Золото

6

Вместо трех-четырех дней Мигалову пришлось провести в Бодайбо неделю: не так-то легко найти подходящую квартиру. Осматривая квартиры, он мучился, колебался и не решался остановить выбор на той или другой. В одной, хорошо обставленной квартире, в которой, по словам хозяйки, жил три года инженер, уборная находилась в самом помещении, в прихожей, да еще рядом с кухней. Хотя она была похожа на уютную горенку, светленькую, с розовыми обоями, но, чтобы ходить до ветра в помещении, — он не мог себе представить. Так и отказался. За ценой он не стоял. Деньги были — лишь бы понравилась Лиде. Наконец нашел подходящую: четыре комнаты и кухня. Мебель, шторы, зелень на окнах в горшочках, обернутых резной бумагой. Один, несмотря на позднюю осень, цвел белыми цветами. Хозяйка обещала проветрить мягкие кресла, диван, дала слово освежить краску на дверях, побелить потолки.

Непривычные хлопоты нисколько не утомляли, наоборот, являлись необходимой частью его новой жизни. Еще бы не хлопотать! Если старший смотритель смог дать жене покойную жизнь, то и младший не подкачает. Думая так, Мигалов поглядывал на новенькие блестящие галоши, которые купил в магазине концессионеров, уже открывших свою торговлю, и вспоминал чистое без шлиха золото в тугом узелке. Опять сидел у окошка в вагоне и озабоченно размышлял, как бы поскорее закончить все дела и начать новую жизнь, полную любви, уюта. И эта незнакомая горняку жизнь, свободная от обязанностей и труда, жизнь с любимой женщиной рисовалась белой и цветущей, как вишневые сады его родины.

Последние дни таежной осени, тусклые и мозглые, как забой в шахте, не ухудшили настроения Мигалова. Сходя с подножки вагона, он перехватил пальцами бечевку тяжелой связки кульков и кулечков с подарками молодой жене и отправился сначала к себе в казарму. В каморке веяло скукой нежилого помещения: койка небрежно сдвинута, подушку, как доставал золото, чтобы отдать Жоржу, так и не положил на место. Идя к Лидии, он встретил нарядчика, который сообщил, что ему, Мигалову, придется убираться из казармы, так как комнатку отдали новому смотрителю.

— Ну и огорчил ты меня, — ухмыльнулся Мигалов. — Вот беда!

— Ты не смейся, — загадочно возразил нарядчик.

Ветер посвистывал в ушах, мелкий дождь до боли сек лицо. Голая сопка казалась пустынней, чем всегда, словно с нее оборвали последние листочки, как с осеннего дерева. Что может быть иного, кроме увольнения, выселения из квартиры? Чепуха!

Лидия встретила странно тихо. Не бросилась на шею, — чего вправе был ждать. Не то испуг, не то горе были в глазах.

— Ты, наверное, уже слышал, что прииск закрывается. Здесь будут работать сто человек по подготовке дражных котлованов и в механической мастерской на сборке машин…

Веснушчатое лицо Мигалова радостно вспыхнуло.

— Только и всего? Есть о чем говорить. Я думал случилось что-нибудь.

Но Лидия продолжала стоять неподвижно. Ничто не изменилось в ней от его радости. И вдруг он увидел то, что смутно просачивалось в его голову. На подоконнике лежали объедки закусок, на полу — окурки. Видимо, Лидия недавно принялась за уборку и успела привести в порядок только стол. В окно скользил из-под занавески бледный луч. Мигалова будто кто-то подхватил сзади и поднял на воздух. Он не чувствовал твердого пола, руки скребли брезентовую накидку.

— У тебя был Жорж? — спросил он, наконец.

Лидия оторвалась от стула и бросилась на шею. Плечи ее дрожали, губы кривились в рыдании.

— Каждый день у меня твой Жорж. Ты привел его без моего согласия. Мне вовсе не хотелось с ним знакомиться. Как только узнал, что прииск закрывают, — запил, играл в карты… все проиграл…

— Что ж такого? Он всегда пил и играл.

— Не так пил. Не так. С ним что-то случилось, с ума сошел.

Она обхватила его шею и крепко прижалась к груди. Не хватило силы оторвать ее от себя.

— Он твой друг, не могла же я выгнать его из квартиры. Ты сам не прогнал бы его, если бы видел.

— Значит, он ночевал у тебя? — Мигалов испугался своего вопроса и готов был вернуть его назад, но повторил: — Ночевал? — Во рту стало сухо, язык зашершавился. — Ночевал?

— Не ночевал, Коля, а только спал пьяный вон там, — Лидия указала на пол под окном.

Начался бессвязный мучительный разговор. Повторялись вопросы и признания.

Стало ясно, что Жорж не только кутил у Лидии и просто проигрался, он проиграл все вырученные за золото деньги. Ухнула прекрасная, беспечная жизнь в Бодайбо…

— Теперь, значит, не нужна квартира, Лида, — сказал он. — Я дал задаток за три месяца вперед…

Брови Лидии поднялись. Она искренно воскликнула:

— Как не нужна! Ведь с приисков всех выселят, кто не работает!

И он вдруг успокоился: значит, она не уходит от него. Чтобы не выказать слабости, он продолжал:

— Федор Иванович тоже бывал у тебя. Я вижу по цигаркам. Он ведь не курит папирос, экономит копейку. А как же ты уверяла, что с ним все кончено. Твои слова, оказывается, как порода без содержания. Мне-то все равно. Шапку в охапку и до свиданья. — Он взялся за картуз.

Лидия заплакала… Она шептала, как ей было жалко Жоржа, который приходил к ней после проигрыша бледный, со спутанными волосами, будто сбежавший из дома умалишенных.

— Понимаю, что жалеть глупо, но ничего не могу с собой поделать. Все во мне дрожит. У тебя и друзья славные. Жорж, например, никогда ничего лишнего не позволил себе. Придет с компанией, тогда держись. Один какой-то раз привязался: сыграем и сыграем, а ему не хотелось. Он так дал ему!

Мигалов улыбнулся.

— Да, он поднесет — будь здоров! Где он сейчас, интересно? Не обещал придти?

— Я не впущу его и не думай, пожалуйста. Мы сию минуту поужинаем и поскорее спать. Ты ведь устал.

Она принялась разбираться в покупках, раскладывала по столу коробки, свертки.

— Знаешь, Коля, выпьем сначала, а потом я ужин подогрею. Согласен? — Она взяла его руку и с раскаянием за неполную откровенность воскликнула:

— Нет, я должна рассказать все. Проигрался окончательно Жорж третьего дня. Хотел вчера спуститься в шахту, обратился по знакомству к Федору Ивановичу, а тот говорит: «Таких субчиков даже на верховые работы нельзя допускать». — Он к завгору. Завгор к Федору Ивановичу посылает. — Лидия рассмеялась. — Знаешь, что он сделал? Обоим возле раскомандировочной такую лупцовку дал, что, говорят, рабочим отнимать пришлось. Как раз смена была. В арестную посадили вчера вечером.

— Ну и дурак. Неужели не знал, что служака от конторы работает, спаивает его. Попал в руки к провокатору.

Лидия испуганно раскрыла глаза.

— А ты думала как? Федор Иванович определенно выполнял задание лимитетчиков!

Мигалов чокнулся о рюмку Лидии.

— Одним словом, здорово. Денежки уплыли.

— Я немножко приберегла, Коля. На сохранение мне Жорж отдал, боялся, что из кармана вытянут.

Лидия вдруг притихла.

— В арестантской не топят, Коля, наверное, и есть не дают?

— Завтра схожу проведаю дурака, отнесу что-нибудь. Значит обоим всыпал? Он троих уберет, если захочет!