Леди в маске

Молодой человек же не волновался о времени и не собирался, насколько я могла судить, удерживать меня при себе до последнего и увидеть мое лицо.

Он продолжал оказывать мне знаки внимания, не оставлял попыток выведать имя… и держался так, будто бы ни капли не сомневался в своей будущей победе.

Увы, но Мануэля Де Ла Серта ждало огромное разочарование. Я собиралась сбежать при первой же возможности, пусть и разлучаться с ним мне ни капли не хотелось.

Однако не стоило заранее заставлять кавалера волноваться и наводить на мысль, что ветреная дама уже готова его оставить.

– Я знаю вас? – прошептал мне на ухо Мануэль во время очередного танца.

У меня по спине побежали мурашки. Проклятие… Почему присутствие этого человека так влияет на меня? Где мое здравомыслие? Стоило уже давно дать ему пощечину и гордо удалиться, как и пристало благопристойной леди.

Неужели пребывание в таборе так на меня действует?

– Вы меня вовсе не знаете, – усмехнулась в ответ я, ни капли не погрешив против истины.

Рука молодого человека на моей талии лежала слишком уж по-хозяйски, лицо его было слишком близко… Но Мануэль Де Ла Серта всегда и во всем был «слишком». А сегодня маскарад… И никто не дознается, кем же являлась на самом деле цыганка.

– Не сомневайся, ми бэлла, – в самое ухо прошептал он. – Я никогда бы не пропустил столь чарующего создания, если бы хоть раз встретил.

Ми бэлла… Моя красавица… Снова он сказал это обо мне. Какая возмутительная дерзость… И как тепло от нее на душе. Настал мой черед улыбаться, хотя гордость требовала немедленно прекратить все происходящее раз и навсегда.

Да и страшно подумать, что выскажет мне брат, когда узнает…

Чарующее создание… А я ведь едва ли не душу готова была отдать, чтобы услышать от него такие слова…

Представляю, что бы произошло, вздумай я снять маску.

– И вы знаете меня… несправедливо… – с досадой произнес Мануэль Де Ла Серта.

Очевидно, он вовсе не ожидал ответа. Молодых леди не обучали языку южных соседей.

Но я произнесла на иберийском:

– Да, я вас знаю, – тихо откликнулась я. – Или вы думаете, сеньор, будет достаточно маски, чтоб остаться неузнанным?

Молодой человек рассмеялся и закружил меня еще быстрее в танце.

– Что же нужно, если желаешь сохранить инкогнито? – лукаво спросил меня Де Ла Серта.

– Иногда – снять маску. Но полно. Я хочу танцевать сегодня!

Я сняла личину неприступной холодной леди, какой меня видели обычно в свете, и узнать меня теперь уже не мог никто.

Этот вечер казался самым прекрасным в моей жизни. Я была собой больше, чем когда бы то ни было. И не была собой вовсе. Я слушала комплименты мужчины, которого любила до безумия, и не думала ни о каких светских условностях. Печалило только то, что вечер вскоре закончится… И я снова стану леди Евой Дарроу, богатой невестой, не наделенной красотой и обаянием.

Я стану холодной и надменной дочерью лорда… А Мануэль Де Ла Серта на меня никогда не взглянет.

Полночь неминуемо приближалась.

Как мы оказались в саду, в темноте и уединении, я даже не поняла. Казалось, еще секунду назад мы кружили в танце – и вот уже вдвоем в тишине.

Создатель… Я же позволила… Фактически позволила ему увести себя! Что он подумает?.. Что сделает Эдвард… А если дойдет до отца?! Не говоря уже о матери…

Коленки предательски задрожали.

А здравый смысл и осторожность ушли, не прощаясь.

– Я хочу поцеловать вас, моя красавица, – доверительно сообщил мне ибериец с просто невозможной серьезностью.

От подобного заявления я, признаться, оторопела и не смогла сразу ответить. А потом уже было поздно. Губы иберийца, горячие, нахальные коснулись моих… Никогда прежде не целовали меня посторонние мужчины… Да и действовал Мануэль Де Ла Серта так, словно у него было на подобное законное право.

«С репутацией можно попрощаться», – обреченно подумала я. А потом думать уже не получалось.

Хорошо еще, что Де Ла Серта вел себя как джентльмен. Одна его рука запуталась в моих волосах, вторая лежала на поясе… Словом, все могло быть гораздо хуже. И пусть я и могла постоять за свою честь, все же, узнай Мануэль, кого держит в объятиях – все закончится худо…

В себя меня привел звон часов на площади. Судьбоносная полночь. Как же быстро пролетело время.

Торжествующий ибериец оторвался от меня, уже собираясь снять с меня маску…

– Ну, вот мы и познакомимся наконец, сеньорита, – с предвкушением произнес молодой человек.

Я оказалась проворней: ударила кавалера в солнечное сплетение и со всех ног побежала к выходу из сада. Он располагался в запущенной части сада, и найти его ночью мог только тот, кто часто наведывался к Греям. Даже если Де Ла Серта придет в голову кинуться за мною через заросли, то поймать меня все равно не сможет. Улепетывать, подхватив юбки, для меня было не впервой.

Вслед мне неслись ругательства на иберийском. Ну да. Удар у меня был поставлен хорошо. Цыганке подчас приходится самой защищаться, поэтому и братец Данко и мой Второй обучили сестру, как именно следует бить.

Ничего, я прекрасно провела вечер, а Де Ла Серта остались еще и незабываемые воспоминания…

Кто же знал, что делиться ими он решит именно с моим братом?! С каждым словом в комнате для меня становилось все более душно.

Если по возвращении с маскарада Эдвард тактично не спрашивал ни почему у меня припухли губы, ни почему одежда и волосы в легком беспорядке, то чем дальше Мануэль Де Ла Серта вел свое повествование об игривой цыганке, тем более выразительные взгляды украдкой бросал на меня брат.

– То есть личико прелестницы вы так и не увидели, Мануэль? – уточнил на всякий случай Эдвард, хотя и так это было понятно. Иначе бы не держался по-прежнему со мною.

Теодоро ехидно засмеялся, а его брат недовольно поморщился.

– Какое там! Припустила как заяц через кусты, как только ноги не переломала…

В саду Греев-то.

– Видимо, ты не так уж хорошо целуешься, братец, раз уж продолжать знакомство девица не пожелала, – участливо похлопал по плечу старшего Теодоро.

Кажется, случившееся больно ударило по мужскому самолюбию иберийца.

Эмма вошла в гостиную в самый разгар беседы. И против обычного, никто, кроме меня, не обратил внимания на ее появление.

Оба иберийца оказались чересчур сильно взволнованы образом цыганки с маскарада, а Эдвард… Эдвард внимал. И пытался держать себя в руках.

– Похоже, она не пожелала снимать маску. Пока я не попытался этого сделать, девушка вела себя так, будто бы общество мое было ей приятно… А потом… Но кто же знал, что она может ударить?!

Эдвард явно разрывался между желанием рассмеяться и закатить мне безобразный скандал. Разумеется, то, что я творила, не могло поднять ему настроение.

– Может, попросту уродина? – предположил беззаботный Теодоро. – Вот и перепугалась, бедняжка.

Его предположение наиболее полно соответствовало истине. Испугалась реакции рыцаря моих грез, когда он увидит мое лицо.

Мануэль упрямо мотнул рукой.

– Она красива. Дурнушки украшают себя скромностью, смелость – удел красавиц, – заявил без тени сомнения Де Ла Серта, и я немного расправила плечи.

Эдвард чуть насмешливо посмотрел на меня.

– Вы… вы были пленены ею? – осторожно спросила Эмма, опуская глаза.

Особого расстройства она не демонстрировала, но явно хотела четко представлять себе ситуацию и не обманываться насчет старшего Де Ла Серта.

– Простите меня, леди Эмма… – как будто бы смутился Мануэль. – Мое поведение было совершенно недопустимо… И то, что я рассказывал…

Я уже вообще ничего не понимала.

Младшая прямо взглянула в глаза сыну посла и заговорила с теми интонациями, что и наша матушка, когда бралась кого-то отчитывать.

– Вы поступили крайне… неприлично, обсуждая подобные вещи в обществе дам, – строго произнесла Эмма. – Но я могу понять ваши чувства к другой молодой леди. И не смею осуждать вас за них.

Моя маленькая сестренка, которую я когда-то сама нянчила, вела себя с достаточным спокойствием и достоинством. Так могла бы говорить взрослая женщина.

– Я… Я не должен был, леди Эмма, – принялся было оправдываться Мануэль Де Ла Серта.

Младшая подняла руку, упреждая дальнейшие его слова.

– Мне будет приятно знать, если вы найдете эту девушку. И, смею надеяться, ваши намерения в отношении нее серьезны?

Вопрос поставил молодого человека в тупик. В этих словах воплотилась вся категоричность юной девушки, которая смотрела на мир сквозь призму своих мечтаний. Минутное умопомрачение на балу не значило совершенно ничего.

– Я… Я не знаю, леди Эмма, если говорить до конца честно, – не стал обманывать мою сестру Мануэль.

Еще и правдивый. Хотя в данном случае это скорее уже недостаток, чем достоинство, по моему мнению. Как подобное признание отразится на их с Эммой отношениях? Сестра вовсе не лишена гордости, она, разумеется, не потерпит соперничества с какой-то распущенной незнакомкой.

– Думаю, в случае подобных сомнений вам лучше… прекратить оказывать мне знаки внимания, – резонно заметила наша младшая, чем изрядно смутила всех собравшихся.

В том числе и нас с Эдвардом. Как бы мне ни мучительно было видеть, как ухаживает человек, которого я люблю, за моей родной сестрой, все же лучше, если он будет оставаться на глазах у меня, брата и, чего уж скрывать, моего батюшки.

Бродить в одиночку Мануэлю Де Ла Серта было строго противопоказано. Потому что это чревато внезапной смертью.

– Что же, нам отказали от дома? – ошарашенно спросил Мануэль, как-то беспомощно косясь на брата.

Эмма покачала головою.

– Вовсе нет, джентльмены. Вы же хорошие друзья нашей семьи, вы так близки с моим братом, – мягко произнесла она, обезоруживающе улыбнувшись иберийцам.

Когда она только успела научиться подобным фокусам? И, главное, у кого? Не у меня же, в самом деле.

– Что же, на моем пути не встречалось никаких цыганок. Так что я все еще могу надеяться… – вкрадчиво начал Теодоро Де Ла Серта, демонстративно не замечая явного возмущения старшего брата.

Наша младшая и тут нашлась с должным ответом.

– Можете надеяться. Но разве вы не должны бережно относиться к чувствам своего брата?

Сама Эмма почему-то вовсе не казалась расстроенной грядущей потерей двух кавалеров, чему я была немало удивлена. У меня в голове не укладывалось, что все могло обернуться именно таким образом.

– А вы, леди Эмма, всегда щадите чувства своей сестры? – нашелся, в конце концов, Теодоро, которому совершенно не хотелось отказываться от красавицы только потому, что его брат попал в немилость.

– Всегда, когда понимаю, что могу ее ранить, – ответила со свойственной нашей семье решительностью младшая. – К несчастью, Ева бережет меня еще больше, и порой сама скрывает свои чувства.

Не знаю, что подумали Де Ла Серта, а вот я услышала в словах сестры упрек. Упрек в мой адрес. Она обвиняла меня в том, что я не готова до конца пустить ее в свою жизнь… Создатель… Надеюсь, она не догадалась, какие чувства я испытываю к Мануэлю. Только этого мне не хватало.