Илон Маск: Откровенно говоря…

«Прежде всего, я должен сказать, что без поддержки НАСА SpaceX не была бы там, где она есть сейчас.

И великие исторические достижения агентства, и то, что оно делает сегодня, какие возможности для бизнеса создает и как делится своими экспертными знаниями, – все это в равной степени заслуживает нашей глубокой признательности. Напряженные отношения у нас с военно-воздушными силами. Я немного удивлен тем, что этот вопрос не вызывает большого интереса у журналистов: ВВС, собственно, предложили продлить монополию для фирм Boeing и Lockheed до 2018 года, аргументируя это “сохранением промышленной базы”. Странно, по какой-то причине нас к ней не относят. И это еще удивительнее, если учесть, что основной ракетой, которую используют Boeing и Lockheed, является Atlas V с главным двигателем российского производства. Ее центральный фюзеляж, переходной отсек, передний фюзеляж и тепловой щит производятся в Швейцарии. Так о сохранении какой промышленной базы мы тут говорим? Российской? Но ведь это абсурд»[71].

«В свете аннексии Крыма и формального разрыва военных связей с Россией [ракету] Atlas V нельзя назвать обеспечивающей безопасный доступ к космическому пространству для нашей нации, поскольку доставка его основного двигателя зависит от согласия президента Путина»[72].

«Самой острой проблемой с точки зрения SpaceX является тот факт, что наш самый важный конкурент на международном рынке – это россияне. А американская авиация каждый год тратит сотни миллионов долларов на российские двигатели. Мало того, что у нас нет доступа к национальным стартовым программам, так еще и наша авиация финансирует россиян, чтобы они конкурировали с нами. Это же совершенно ненормально. Ну, черт побери…»[73].

«Dragon способен вернуться [в атмосферу Земли] даже при скоростях, необходимых для полета на Марс или на Луну. Это очень разностороннее судно, приспособленное к работе не только на низкой околоземной орбите. Полет Falcon Heavy и Dragon над поверхностью Луны полностью возможен. Речь идет о миссии, в которой “Dragon” сделал бы петлю у невидимой стороны Луны. Для высадки на спутник нужна посадочная система, которую мы пока еще не запланировали. Но потенциально это то, что мы могли бы сделать, и нет никаких сомнений, что с помощью Falcon Heavy и Dragon можно выполнить превосходную задачу, наподобие облета Луны. (…) Можно было бы даже слетать немного дальше, чем в программе “Аполлон”. Это было бы здорово»[74].

«Первая фаза вызывала беспокойство, потому что LIDAR все никак не мог словить цель. Приближаясь к космической станции, ее изучают с помощью своего рода лазерного радара. Лазер сканирует станцию и воссоздает ее внешний вид в компьютере, чтобы определить относительное положение, а также движение корабля и станции. Определение цели должно быть стопроцентным, а не всего лишь приблизительным. Тем не менее настоящая станция отличается от своей компьютерной модели. (…) Таким образом, компьютер не был полностью уверен. (…) Но оказалось достаточно того, чтобы загрузить новое программное обеспечение для диагностики проблемы, а затем запустить его методом программно-аппаратного моделирования на версии ракеты Dragon, которая есть у нас на Земле. Это полноценная версия Dragon со всей авионикой, клапанами и т. д., на которой мы можем выполнять экстренное моделирование и проверять, сработают ли изменения. То есть у нас была новая версия кода, мы запустили ее на испытательном оборудовании, изменения сработали, мы загрузили обновление на корабль и определили цель. По сути, мы сузили поле зрения. Мы как будто бы надели лошади шоры на глаза»[75].

«Самая важная вещь, которая необходима нам в краткосрочной перспективе, – это возможность собрать все данные, создать очень точную временную шкалу, чтобы узнать вплоть до миллисекунды показания каждого датчика, а затем сравнить это с видеозаписью, сделанной на Земле. Один из самых значительных вызовов для нас – соединение событий с точным временем. Когда речь идет о таких величинах, как миллисекунды, важно определить, как соотносится записанное видео с данными, полученными с ракеты через наземную станцию управления. И потом, следует принять во внимание, например, фактическое время, необходимое для создания данного пакета информации, – когда считалось показание датчика, когда оно было закодировано в пакет и когда этот пакет был отправлен на землю»[76].

«Несколько лет назад, когда мы начинали разрабатывать Falcon 1 и, откровенно говоря, только учились создавать ракеты, у нас было много проблем с первыми полетами и это привело всю команду на какой-то запредельный уровень паранойи. Но последняя катастрофа у нас была семь лет назад, а в компании работало всего около пятисот человек. Сейчас нас четыре тысячи, то есть подавляющее большинство людей знало только волну успеха. Если ты во всем добиваешься успеха, то страх неудачи невелик. Теперь перед каждым полетом я обязательно отправляю всем сотрудникам электронное сообщение, в котором пишу, что если кто-то знает какие-либо причины, по которым следует отложить запуск, он должен немедленно позвонить мне на мобильный телефон или отправить электронное письмо, независимо от того, согласен ли с ним его непосредственный начальник или нет. Подобные рассылки я делаю перед каждым стартом. Но когда я отправляю такое письмо в двадцатый раз, то на него реагируют скорее в стиле: “Илон снова ведет себя как параноик”, и мое сообщение, вероятно, не обретает нужной силы. Думаю, что теперь все в компании понимают, насколько сложно запустить ракету на орбиту, и благодаря этому мы будем еще сильней»[77].

«Мы не страхуем наши старты. Никто в ракетостроении этого не делает, за исключением страхования на случай ущерба третьей стороне на Земле, что имеет очень малую вероятность. Поэтому у нас не было страховки. Самым большим штрафом для SpaceX станет задержка стартового графика. Как и в случае с авиакомпаниями, если полеты не осуществляются, мы не получаем доходов за этот период. Это значительная сумма, которая, скорее всего, составляет сотни миллионов долларов»[78].

«Я не думаю, что отправка обезьян [в космос] была необходима. В первой версии Dragon применялась простая система жизнеобеспечения, и (…) в следующий полет на космическую станцию мы отправим сорок мышей. Миссия мышенавтов состоится уже совсем скоро»[79].

«Одной из особенностей Dragon 2 станет способность приземляться в любом пункте Земли с точностью вертолета. Я думаю, это как раз то, что должен уметь современный космический корабль. На его борту смогут находиться семь пассажиров – семеро космонавтов – в течение нескольких дней»[80].

«Именно так должен приземляться космический корабль XXI века»[81].

«Что касается привода, то самое большое изменение во второй версии Dragon – это оснащение его двигателями SuperDraco, то есть супермощным вариантом. SuperDraco дают шестнадцать тысяч фунтов тяги против ста, отсюда и приставка “супер”. Они собраны в пары, поэтому, если один выходит из строя, другой может увеличить мощность и компенсировать потерю тяги. Каждый из них находится в защитном кожухе, поэтому, если что-то пойдет не так, он будет закрыт от других этой защитной гондолой. Это будет еще и первый полностью напечатанный, из очень надежного сплава под названием Inconel, двигатель. В первый раз напечатанный ракетный двигатель поднимется в воздух…»[82].

«Сколько рейсов может выполнить Dragon 2 без ремонта? Мы стремимся к десяти. После них нужно будет обновить основной тепловой щит, но это выяснится по ходу дела. Материал, из которого он изготовлен, называется PICA-X (третья версия), то есть Phenolic Impregnated Carbon Ablator – углеродное волокно, пропитанное фенолформальдегидной смолой. В каждой последующей версии нам удавалось уменьшать количество потерь, которые возникают в тепловом щите. Его можно сравнить с огромной тормозной колодкой. Чем лучше с технологической точки зрения материал, из которого что-то будет сделано, тем дольше это что-то можно будет использовать; тормозные колодки в автомобиле рано или поздно тоже нужно менять. Но, возможно, нам в итоге удастся достичь ста рейсов без замены»[83].

«Стоит отметить, что бо́льшая часть необходимого в ракете или космическом корабле – это программное обеспечение. Мы берем на работу лучших из лучших инженеров-программистов, связанных с индустрией компьютерных игр. В юности и мой роман с инженерией начался с созданием игр. (…) В этой индустрии есть много талантливых инженеров, которые делают действительно сложные вещи. Я часто думаю об алгоритмах, связанных с многопользовательскими онлайн-играми. В сравнении с ними по количеству математики стыковка с космической станцией – относительно простая задача. Я призываю людей, занимающихся играми, подумать о присоединении к SpaceX и о создании космических кораблей и ракет следующего поколения. Возможно, в будущем мы также создадим дроидов на поверхности Марса и Луны, чтобы они занимались такими вещами, как автоматизированный склад топлива и т. д. Нам нужны такие средства для обслуживания марсианской базы»[84].

«Если что-то можно напечатать в 3D из материалов с достаточно хорошими свойствами, то это самый простой способ. Конечно, когда речь идет о количествах, необходимых ракетостроительной фирме. Гораздо сложнее устроить все так, чтобы процесс имел смысл для компании, производящей автомобили. В случае с двигателем SuperDraco мы изначально не думали, что сможем напечатать его в 3D. Мы протестировали целый ряд обычных методов производства, но безуспешно, и в итоге пришли к выводу, что стоит попробовать 3D-печать и посмотреть, получится ли. Это была своего рода последняя соломинка для SuperDraco, но в итоге она оправдала себя на все сто»[85].

«Давайте посмотрим на стоимость Falcon 9. Это довольно большая ракета. У нее где-то миллион фунтов тяги. И это самая дешевая ракета в мире, но все же она стоит около пятидесяти – шестидесяти миллионов долларов, а цена топлива, кислорода и т. д. – всего двести тысяч. Вот если бы мы могли использовать ее тысячу раз, цена одного запуска составила бы около пятидесяти тысяч. Необходимо учитывать еще и расходы на ее содержание, постоянные затраты, распределение общих затрат и многие другие факторы, но это и так позволит сократить стоимость старта в сто раз. Это очевидно при сопоставлении с другими видами транспорта. (…) [Боинг] 747 стоит триста миллионов. Для путешествия туда и обратно потребовалось бы два самолета, и я не думаю, что кто-нибудь заплатил бы полмиллиарда долларов за такой полет. Лишь потому, что самолет можно использовать десятки тысяч раз, вы на самом деле платите только за топливо, работу пилотов и кое-какие дополнительные моменты. Стоимость инвестиций относительно невелика, отсюда и такая огромная разница»[86].

«Представьте себе кучу денег, падающих в атмосферу, они мигом сгорают и распадаются на куски. Попытаетесь ли вы их спасти? Наверное, да. Похоже на хорошую идею»[87].

«Это действительно трудно сделать на Земле, потому что здесь гравитация очень сильна. Настолько сильна, что для химической ракеты эта цель практически граничит с невозможным. Ракета одноразового использования, даже если множество умных людей используют передовые материалы и достигнут верхнего предела производительности двигателя, может вывести на орбиту от двух до трех процентов взлетной массы. Так обстоят дела в случае с разовой ракетой. Если мы хотим, чтобы она стала многоразовой и могла достигать космической базы, она должна выдерживать повторный вход в атмосферу, а все ее системы – работать при многократных запусках и быть устойчивыми к термической усталости. Чтобы достичь всего этого, нужно добавлять массу. Раньше, когда другие пытались создать систему многократного использования, в какой-то момент они приходили к выводу, что в этом деле успех невозможен»[88].