На краю долины гейзеров

ГЛАВА 2. В плену идеи спрута

Утро выдалось пасмурным.

Стеклов всю ночь просидел над изобретениями инженеров, тщетно выискивая актуальные материалы. К сожалению, каждый старался модернизировать проекты Виктора Степановича, а не придумать новую идею. Долгое время профессор грустно смотрел на чертежи одного из самых талантливых работников, подающего большие надежды:

«Флотатор трехступенчатый, поставленный через приемную камеру, выходящую через нейтрализатор, с противоположной стороны устанавливается сгуститель флотошлама…».

Перечёркнуто. Снизу подпись профессора:

«Если мне понадобится очистить раковину на кухне, я обращусь к этому проекту. Суммарная мощность установки не превысит 3 МВт, нам нужно в 100 раз больше».

Печать: Отправлено на доработку.

Все два десятка работ профессор заканчивал одной печатью, только единожды его рука потянулась за прибором с противоположной надписью, но окончание проекта вновь не устроило гения современности:

«Насос импеллерный подключается к фильтру обезвоживания и выходит к абсорбированному блоку илоуплотнителя, подсоединяемому к установке дегельминтизации и биологической очистки. Пластиковый контейнер со встроенным сгустителем флотошлама, подсоединенному к УФ-обеззараживателем, суммарной мощностью до 10 МВт».

Ниже краткая подпись и печать «Отправлено на доработку» поверх паспортички.

«Достойно работы второкурсника технического училища. Подумайте над подведением сгустителей к распредкамере».

Перед началом рабочего дня Анна Михайловна нашла Виктора Степановича спящим на стопке чертежей. Она аккуратно его разбудила, поставила на стол горячий эспрессо и положила зеркальце с расческой.

– К Вам скоро придёт кто-то из начальства, пока что успевайте проснуться и подготовить бумаги.

– Анечка, мне не нельзя с ними встречаться, у меня не готов проект.

Взъерошенный профессор схватился за голову и жалобно посмотрел на секретаршу.

– Объясните им ситуацию, они же не звери, всё поймут. – Анна Михайловна собрала чертежи юных конструкторов и вышла из кабинета.

Профессор намочил над чашкой Петри расческу и пригладил благородную пушистую седину, затем одним глотком осушил чашку с бодрящим кофе и принялся разбирать вчерашние фотографии.

Стук в дверь застал учёного в тот момент, когда он склонился над захламлённым шкафчиком и отбирал незаконченные проекты.

– Доброго дня, Виктор Степанович, как успехи с проектом?

Добродушного вида мужчина зашёл в кабинет вальяжной походкой. На нём был надет зеленый костюм с накладными плечами и темно-синие ботинки. Всё это отлично сочеталось с его огромными рыжими усами и объемной причёской, уложенной на одну сторону.

– Здравствуйте, Павел Евгеньевич, – профессор виновато взглянул на директора. – к сожалению, ничего не готово.

Гость оглядел кабинет и сел на край дивана, закинул ногу на ногу и снова взглянул на Стеклова.

– Но идеи есть?

– Идея есть, но я пока не уверен, что смогу её воплотить.

Рыжий мужчина оглядел рабочий стол и открыл портфель, чтобы достать оттуда листочек.

– За средства на реализацию не волнуйтесь, я зайду в бухгалтерию и напишу разрешение.

– Спасибо, это было бы кстати. Но дело в том, что она весьма странная.

– Как и все Ваши предыдущие проекты. Не беспокойтесь. Если бы нам нужны были скучные массовые проекты, мы бы взяли штатного инженера на это место.

Директор тяжело встал и хлопнул себя по брюкам, чтобы разгладить заломы. Затем убрал неизвестный листочек и захлопнул замочки на портфеле. Пройдя пару шагов к двери, он неожиданно обернулся и хлопнул себя по лбу.

– Точно, Василий Степанович, через неделю у Вас представление проекта на конференции океанографов. Мы думали, что всё уже готово, поэтому выбрали такую дату. Чертежи и паспортичку можете принести позже, но ответить на вопросы журналистов придётся уже в назначенный день. Всего хорошего, желаем от совета директоров удачи при выполнении, мы в Вас верим.

Павел Евгеньевич улыбнулся своими огромными пушистыми усами и тихонько закрыл дверь. Профессор лишь кивнул на прощание и, как только кабинет снова опустел, начал биться головой об шкаф. С каждым ударом через полузакрытые дверцы вываливались чертежи, скатываясь под стол. Что теперь делать? Как успеть закончить концепцию разработки за семь дней?

Из-за непрерывного стука профессор не услышал, как в кабинет вошёл новый гость. Неожиданно, холодная увесистая рука легонько дернула за плечо унывающего Василия Степановича, от неожиданности тот отпрыгнул назад с непривычной для него реакцией.

– Доброе утро, дорогой мой. Кажется, день не задался?

– Здравствуй, Георгий, так и есть. Ты с какими новостями?

Океанограф сел на диван и с обыкновенной оптимистичностью скрестил на коленях пальцы. Сегодня океанограф выглядел более выспавшимся, чем вчера, к тому же его вид стал более свежим и аккуратным. Пушистая борода была аккуратно подстрижена, кудрявые волосы уложены и зачесаны на висках, большие солнечные очки выглядывали из вьющихся локонов. Свитер ярко оранжевого цвета поглажен и надет на клетчатую потертую рубашку с отложным воротом, помятые на коленях брюки сочетались с большими добродушными зелёными глазами.

Было заметно, что океанограф уже подготовился к новой экспедиции.

Затем, немного наклонившись к столу, за который уселся профессор, потирая красный лоб, начал приглушенно рассказывать свою маленькую тайну:

– Помнишь, вчера я рассказывал, что мы перестали получать местоположения с датчика, который находился на осьминоге? Так вот, через пару дней мы поймали сигнал и не поверили своим глазам. Это глубоководное осьминогоподобное существо преодолело несколько тысяч километров и через пролив Дрейка и перебралось в Тихий океан. Из Норвежского моря, где мы видели его последний раз, он, с помощью Пассатного течения и Гольфстрима преодолел острова Диего-Рамирес и мыс Горн, Южные Шетландские острова в Атлантическом океане. А затем по паковым льдам Японского моря, через нижнюю точку Северо-Западной котловины, добрался до Курило-Камчатского желоба и остался на какое-то время там. Последнее его местоположение нам удалось запеленговать вчера, он находился на абиссальной глубине Курильской котловины в Охотском море. На свое межокеаническое путешествие этот пришелец затратил чуть больше месяца, в то время как грузовые корабли прошли бы его за полгода. К тому же наш осьминог не попал в Бермудский треугольник Саргассового моря, а затем чудом обошёл «Море дьявола» возле Японии – настоящий везунчик.

С этими словами Киселёв откинулся на спинку дивана и выжидающе смотрел на Стеклова, попивая небольшими глотками свой горячий капучино.

Наконец, профессор отошёл от всего вышесказанного.

– И что вы командой собираетесь делать?

– Как только мы дождались прибытия существа в воды России, купили билеты на Камчатку. Здесь у нас будут все разрешения на осмотр этого спрута. В Аквитании я хотел бросить это дело, потому как все бумаги приходилось переделывать по сотни раз – ужасная бюрократия для иностранных учёных. Наверняка хотели отобрать мою идею.

– И когда рейс?

– Сегодня вечером с Новоарбатского аэропорта, прямой.

– Мне кажется, я тоже должен изучить нашего осьминога, через неделю у меня проект. Признаюсь, не могу понять почему, но я чувствую, что найду в нём недостающую изюминку установки. В нём определенно есть много интересного для науки.

Профессор нажал на кнопочку телефона:

– Анна Михайловна, посмотрите, пожалуйста, свободные билеты до Петропавловска на сегодняшний вечер.

– Секунду.

Георгий с удивлением глядел на профессора, он явно не ожидал такого поворота событий. Хотя вчера Киселёв многого не замечал.

– А как же вещи? Вы прямо из «Заслона» поедете в аэропорт?

Виктор Степанович поднял голову и вопросительно взглянул на экспедитора.

– В кабинете Вашей милейшей секретарши стоит мой скромный багаж. Мне вообще ужасно нравится в этом офисе: кофе в любых количествах, лояльное руководство, милые работники. Я уже подумываю перейти в местный штат.

С этими словами Георгий отпил немного ароматного капучино и улыбнулся.

Телефонный звонок прервал секундную паузу в разговоре.

– Слушаю.

– Василий Степанович, мест на самолёт в ближайшие несколько недель нет. Есть вариант доехать на поезде, время в пути семь дней. Шесть на поезде до Владивостока и полдня на самолёте до Камчатки.

– Спасибо, Аннушка, но это слишком долго, заказывать не нужно.

Профессор в замешательстве выключил телефон и взглянул на бумаги.

– Что теперь делать? Весь проект ставится под вопрос.

Киселёв молча смотрел на Стеклова, как будто перенимая его настроение.

Конечно, был вариант, уехать на личном самолёте компании, но на нём ещё неделю назад улетело начальство технического отдела. Проекты предприятия охватывали почти всю страну, поэтому для всех сотрудников были заведены клубные карты полётов, обеспечивающие льготные поездки. А для мест, куда не ездит рейсовый транспорт, был куплен личный самолёт на 10 посадочных мест. Одно из самых выгодных вложений компании.

Тишина всё также заполняла пространство кабинета, заползая в самые отдалённые уголки. Только часы мерно шли, передвигая сенсорную стрелку на четверть полдня.

– Ладно, мне уже пора в аэропорт. Обещаю присылать результаты исследований, фотографии, звонить при надобности.

Киселёв виновато взглянул на профессора, понимая в душе, что ничем не сможет помочь старому другу. Он встал с дивана и подошёл к столу.

– Хорошо, Георгий, буду ждать новостей с Камчатки.

С этими словами Василий Степанович привстал с кресла и пожал на прощание крепкую потрескавшуюся руку.

Дверь закрылась почти бесшумно, но из приёмной было слышно, как Анна Михайловна долго допрашивала бедного океанографа о предстоящей поездке.

Стеклов огорчённо вернулся к незаконченным проектам, стараясь собрать из них что-то целостное и актуальное. Но все чертежи, лежавшие в шкафу, были черновиками установок, уже воплощённых в жизнь, а, значит, их использование противоречило политике профессора. Вот, например, одна из работ, наиболее ярко освещённая журналистами научного мира несколько лет назад:

«Насос импеллерный, имеющий выход к флотатору трехступенчатому с переходом на блочный насос, поставленный через приемную камеру, выходящую через нейтрализатор. С противоположной стороны устанавливается сгуститель флотошлама, подсоединяемый к сгустителю и фильтрационному шлангу в абсорбированной трубе. Общая конструкция присоединяется к уплотненному дну на глубине от 870 до 956 м и имеет мощность напора входящего потока до 89000 кубометров в секунду. Установка конструкции происходит по верхней границе Абиссальной в соответствии с положением изотермы 4⁰С, которая разграничивает распределение эндемических форм».

Ниже паспортички шли чертежи, смета и дополнения.

К слову, такие очистительные сооружения, устанавливаемые непосредственно в океане и не подсоединяемые к нефтяным вышкам, были разработаны Стекловым. Если углубиться в историю, которая произошла ещё в молодости профессора – тогда выпускника Высшей Технической Академии, можно будет понять, почему он так не хотел подводить руководство.