Илон Маск: Откровенно говоря…

«Если мы поразмыслим о солнечной энергии, не сосредоточиваясь на потребностях человека в электричестве, то окажется, что Земля почти полностью запитана от нее.

Она управляет всей системой погоды. Я говорю почти полностью, потому что часть энергии поступает от вращения Земли. (…) Единственная причина, по которой мы не являемся замерзшим темным шаром с температурой в четыре градуса Кельвина, – это Солнце. Вся экосистема основана на энергии нашего светила. Растения, по сути, это результат химических реакций, питаемых солнечной энергией. Так что речь идет о замене незначительной вещи, называемой электричеством, на то, что будет питаться от нашей звезды»[30].

«Очевидная проблема с энергией нашей звезды состоит в том, что Солнце не светит ночью. Я думаю, что большинство людей осознают это»[31].

«Значение вдохновения часто недооценивается. Но я хотел бы пояснить, что не пытаюсь стать ничьим спасителем. Я просто хочу думать о будущем без грусти»[32].

«Да, было бы здорово когда-нибудь полететь на нашем корабле Dragon. Некоторые люди думают, что [мой бизнес] – это такой окольный путь самому попасть в космос. Но намного дешевле купить поездку на “Союзе”. Это потребовало бы намного меньше усилий. Но я определенно хо чу когда-нибудь полететь. Это было бы потрясающе»[33].

«Один путь, вероятно, привел бы меня на Уолл-стрит с довольно большой зарплатой, а другой – к продолжению учебы и работе над различными техническими проблемами. Мне не очень нравился первый, поэтому я решил поехать в Силиконовую долину. В Стэнфордском университете я работал над ультраконденсаторами для электромобилей. Думаю, что в этой области может произойти значительный прорыв и, возможно, будет создана система накопления энергии лучшая, чем батареи. Это не является обязательным для развития электротранспорта, но, безусловно, ускорит дело.

В то время, когда я начинал свою научную работу, стало ясно, что интернет будет чрезвычайно важен для будущего. Я подумал, что смогу потратить лет пять на работу с конденсаторами и, наконец, обнаружить, что они не будут работать, и при случае опубликовать несколько статей и тому подобное. Это довольно неудачное развитие событий. Иногда важно определить, что успех – это не единственный возможный результат…

И я понял, что могу либо продолжить заниматься этим, либо начать работать над развитием интернета. Это был 1995 год, и тогда еще никто не зарабатывал никаких денег в интернете, но я предчувствовал нечто, способное коренным образом изменить природу человечества. Это как если бы у человечества внезапно появилась коллективная нервная система и внезапно каждый смог бы получить доступ к общим знаниям. И это произошло – действительно удивительное изменение! В прошлом для того, чтобы получить много информации, нужно было воспользоваться огромной библиотекой (…), и это был единственный выход. Теперь, когда у нас появился интернет и все есть онлайн, мы можем оказаться где-нибудь в южноамериканских джунглях и благодаря интернет-соединению иметь доступ практически ко всей мировой информации вместе с огромной вычислительной мощностью, стоящей за всем этим.

Это похоже на то, как если бы человечество начало общаться с помощью осмоса – подобно простому многоклеточному организму, в котором информация передается с помощью медленных химических сигналов. Сегодня любая часть человечества знает, что делают другие. Это невероятно»[34].

«Гейтс и Джобс – это совершенно разные личности. Мы все трое являемся технологами, но у каждого разные способности. Джобс, например, был очень проницательным в эстетических вопросах и, конечно, разбирался в технологиях, но прежде всего он понимал, чего хотят люди, даже когда они сами этого не знали. Он не боялся выходить за границы. Гейтс, вероятно, превосходит его в инженерных и технических вопросах, но он не так хорош, когда речь заходит об эстетике. Каждый из них очень талантлив, целеустремлен и способен привлекать блестящих людей для создания компании.

Для успеха предприятия необходима способность привлекать и мотивировать прекрасных людей. Потому что, откровенно говоря, фирма – это просто группа людей, которые собрались, чтобы создать продукт или услугу. Это цель ее существования. Иногда мы забываем об этой простой истине. Если вы сможете привлечь в компанию великих людей, вовлечь их в совместную работу и сделать так, чтобы они постоянно стремились к достижению общей цели, вы получите отличный продукт. Если у вас есть отличный продукт, многие его купят, и фирма добьется успеха. Это, в сущности, очень просто»[35].

«Диетическая кола великолепна. Думаю, в нее добавляют что-то, отчего ею нельзя пресытиться. Это какой-то адский компонент… В последнее время я стараюсь ограничивать себя. Бывало, выпивал по восемь банок в день или какое-то столь же абсурдное количество. Теперь – максимум одну или две. Так что все не так плохо. И обычно два [кофе]. (…) Когда-то я пил много кофе и диетической колы, и это меня заводило. Потом я почувствовал передозировку кофеина. В общем, ничего хорошего. Теперь я ограничиваю себя более разумным, как мне кажется, количеством»[36].

«Я бы хотел научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, это было бы здорово. Я умею свистеть и знаю много песен, которые иногда насвистываю вразнобой. (…) Но свист не то же самое, что игра на инструменте. Я могу, например, просвистеть довольно сложный канон Пахельбеля»[37].

«Думаю, что время посвящено порядку, детям, однако предпочел бы больше времени тратить на свидания. Мне нужно найти подругу. Поэтому я должен выкраивать чуть больше времени. Дополнительно каких-нибудь пять или десять часов – сколько времени компании и детям нужна женщина в неделю? Часов десять? Это минимум? Ну, не знаю»[38]

«Я столько времени провел в разговорах о [том, живем ли мы в] симуляции, что это напоминает безумие. (…) Наконец, мы с братом пришли к выводу, что следует запретить такие разговоры в джакузи, – это портит все удовольствие.

(…) На мой взгляд, самый сильный аргумент в пользу того, что мы живем в симуляции, таков. Около сорока лет назад мы играли в Pong. Два прямоугольника и точка – вот так выглядели компьютерные игры. Сегодня, сорок лет спустя, у нас есть фотореалистичные трехмерные симуляции, в которые одновременно играют миллионы людей. И с каждым годом они становятся все лучше. Скоро мы будем располагать виртуальным и расширенным миром. При таких темпах развития игры неизбежно станут неотличимыми от реальности, даже если бы эти темпы снизились в тысячу раз. Представьте себе будущее через десять тысяч лет. Это ничто в масштабе эволюции. Но мы находимся на пути к не отличимым от реальности играм, и можно будет играть на любом декодере или компьютере, которых, наверное, тогда будут миллиарды. Из этого следует, что вероятность нашей жизни в подлинной реальности составляет один к миллиарду. В этой аргументации трудно найти что-то неправильное.

(…) Это могло бы означать, что цивилизация перестала развиваться в результате какого-то катастрофического события, уничтожившего ее. Поэтому нам, наверное, следует допустить, что мы живем в симуляции (…), потому что в противном случае мы либо будем создавать симуляции, не отличимые от реальности, либо перестанем существовать. Такова альтернатива»[39].

Часть II
Привет и спасибо за рыбу,
или Как и почему Илон отправит нас в космос

Что в далекой перспективе нужно для создания города на Марсе? Одно можно сказать наверняка: огромное количество денег[40].

«Все происходит быстро. Нам потребовались сотни веков, чтобы эволюционировать в то, чем мы являемся сегодня, но за последние шестьдесят лет, с изобретением ядерного оружия, мы создали потенциал для самоуничтожения. И если мы сами себя не уничтожим, это неизбежно сделает что-то другое. Если не метеорит (в относительно скором времени), то расширение солнечной короны. Это обязательно произойдет»[41].

«Я пришел к выводу, что если не случится ничего, что улучшило бы ракетные технологии, мы застрянем на Земле навсегда. Крупные компании из аэрокосмической отрасли просто не были заинтересованы в радикальных инновациях. Они ограничивались внесением незначительных улучшений в старые технологии. Иногда это только ухудшало дело. Особенно плохо было тогда, когда речь заходила о ракетах. В 1969 году мы смогли организовать лунную экспедицию с помощью ракеты-носителя “Сатурн V”. Позднее шаттлы уже лишь доставляли людей на низкую околоземную орбиту, а потом были отправлены в отставку. Эта тенденция, в сущности, стремится к нулю»[42].

«Настоящий прорыв, который нужен нам в ракетной технике, и поворотный момент, к которому мы стремимся, – это ракета, полностью пригодная для немедленного повторного использования. Прежде у нас ее не было. Космические челноки стали такой попыткой, но, к сожалению, здесь не выгорело. Основной топливный бак челнока полностью отбрасывался при каждом взлете. Даже повторное использование тех частей шаттла, которые были пригодны для этого, оказалось настолько сложным, что это стоило в четыре раза дороже одноразовой ракеты с аналогичной полезной нагрузкой. Цель была правильной, но она не была реализована.

Это очень важная проблема. Если мы сравним ракеты с другими видами транспорта, то наши рассуждения приобретут гораздо больше смысла. Все другие виды транспорта можно тут же и полностью использовать повторно. Это касается и велосипедов, и лошадей, и автомобилей, и самолетов. В обычной жизни было бы довольно глупо бросать лошадь после каждой поездки или самолет – после каждого полета. Стоимость 747-го [Боинга] составляет что-то около трехсот миллионов долларов, а для перелета из Лос-Анджелеса в Лондон и обратно каждый раз нужно было бы два таких самолета. Не думаю, что кто-то заплатил бы полмиллиарда долларов за такое путешествие»[43].

«Было предпринято уже много попыток создать ракету многоразового использования, но от всех от них отказывались, когда становилось ясно, что они не увенчаются успехом. На самом деле их обычно бросали задолго до того, как становилось ясно, что дело не выгорит. Но суть проблемы заключается в следующем: если прилично спроектировать ракету одноразового использования, то, вероятно, можно будет вывести на орбиту два или три процента взлетной массы. А какая масса нужна, чтобы вернуть эту ракету назад и по возможности быстро снова запустить ее? Около двух или трех процентов. То есть, нам в принципе ничего не удалось вывести на орбиту. Так было до сих пор. Чтобы внести качественное изменение, нужно подумать, как доставить больший процент взлетной массы на орбиту. Скажем, в идеале, около четырех процентов в конфигурации, которая предусматривает возможность уменьшения груза, а затем сжать элементы, пригодные для повторного использования, примерно до двух процентов от взлетной массы. Масса нетто доставляемого на орбиту груза составила бы тогда два процента. А это действительно выгодно»[44].

«Настоящее искусство заключается в создании ракеты, которая будет достаточно производительной для того, чтобы хоть в одноразовой версии (…) вывести около четырех процентов массы на орбиту. Если вы сможете извлечь максимальную пользу из повторно используемых элементов, возможно, они не будут стоить вам больше двух из этих четырех процентных пунктов. Тогда как мы всё еще можем выводить на орбиту едва ли два процента нетто взлетной массы. Это и есть то, что нужно сделать. Но как? Это требует самых прицельных оценок всех элементов конструкции ракеты. Каждой мельчайшей детали. Производительность двигателя, сила земного притяжения, сам двигатель, масса топливного бака, масса ускорителей (ступеней) ракеты, обшивка и корпус, проводка, вес компьютеров – все это имеет огромное значение. Если хорошо проработать эти моменты, задача становится выполнимой и дает мне надежду. Раньше я не был уверен, возможно ли это, но последние несколько лет я в этом убежден»[45].