Pop-принцесса

ТРИ

Я поднялась к себе наверх — выходные дни я провожу здесь. Все еще казалось странным заходить в спальню с одной кроватью. У нас с Лаки была своя комната в Кембридже, в которой мы выросли, так же как и в этом доме, когда приезжали летом на Кейп-Код. Теперь же мы постоянно живем на Кейп-Коде, и я переселилась в комнату для гостей. Наша с Лаки старая спальня была закрыта, и никто никогда не просил у мамы ключи от нее. Зато из моей новой комнаты открывался хороший вид. Я могла проснуться утром и, не вставая с постели, смотреть на синий океан и слушать его рокот за окном. Волны, накатывающие одна за другой, создавали ощущение, что моя кровать качается на волнах. Рев океана и шум прибоя помогали заглушить тишину, наполнявшую наш дом, с тех пор как не стало Лаки. Иногда казалось, что мы превратились в семью призраков.

Раздался стук в дверь, и я крикнула: «Я же сказала, что сделаю это!» Похоже, мама опять хочет поговорить о Тиге.

Но вместо нее в комнату вошли Кэйти и ее брат-близнец Генри, он же Знайка. Генри и Кэйти жили с нами по соседству. Сколько себя помню, мы каждое лето вместе.

Кэйти плюхнулась на кровать.

— Ты представляешь?! Мама сегодня утром нам в церкви рассказала: занятия на этой неделе отменят. Где-то там обнаружили асбест, поэтому школу закроют и вычистят все, чтоб мы не сдохли во время классного часа.

Я воздела руки к небу и исполнила танец мессии.

— Аллилуйя! Аллилуйя!

Первая неделя в девонпортской школе была сплошным мучением.

«Дачница-неудачница! Кем она себя возомнила?» — шептали за моей спиной.

Ребята моего возраста в городе делились на дачников и местных. Местные жили в Девонпорте круглый год, и у их семей не было денег на дачный коттедж. Местные торговали рыбой на рынке, куда часто наведывались дачники. Родители местных подрабатывали, присматривая за коттеджами дачников в зимний период. Дачники, к которым и я раньше относилась, проводили на Кейп-Коде только июль и август, сбежав от жары из Нью-Йорка, Вашингтона и Бостона. Они водили дорогие машины, ходили в частную школу и не горбатились за гроши на летних каникулах.

Наша семья была из дачников, но мы никогда не были богатыми, просто нам повезло унаследовать дом с видом на океан. Я больше не принадлежала ни к тем, ни к другим. Я была рада, что на все лето похоронила себя в стенах «Дэйри куин», скрываясь под козырьком кепки.

— Просто не верится, что ты теперь будешь жить здесь круглый год! — защебетала Кэйти.

Соседка кинула на мою кровать набор «Красота своими руками», как я его называю. Комплект включает журналы мод и таблоиды с портретами знаменитостей, пробники с косметикой и все для ухода за волосами. Что ж, у каждого свои игрушки. Если бы проводили конкурс для девушек, которые во что бы то ни стало хотят стать популярными, несмотря на прыщи, пластинки во рту и дешевую одежду из «Кей-март», первое место досталось бы Кэйти. Все лето я наблюдала, как она бесплатно угощала ванильным мороженым бедных студентов, которые были на мели и платили за «Большой, но дешевый обед» горстью мелочи; провожала старичков до туалета; утешала детишек, похлопывая их по спине, перед тем как убрать шоколадный соус, который они только что срыгнули. Я же едва могла выдавить из себя любезностей на три цента, что, впрочем, соответствовало зарплате.

Кэйти бросила мне журнал о мыльных операх.

— Зацени обложку, — специально для тебя принесла.

Уилл Нивз! Прекрасное лицо, ради которого я готова умереть. Самый сексуальный актер — звезда телесериалов — смотрел на меня обалденными черными глазами. Красиво очерченные скулы, кожа цвета корицы и небрежно уложенные черные волосы. Встречайте: звезда сериала «Южный берег» Уилл Нивз! Я не пропустила ни одной серии. Именно из-за него, с тех пор как видик приказал долго жить, я работала в «ДК» с пяти до десяти ежедневно, а не с трех до восьми два раза в неделю. Я не могла без ежедневной дозы наркотика под названием «Уилл Нивз». Я поцеловала фотку.

— Ты действительно считаешь этого парня крутым? — спросил Генри.

— А то! — ответила я ему.

Генри брезгливо поморщился. За этот год он сильно вытянулся, но оставался каким-то по-детски неуклюжим. Его тонкие темно-русые волосы выгорели на солнце, а обычно бледная кожа стала розовой и здоровой. Он был бы даже очень ничего, если бы не штаны. Они выглядели так, будто вот-вот соскользнут с его тощей белой задницы. Генри-ботаник оправдывал как свое имя, так и прозвище — он умел состроить такое лицо (бог ты мой!), как мордочка у хорошенького щеночка, но постоянно нахмуренные брови и сосредоточенный взгляд говорили о том, что он вечно что-то вычисляет в уме.

У него сформировалась дурная привычка — приходить ко мне за компанию с Кэйти без всякой на то причины. Возьмем, к примеру, сегодня, — он видел, что Кэйти берет с собой набор «Красота своими руками», а ведь он ни за что на свете не стал бы заниматься девчоночьими глупостями с нами, но факт остается фактом — Генри был в моей комнате.

— Только не говорите, что собираетесь весь день раздолбайничать, пуская слюни на фотки с этим парнем, и краситься перед зеркалом, — изобразил возмущение Генри.

— Именно так, — кивнула Кэйти.

— Сестренка, по-моему, ты обещала помочь мне собрать новый компьютер к папиному дню рождения.

— Нет, Знайка, сам придумал, сам и делай, — сказала Кэйти. — Мы с Уандер найдем чем заняться.

Она напряженно задумалась, наморщив лоб, а потом спросила:

— Слышь, ты позвонила этому зануде Тигу? Я пожала плечами, и Кэйти отвязалась от меня. — Придумала! воскликнула она. — Давай позвоним Дагу Чейзу и прикольнемся над ним. Неплохая идея. Я повернулась к Генри и сказала:

— Чарльз собирается к своим псевдокрутым друзьям-скейтерам. Почему бы тебе не потусоваться с ними?

Не очень-то хотелось, чтобы этот отвратный ботаник находился в моей комнате, пока я буду говорить по телефону с парнем моей мечты. За Уилла Нивза я бы вышла замуж, а по Дагу Чейзу я конкретно сохла.

Генри сощурился — солнце светило прямо в окно.

— Уж лучше с этими псевдоскейтерами зависать, чем слушать про вашего отстойного Дага Чейза, — пробормотал он. И, поднявшись с подоконника, вышел из комнаты.

Я пускала слюни по Дагу Чейзу все лето, хотя запала на него еще в восьмом классе, когда мы играли в «Марко Поло» в городском бассейне. Кристально голубые глаза и татуировки на мускулистых руках, — чистой воды рок-звезда. Четвертого июля весь Девонпорт слушал его группу на общегородском гулянии в честь Дня независимости. Хоть он один из самых популярных старшеклассников в школе Девонпорта и шансов встретиться с премьер-министром Канады у меня больше, чем стать девушкой Дага, я все равно бредила им. Я поправилась на два размера за лето — с сорок второго на сорок четвертый. И все из-за того, что каждый день ела пиццу в кафе, где он работал. Я смотрела на него, стараясь делать это не слишком явно, и не замечала, как сыр, возможно, медленно стекал мне на блузку. А Даг не обращал на меня никакого внимания.

Я обожала разглядывать скользящий изгиб змеи на левом бицепсе Дага, когда он ловко жонглировал пиццей. Все лето я обедала только в пиццерии, глядя на круги теста и представляя, как мы с Дагом лежим на покрывале в полночь на пляже, а лунный свет струится на нас сверху. Я пробегаю пальцами по тату. От такого предельно чувственного прикосновения Даг заводится, и через сотую долю мгновения его губы находят мои.

С тех пор как мы переехали в Скучгороп он же Девонпорт, единственным моим развлечением было мечтать о поцелуе с Дагом, если не считать, мечту поцеловаться с Уиллом Нивзом из «Южного берега».

Недавно мне исполнилось шестнадцать, а я еще ни разу ни с кем не целовалась — ну, по-настоящему, с парнем не целовалась.

Та неловкая случайная встреча с Фреди Портером в гримерной, когда мне было двенадцать, не считается. Фреди был одним из «Фа-Солевых малышей», который пошел дальше и стал членом чудовищно популярной мальчиковой группы.

Семья Блэйков переехала на полуостров Кейп-Код с намерением начать все сначала.

В моем случае это значило завести парня (он должен стать неотъемлемой частью моей новой жизни на побережье), и Даг Чейз годился на эту роль, как никто другой.

Лаки всегда говорила, что я великий мечтатель.