На краю долины гейзеров

Дело в том, что молодого специалиста никто не хотел брать на предприятие, к тому же тема его выпускной квалификационной работы не подходила сферам деятельности существующих компаний. В конце четвёртого курса Стеклов женился на девушке из параллельной группы и через два года у них родилась дочь. Тогда будущий молодой гений почти отчаялся в поисках и уже собирался идти на минимальную ставку лаборантом в свой университет, чтобы обеспечивать семью. Только эта маленькая контора «Заслон», занимающаяся различным техническим оборудованием, рискнула расширить компетенции и принять инженера-океанографа. Через пару лет Василий Степанович полностью оправдал надежды лояльного руководства и на гонорары научных премий от его работ предприятие смогло развиваться.

Вскоре, небольшую компанию заметили акционеры ведущих международных компаний и понемногу начали инвестировать в актуальные проекты. Так, не прошло и пяти лет, как штат предприятия начал исчисляться сотнями инженеров и смежных специалистов. Очень скоро Стеклов стал начальником отдела «Океанографической инженерии и очистительных сооружений» и вывел российскую и мировую экологию на новый уровень. Идиллия, к сожалению, длилась не долго, сорокалетний юбилей профессор встретил в одиночестве. За пару дней до праздника жена с дочкой попали в автокатастрофу, узнав об этом, Виктор Степанович слёг в больницу с инфарктом. Но вместо того, чтобы заменить больного сотрудника, компания оплатила ему дорогостоящее лечение и реабилитацию. За это профессор был безмерно благодарен начальству и не позволял себе подвести любимый коллектив.

Всё время после ухода Георгия кабинет пустовал от тишины, разбивающейся большими настенными часами.

– Нет, сидеть здесь бессмысленно. – подумал про себя Стеклов.

С этими словами он открыл узкий гардеробный шкаф возле двери и достал оттуда серое пальто из шерсти и такого же цвета шляпу, повесил на опустевшие плечики белоснежный, но мятый халат, закрыл дверцу. В маленький форменный портфель с верхней полки были положены некоторые бумаги и толстый конверт, набитый различными купюрами.

Профессор уже собирался выйти из кабинета, как вдруг обернулся на стол и вернулся за фотоаппаратом. Двойной хлопок погасил свет во всей комнате и быстрыми шагами владелец исписанных бумаг удалился.

Анна Михайловна, по своему обыкновению, подняла голову и через мгновение опустила взгляд обратно на клавиатуру, она не здоровалась и не прощалась, если это в этом не было необходимости. В свою очередь Василий Степанович быстро кивнул куда-то в сторону оставленной секретарши и побежал по коридору. Несколько этажей показались нескончаемыми. Причиной этому, возможно, была их однообразность: деревья, плющ, бежевые сверкающие стены, потолок и пол, стеклянные двери. Впрочем, единственная отличающаяся – железная дверь была в чертежном кабинете.

Сократить нескончаемый путь пришлось через скоростной лифт, находящийся в конце коридора. Им редко кто-то пользовался, разве что для поднятия грузов, предпочитая здоровый образ жизни, и, поднимаясь на сотые этажи пешком.

Возле входа стояла белая иномарка, принадлежавшая компании. За рулём сидел неизменный водитель, который развозил штат по неотложным делам, возникающим в течение рабочего дня. Профессор открыл заднюю дверь и быстро пристегнулся.

– Серёж, в аэропорт, пожалуйста.

– Домодедово, Елизаветинское, Шереметьево?

– Новоарбатское.

Машина плавно тронулась с места и понеслась по шоссе.

Разноцветные многоэтажки мелькали в тонированном окне. Каждый сантиметр земли внутри Садового кольца был застроен или приватизирован, перепродан и в миллионный раз перекуплен местными бизнесменами. В рыночных отношениях не было ничего плохого, всех расстраивало лишь отсутствие парков, некогда стоявших на месте бетонных коробок.

В своё время Инесса Павловна – давняя подруга Стеклова, предложила устроить на крыше предприятия маленький сад. Эта идея понравилась всему штату, поэтому, вскоре, на каждом этаже сделали маленькие ботанические сады. Когда об этом узнали в Министерстве экологической безопасности, такую инициативу закрепили на законодательном уровне, а компании выделили редкие семена плющевых культур, прорастающих на любых поверхностях в пределах досягаемости теневой стороны.

Плющ вообще стал самым популярным растением, которое высаживали на фасадах офисных зданий. Впрочем, теперь можно было без проблем отличить деловой центр от жилого комплекса, благодаря наличию на крыше, балконах и стенах – различных растений.

Экологический налог предусматривал льготы в том случае, если предприятие в каждом помещение минимум на 10% от площади было заполнено зеленью. Сюда относились: цветы, деревья, плющ, мох и даже съедобные культуры. Самые креативные офисы заказывали мини-теплицы и сажали овощи, в основном, помидоры, конечно. Больше всего на этом заработали пенсионеры, которые продавали рассаду по цене импортных деликатесов. Но приток клиентов окупал все расходы, связанные с бабушками-огородницами или цветочными магазинами.

Все рассуждения о жизни утомили и без того уставшего профессора, и он уснул. Светофоры, сигналы, оставшийся дорожный шум быстро перестают привлекать внимание, даже начинает успокаивать.

Стеклов не заметил, как они приехали к огромному стеклянному зданию, окруженному небольшим парком.

– «Новоарбатский», хорошего полёта.

Профессор кивнул, положил чаевые в маленькую коробочку возле ручника и аккуратно захлопнул дверь. Быстрыми шагами он прошёл по широкой дорожке между причудливыми деревьями и кустами и нырнул в поток, входящий в большие двери стеклянного аэропорта. Всюду стояли люди в форме, металлоискатели, тепловизоры, это прекрасно контрастировало с огромной стеной из зелени с живыми цветами. Вокруг толпились самые разные люди: поодиночке и с семьями, парами и с животными. Многие женщины незаметно плакали, обнимая детей, с трудом поднимавших огромные чемоданы.

Пройдя таможенный контроль, Стеклов направился к кассовым аппаратам, одиноко стоящим вдоль стены. Он попробовал ввести свой запрос в каждый терминал, но не нашёл ни одного варианта. Впрочем, с его стороны было нерационально ожидать, что аппараты выдадут разную информацию. Отчаявшись, профессор пошёл по залу входного контроля, не зная, куда себя деть.

Весьма скоро его посетила маленькая гениальная мысль и он побежал смотреть на табло регистрации, случайно толкая неторопливых прохожих. Люди мешались на пути, не спешно двигаясь в ту и другую сторону, перекладывая вещи в сумках. Наконец, обогнав весь идущий поток, Стеклов принялся рассматривать бесконечные строчки черного экрана, в самом низу виднелась ярко-желтая надпись: «Петропавловск-Камчатский. Вылет в 17:38. Стойки 12-14».

Виктор Степанович, высококлассный учёный современности, как школьник побежал выспрашивать у регистрирующихся, не желают ли они продать свой билет. Большинство стоящих в очередях – сноубордисты и молодые пары опасливо отходили от мужчины, назойливо подходившего к каждому. Только женщина преклонного возраста с большим малиновым чемоданом почти согласилась продать билет, но в последний момент передумала и отвернулась. На дальнейшие уговоры она просто не оборачивалась.

Совершенно подавленный, Стеклов сел на мягкие кресла в углу и удручённо наблюдал, как пассажиры складывают багаж на ленту и проходят на посадку.

– Счастливчики. – думал про себя профессор. – К сожалению, пару дней назад я не имел понятия, что мне придется сорваться с места и бегать по аэропорту в поисках оставшегося билета.

Профессор схватился за голову и положил сумку возле ног. Рядом сидящий пожилой мужчина с сожалением взглянул на Василий Степановича. Поправив клетчатую панамку на круглой полысевшей голове, он обратился к соседу:

– Паспорт потеряли?

– Хуже, проектную идею.

Он подозрительно взглянул на пожилого худощавого мужчину со взъерошенными волосами и отвернулся, продолжив крутить пуговицы на утепленной коричневой жилетке в цвет длинных вельветовых штанов.

Профессор посмотрел на большие настенные часы, со стуком передвигающие блестящие стрелки. Половина четвёртого. В зале по-прежнему бегали пассажиры с огромными багажами или дамскими сумочками, одна девочка несла в переноске любопытного кота, а в другой руке саквояж со скрипкой. Одним словом, все летели по своим делам, причём совершенно различным.

Со временем шум людского потока смешался воедино, а Стеклов продолжал сидеть на месте, пытаясь понять, что ему делать дальше. Конечно, любой другой учёный не стал бы так цепляться за идею, а провел кабинетные расчёты и составил отчёт, но профессор не брался за использованные раннее проекты, поэтому и вышел на такой высокий уровень. Он пригладил седину и начал массировать кончиками пальцев виски, разгоняя кровь.

– Уважаемые пассажиры, закончилась регистрация на рейс В3467 Москва-Петропавловск-Камчатский, вылетающий с 56 пути в 17:38 по местному времени. Dear passengers, check-in for flight B3467 Moscow-Petropavlovsk-Kamchatsky departing from track 56 at 17:38 local time has ended.

Голос из динамиков прервал внутреннюю тишину Василия Степановича и заставил вновь вернуться к реальности. Теперь точно всё. Этот необычный осьминог мог стать разгадкой недостающей детали проекта. Что это за деталь пока не знал никто, но у великих учёных была такая отличительная черта, как точечное чутьё.

Стеклов взял свой скромный багаж с пола и побрёл по шумному коридору, где на этот раз его толкали торопливые пассажиры, размахивая паспортами с билетами или просто огромными сумками. Впервые за долгое время все планы профессора рушились, а он при этом не знал, как спасти ситуацию. Совершенно подавленный, профессор достал из кармана телефон и набрал номер первого попавшегося в интернете такси. Сергея беспокоить не хотелось, потому, как он развозит штат по неотложным делам из «Заслона», а ехать на другой конец города бессмысленно, когда есть огромное количество машин, ожидающих на выходе.

Василий Степанович связался с диспетчером и теперь сидел в парке на скамейке. Черная иномарка быстро подъехала к выходу и встала посреди дороги – обычная практика. Профессор подхватил сумку и побежал по каменистой дороге из утрамбованного гравия к парковке. Как только он сел в машину и захлопнул дверь, иномарка рванула к автоматам на выезде.

– Куда едем, шеф-брат? – коренастый мужчина с бородой обернулся на Стеклова и, не смотря на дорогу, продолжал рулить.

– Пролетарская, 32А.

Профессор испугался и назвал первый, пришедший в голову адрес – домашний, иначе водитель бы так и продолжил смотреть на пассажира.

Выехав за пределы аэропорта, иномарка понеслась по огромному шоссе, обгоняя встречный поток, неторопливых водителей и вообще всё, что встречалось на пути. Хотя, кажется, Стеклов не говорил, что он едет на дело жизни и смерти и ни в коем случае не должен опоздать. С другой стороны, с нерешительными водителями можно бы ждать в пробках до конца дня. Сергей был находкой для компании: не выжимая спидометр до последней отметки, он находил обходные пути и приезжал до назначенного места достаточно быстро.