Проклятие для бескрылой ведьмы

– Зачем?

– Чтобы не повторить ошибки, – жёстко ответил он. Его щека дрогнула, словно эта фраза причинила ему сильную боль, – во второй раз я должен был точно убедиться, что ты действительно та, кто нашёл Волчье кольцо.

– Убедился? – саркастически поинтересовалась я.

– Почти сразу, – отозвался Тристан, – в тот первый раз, стоило мне коснуться твоей руки там, на улице Рощи, я почувствовал зов Вяза. Он тоже ощутил присутствие Ворона и откликнулся. Думаю, это ускорило его рост. Нужно было всего лишь завязать с тобой общение и сделать так, чтобы ты явилась на любое ближайшее кладбище.

– Так вот почему ты так настойчиво рассказывал мне про Збигровский тракт, – простонала я, жалея, что не могу хлопнуть себя ладонью по лбу. Тристан кивнул и покаянно опустил глаза.

– А потом я просто долго не мог ничего предпринять. Ты была такой наивной и беззащитной, что я просто не мог заставить себя сделать решающий шаг. Я не боялся ни Штайна, ни твоей матери – да, я знаю, кто она – у меня хорошая защита. За столько времени никто так и не догадался, что я Ворон. Именно ты удерживала меня.

Голова кружилась всё сильнее. Я перестала чувствовать левую руку, поглощённую пламенем боли, но меня сейчас это мало заботило.

Беззащитная? Наивная?! Да что он вообще о себе возомнил, анфильев вороний выскочка!

– Это поэтому ты целоваться вздумал? – закусив губу, прошипела я. Воспоминание об этом на мгновение перекрыло все потрясения, и, к моему несказанному удивлению, неприятным не было. Скорее, наоборот… прочь такие мысли!

– Это было необходимо, чтобы ненадолго усыпить тебя, – ответил он и, посмотрев мне прямо в глаза, добавил:

– Это вовсе не значит, что я сам этого не хотел.

Я охнула и почувствовала, что сейчас точно сгорю – от внезапно накатившей волны смущения. Чтобы как-то выкарабкаться из неё, пробормотала:

– Ты сказал, что виноват трижды. Третий раз – из-за чего?

Тристан глубоко вздохнул и ответил:

– Агнесса, я действительно вытащу отросток Вяза. Но просто так он тебя не отпустит.

Наши взгляды опять встретились.

– Ты совиная ведьма. Это значит, что Вяз заберёт тебя себе, – договорил Тристан.

Перед глазами встала чёрная громадина на краю мира из моих видений. Порыв мёртвого ветра скользнул по щеке.

– Значит, ты собираешься отдать меня ему? – с ледяным сарказмом хмыкнула я. Забавно. Я должна была бояться, но вместо этого испытывала какой-то безбашенный залихватский кураж. Страха не было вовсе.

– У меня нет выбора, – его голос прозвучал отстранённо, словно Тристан окончательно принял какое-то решение и теперь был полон решимости идти до конца, – там моя команда. Я не знаю, сколько ещё времени они там продержатся!

Последнюю фразу он почти выкрикнул, и мне стало ясно, что убедить в этом он пытался совсем не меня.

Скорее, самого себя.

– Конечно, команда, – протянула я, – ради её спасения ты готов пожертвовать даже подругой. Скажи-ка, а успел ли Ингвар Гесс обзавестись ещё друзьями в Роще? Может, Деля тоже была бы не против приятельствовать, а?

Не знаю, зачем я это говорила. Но говорила без остановки, будто потоком слов снесло плотину, и я пыталась таким образом потянуть время.

Для чего?

Змеевик!

Меня будто молнией по темечку шибануло. Как бы проверить, лежит ли до сих пор змеевик в кармане? Если Стефан очнётся – на это очень хотелось надеяться – он поймёт, где меня искать!

При воспоминании о Штайне захотелось разреветься, потому что оно потянуло за собой и воспоминания обо всём остальном: Зимнем Бале, уроке самообороны, Лесе Шорохов, нашим частым пикировкам.

Тристан не сводил с меня глаз, и их новое выражение мне совершенно не понравилось.

– Довольно! – коротко выдохнул он и взметнул обе ладони вверх, очертив в воздухе два неровных круга, переплетённых между собой.

Я и вскрикнуть не успела, как пути стиснули тело с такой яростью, что затрещали кости. Чтобы в следующую секунду лопнуть.

Затёкшие ноги не выдержали, и бы я безвольно повалилась на пол, если бы Тристан не подхватил меня под спину. Яростно изогнувшись, я попыталась сопротивляться и хотя бы достать его ногой, но тело ещё плохо слушалось. Через пару секунд я уже оказалась лежащей на саркофаге лицом вниз, с руками, безвольно свесившимися по обе стороны каменного ящика.

– Ах, ты…

Меня будто придавила каменная глыба, не дающая подняться. Всё, что оставалось – озираться по сторонам и безрезультатно извиваться, пытаясь хотя бы приподняться.

– Это бесполезно, – Тристан вновь опустился на колено передо мной и тихо сказал:

– Я не могу просить тебя меня понять. Я понимаю, что не вправе просить у тебя прощения. Но я хочу, чтобы ты знала, Агнешка: мне действительно очень жаль, что всё так получилось.

– Зачем ты тут передо мной столько времени распинался? – в тихой ярости спросила я, чувствуя, как горло перехватывает от кипящих внутри эмоций, – давно бы пристукнул меня и всё.

Тристан покачал головой:

– Я не мог ничего сделать, хотя бы не попытавшись объясниться с тобой.

Я почувствовала колючую волну тьмы и отчеканила ледяным тоном:

– Катись ты к Анфилию со всеми своими объяснениями!

В глазах Тристана вновь промелькнула уже знакомая мне печаль. Он рывком поднялся и одним движением словно сгрёб воздух над моей головой.

Волна холода вновь окатила меня, но на сей раз она была какой-то слишком реалистичной. Вслед за ней накатила паника, когда я осознала, что плащ и платье разлетелись в клочья, оставив меня лежать в одном лифе, чулках и панталонах. Сапоги соскользнули с ног сами по себе.

Тристан исчез из поля зрения. Уловив его движение, я поняла, что он встал сбоку, и удвоила усилия, пытаясь хоть как-то высвободиться. Вдобавок я чувствовала дикое замешательство – но не от того, что он видел меня практически полностью без одежды, а потому, что я не могла ничего сделать в таком жалком положении.

Рука Тристана взметнулась вверх, и по спине наотмашь ударил огненный хлыст дикой боли. Я скорчилась и закричала, но собственного голоса не услышала. Всё подёрнулось мглой сквозь которую пробивалось синее мерцание и были видны уже знакомые мне тени.

Вдали, словно в насмешку, вновь показалась тёмная громада Вяза.

Боль отступила на секунду и нахлынула снова. Левую руку свело судорогой. Теперь ощущения были другие – словно из неё медленно, с наслаждением, вытягивали длиннющую жилу, наматывая на локоть.

Перед глазами вдруг возник образ Стефана, заслонивший собой все безумные видения, пляшущие в забытьи.

«Вы не можете прожить без неприятностей, да, Агнесса?» – услышала я его строгий голос. Это странным образом слегка привело меня в сознание. Боль не ушла, но я получила пару секунд на то, чтобы перевести дух.

И вновь вспомнить один-единственный урок, который дал мне Штайн.

Чему он там учил? Что каждый неживой предмет обладает собственной энергией, которую можно попробовать использовать для плетений. Ещё он, вроде бы, запретил это повторять самой, чтобы не сделать хуже… но, Анфилий побери, разве может быть хуже?!

Сосредоточив всю волю в правой руке и дождавшись новой паузы между волнами боли, я кое-как разжала стиснутые пальцы на правой руке и прижала ладонь к боку каменного саркофага. Камень, вроде, достаточно неживой предмет.

Как там было? Сосредоточиться? Анфилий, легче Калпацкие горы с места сдвинуть! Сознание помутилось и поплыло. Я почувствовала, как меня потянуло прочь, туда, где на раскидистых ветвях покачивались, глухо стуча кости.

Прощай, Маришка. Прощай, мама. Прощай, Стефан…

Совы-сычи! Нет! Я так просто не сдамся! Мне ещё надо придумать, как вытаскивать сестру!

Последняя мысль придала мне ещё немного энергии. Ухватившись за расползающуюся реальность, я вдохнула – так глубоко, как могла – и перебросила все оставшиеся силы в ладонь.

И камень откликнулся.

Несмело, будто пробуя кожу на вкус, меня ущипнула слабая струйка энергии. Впиталась и тонким ручейком растеклась под кожей. Вслед за ней потянулись её сёстры, и очень быстро я почувствовала, как все они переплелись и слились в одну волну тусклого света. Я даже могла видеть его приглушённые отблески, где-то там, в глубине сознания.

Новая вспышка боли. Накатывает. Отползает, как приливная волна. Тени недовольно ворчат и подбираются всё ближе.

Свет. Свет. Надо держаться за него. Сосредоточься, Агнешка!

– Валите прочь! – кричу – или шепчу – я теням, но в ответ слышу только рык и хриплое бормотание.

Вяз надвигается.

– Анфилия вам всем в задницу! – рявкаю я и невольно сжимаюсь в предчувствии нового витка боли.

Он приходит. Но – вот странное дело – не такой сильный, как предыдущий. То, что скручивало жилы и не давало толком вздохнуть, отступило. Тело всё ещё пылало в болевом приступе, но он угасал быстрее, будто пани Лютрин по голову окунула меня в бадью с целебной мазью.

Я подняла голову. Тяжесть, давившая на плечи, ещё ощущалась, но теперь я могла гораздо лучше шевелить руками.

Не особо веря в происходящее, я попробовала подняться, опершись на локти. Получилось!

Стараясь не делать резких движений, села, кое-как прикрывшись остатками одежды. Спустила ноги с саркофага и только тогда встретилась взглядом с Тристаном.

Он стоял в нескольких шагах от меня, так и замерев с поднятыми руками. Меж его пальцев теплилось ярко-синее свечение. Это что, лоза из-под моей кожи? Но разглядывать её было некогда.

Пару секунд мы молча смотрели друг на друга. Мне даже показалось, что я увидела что-то, похожее на радость на его лице. Но её мгновенно сменила уже неприятно знакомая мне отрешённая решимость. Вороний колдун резко поднял руки и набрал воздуха в грудь, готовясь что-то выкрикнуть.

Тело опередило мысли. Я мгновенно скатилась с саркофага и распласталась на полу, а прямо над головой мелькнула ярко-синяя вспышка. С потолка посыпалась каменная крошка.

Я мельком оглянулась: тень Тристана на стене двинулась. Не теряя времени даром и не обращая внимание на пульсирующий жар в увечной руке, я сгруппировалась и приготовилась кинуться к выходу. Беда в том, что я напрочь забыла, где он. В полумраке склепа всё сливалось и плыло, а мышцы протестующе ныли после таких своеобразных упражнений.

За спиной мелькнула ещё одна вспышка. Склеп вздрогнул, взрыв взметнул вверх пыль и куски гранита рядом с моей ногой. Я сжалась, ожидая, что в голое плечо вот-вот вопьются пальцы некроманта, и, наплевав на всё, похромала вперёд, в том направлении, где мне мерещилась чернота выхода.

«Почему он медлит? – мелькнула мысль, – склеп маленький, мог бы уже тысячу раз нагнать…»

Ответ пришёл сам собой.

Я споткнулась обо что-то и упала на колени. В панике развернулась и неуклюже поползла спиной вперёд, помогая себе ногами и пытаясь понять, что происходит.

Тристан перегородил путь к отступлению, глядя на меня сверху вниз и держа перед собой пульсирующий шар, свитый из извивающихся ярко-синих лент. Отсветы падали ему на лицо, и я никак не могла разобрать его выражения. Лишь глаза зияли огромными тёмными провалами.