хотелки.

Это было повторением — Герман об этом говорил совсем недавно, когда насильно вытащил меня из поезда.

— Я не хочу причинять тебе боль, — резко произнёс Герман. — Но я боюсь, что ты не оставишь мне выбора.

Эта была одна из последних фраз, произнесенных им в машине. После этого Герман молча вёл машину, смотря только перед собой... я тоже пыталась смотреть вперед, но мой взгляд то и дело сбивался на сидящего рядом мужчину.

Несмотря на то, что мне было страшно от уготованной мне чести, я не могла не отметить, что окажись мы в другом месте, в другое время... и если бы я не знала, что он не человек, а оборотень, то я бы даже и не поверила, что такой мужчина может мной заинтересоваться.

Большой... мужественный... не красивый в привычном смысле этого слова, но красивый именно по мужски. Настоящий воин.

Вспомнив, что он, возможно, прекрасно сейчас слышит мои мысли, я опасливо покосилась на Германа.

Но он, усмехнувшись, продолжил молча вести машину.

Я думала, он везет меня назад, в город, но когда мы, наконец, доехали до какого-то более менее освещенного места, я поняла, что это место — ворота с КППэ, возле которого нас поджидало какое-то несметное количество мужчин.

В этот момент Герман, улыбнувшись ( я хоть вначале и не поняла этого, приняла за его обычную усмешку, но нет — эта была именно что улыбка) — так вот, Герман, увидев мужчин возле ворот, вполне по-человечески улыбнулся и, открыв дверь, вышел из автомобиля.

И тут же все присутствующие как по команде грянули громогласное «ура» и завыли.

Завыли! Мамочка...

После чего Герман принялся со всеми здороваться — так, будто они были ему если не верными друзьями, то как минимум хорошими знакомыми … или ближайшими подчиненными, с которыми он уже успел сроднится.

Наблюдая за тем, как расцветают улыбками все, кого отмечал Герман своим вниманием, я поняла, что второе предположение более близко к правде.

И тем не менее, от всего этого возникало какое-то хорошее, светлое чувство, к которому мне тоже хотелось присоединиться... но я не была уверена, что это будет правильное решение. Поэтому я просто осталась сидеть на месте, ожидая, когда Герман вернётся в машину... ну, или перепоручит меня кому-нибудь другому.

Как раз в этот момент я поймала на себе взгляд Левицкого. Несмотря на то, что фары от нашей машины больше всего освещали сейчас то место, где стоял Герман с его знакомыми, то есть, в отличие от меня, ему было затруднительно увидеть меня, сидящую в машине... он это сделал безо всякого труда.

Он смотрел прямо на меня, прямо мне в глаза...

После чего я с ужасом заметила, что Герман поднимает руку и жестом зовёт меня к себе.

Меня пробила нервная дрожь.

Несмотря на то, что минуту назад мне и самой хотелось стать частью всеобщего веселья и радости, в этот самый момент моим самым главным желанием было зарыться поглубже в сидение и никуда отсюда не вылезать.

Даже если Герман просит.

Но он продолжал смотреть... а я больше не хотела испытывать на прочность его терпение.

И я отстегнула ремень, открыла дверь... вспомнив, что на меня его куртка поверх моих разорванных вещей, почувствовала дикое смущение. И всё равно вылезла.

— Парни, познакомитесь те, кто ещё не знаком, — Герман, дождался, пока я сама к нему подойду и только после этого вытянул руку, притянув её меня к себе. Я оказалась прижата спиной к его телу, а рука Левицкого крепок держала меня за талию.

— Моя Наташа, парни, — довольным тоном протянул Левицкий. — Ваша Луна Стаи.

В этот момент я не чувствовала ничего, кроме горячего тела Германа, которому я прижималась, и его руки, которая меня надёжно охраняла.

Я должна была испытывать дикий ужас и страх... но я чувствовала себя спокойно, как вклад в Швейцарском банке.

Даже когда все как один присутствующие подняли головы вверх и радостно завыли — даже тогда во мне ничего не дрогнуло. Я просто не боялась.

И это само по себе было необычайно странно.

Правда, странность эту я чувствовала, а объяснить словами, что именно не так не могла.

Лишь когда мы сели обратно в машину, до меня дошло: вроде бы Герман совсем недавно сказал, что он не в состоянии сейчас вытерпеть чужое присутствие рядом со мной, именно поэтому он сам и машину ведет... тогда как же он вытерпел этих парней, которые по виду напоминали чью-то хорошо укомплектованную военную группу?

— С трудом, —ухмыльнулся Герман, послушав мои мысли.

— Слушай, а ты можешь не подслушивать? — спросила я, тяжело вздохнув.

Герман повернул ко мне голову и улыбнулся длинными волчьими клыками.

— Наташ, не лишай меня таких малых радостей.

«Меня бы кто радостей не лишал», — обиженно подумала я, но вслух говорить этого не стала. Удивительно, но и Герман не спешил отвечать на эту мою фразу вслух.

К этому времени мы проехали ворота и уже какое-то время ехали по закрытой территории, принадлежащей клану оборотней... и Герману.

Честно сказать, когда я была здесь первый раз, я не могла особенно оценить размеров владения Левицкого... но вот дорога здесь была вполне приличная, ехали мы тоже с приличной скоростью... и ехали не меньше получаса, прежде чем я увидела освещенные окна дома. На втором... или даже третьем этаже горели огни — как будто дом точно знал, что сегодня приедет хозяин, и поэтому до сих пор не лег спать, готовился к встрече...

Я покосилась на Германа.

— Знаю, что тебе это место не нравится, — протянул он, не отрывая взгляда от дороги... мне казалось, что и от дома, который становился всё отчетливее виден. — Но это ДОМ, Наташ. Дом Альфы и его семьи.

Я хотела что-то возразить, но Левицкий меня опередил.

— В этом доме мои родители были счастливы. В этом доме я родился и вырос.

На языке вертелось язвительное «но я то здесь не росла», но я не хотела произносить его вслух. Несмотря на не самые лучшие отношения между мной и Германом, я не желала его настолько обидеть... то есть даже не обидеть, а нагрубить.

Вместо этого я покосилась на дом, который стремительно увеличивался по мере нашего приближения — и вздыхала, не зная, что я буду делать дальше.

А дальше... дальше мы подъехали прямо к крыльцу дома, где нас уже встречало несколько человек.

Герман машину хоть и остановил, но мотор заглушать не стал. Вместо этого он посмотрел на меня и мягко произнес:

— Пойдем домой, Наташ.

И я кивнула.

Опять же, странное состояние... ещё совсем недавно, когда Герман приказывал мне следовать за ним, когда он руководил моим телом, я готова была биться до последнего... а сейчас сама, по своей воле входила в постылый, страшный дом...

Хотя почему «входила»... меня снова перенесли через порог. И снова — под аплодисменты собравшихся.

Тогда, в первый мой «визит» в это место, Герман переносил меня через порог еле живую, находящуюся на грани истерики, закутанную в одеяло.

— Одеяла сейчас не хватает, — вспомнила я прошлое.

Это была не шутка — это было мой сарказм, который не совсем походил на него, но уж чем богаты...

Герман вот явно подумал, что это шутка — и усмехнулся, пообещав мне все одеяла, которые имеются в доме.

— Зачем мне все? — спросила я испуганно, пытаясь не думать, что на небе почти полная Луна, а вокруг меня — настоящие, живые оборотни, которые как-то по особенному отмечают полнолуния.

И в этот момент я даже не хотела знать, как именно.

Герман, рассмеявшись, вдруг неожиданно поцеловал меня в нос.

— Никаких страшных ритуалов, — пообещал он мне, ставя меня на пол в большой комнате...где-то на первом этаже. — Только приятные.