Ради этого я выжил. История итальянского свидетеля Холокоста

* * *

Гостеприимство дядиной семьи было просто невероятным. Я привык довольствоваться малым и как-то устраиваться сам, а тут вдруг меня окружили просто немыслимой заботой. Я словно обрел новую семью: нового отца, новую маму и новых братишек. Жизнь предоставляла мне вторую возможность: я мог выбирать, продолжать ли учебу или идти работать, и все зависело только от меня. Мой дядя был бы счастлив в любом случае.

Отчасти в силу своего характера, отчасти потому, что дядя и так слишком много сделал для меня, я решил найти работу и дал себе слово, что однажды возмещу все расходы. Несмотря на то что мне еще не было восемнадцати, что у меня не было достаточно опыта и что я был чужаком в этом месте, дядя умудрился найти мне работу в торговой фирме, и я проработал там четыре года. Я выучил французский и освоил все секреты профессии. Запасшись этим опытом, я открыл свое дело: маленький магазин в Катанье, в центре Бельгийского Конго, где было много зелени и климат чуть полегче. Я поехал туда один и продавал местным жителям всякую всячину. Работал я по восемнадцать часов, но и зарабатывал неплохо. Мне хотелось доказать себе, что я смогу себя реализовать в жизни, хотя и не имею образования. Благодаря постоянным усилиям дело у меня пошло. Я начал выезжать в окрестные деревни и специализировался на предметах первой необходимости: от тканей на одежду до тарелок, соли и кастрюль. В каком-нибудь новом городке я открывал филиал и запускал его, а потом прикидывал, кто из местных мог бы взять на себя руководство. Моя предприимчивость обретала известность, и я начал получать интересные предложения. Так, представилась возможность в большом количестве закупать арахис у производителей и продавать его на рынках. Для облегчения перевозок я купил грузовик и вскоре достиг на рынке хорошей позиции. Примерно каждые два месяца урожай менялся: то собирали арахис, то кукурузу. Я без конца метался по дорогам. Заказов была уйма, и одного грузовика уже не хватало, пришлось расширяться, и довольно быстро грузовиков стало пять. Пришло время найти надежного человека, которому можно было бы поручить все контакты с магазинами.

Именно в этот момент я и попросил Джакомино Хассона, одного из «группы десяти», стать моим деловым партнером. Мы знали друг друга с детства, и он с радостью принял мое предложение. Мы работали вместе четыре года, пока я не женился и не уехал в Родезию.

Африка предоставляла прекрасные условия для бизнеса, но условия жизни там были довольно трудны. Приходилось привыкать к постоянной угрозе какой-нибудь болезни. Самой распространенной была малярия, накрывавшая человека периодически. Я сам переболел несколько раз, пока Рустем, бельгийский врач, работавший в городке Камина, не сказал мне:

– Хватит, Сами! Ты не загнулся в Аушвице, так тебе что, надо загнуться в Африке?

И я решил сменить климат и на полгода поехать в Европу.

Шел 1954 год. Я приземлился в Брюсселе, за наличные купил «Шевроле» и поехал в Остию, по дороге сделав два больших круга, чтобы побывать во Франции и Швейцарии. Добравшись до Остии, я встретил там нескольких старых знакомых и решил ненадолго остаться. Тогда в том месте, которое мы называли Пинета, шло строительство небольших особняков. Однажды, проезжая мимо, я остановился и вышел из машины. Увидев, что за рулем «Шевроле» сидит молодой парень, прораб подошел и спросил, не собираюсь ли я приобрести особнячок. Из чистого любопытства я спросил, сколько это будет стоить.

– Пять миллионов, всего пять миллионов, – ответил он.

В кармане у меня лежал миллион. И я решился на безумный поступок. Вытащив пачку банкнот, я вложил ее в руку прораба:

– Считайте, что это задаток.

В этом особняке я живу и сегодня. Когда я его покупал, он стоял на пустыре, а теперь даже местечка для парковки найти невозможно.

Недолго пробыв в Остии, я решил отправиться туда, где давно должен был побывать. Я распростился с друзьями и отправился на Родос.

Греческое правительство взяло контроль над островом в 1947 году и дало десять лет сроку всем родосским евреям, эмигрировавшим перед депортацией, вернуться и получить назад свою собственность. На Родосе остался и дом возле Монте Смит, последняя ниточка, связующая меня со счастливыми днями, проведенными вместе с семьей. Я хотел вернуть его.

Еще когда я жил в Конго, я поручил адвокату-родосцу проследить за этим делом до конца. Он сообщил, что дело будет очень долгим. Он проработал несколько лет, постоянно извещая меня, как движется дело. Из-за бюрократических препятствий казалось, что оно никогда не кончится.

Чтобы ему помочь, я начал с того, что получил свидетельства о гибели моего отца и сестры и заявления других выживших. Затем я предоставил их в консульство, и там меня квалифицировали как единственного оставшегося в живых наследника, гарантировав мне таким образом право на возвращение дома.

Я собрал также свидетельства Сары Иерусальми о Лючии и свидетельства Нера Альхадефа и Джузеппе Конé о папе.

За несколько месяцев до отъезда в Европу адвокат связался со мной и сказал, что мы наконец победили и мне надлежит явиться на Родос для завершения последних формальностей. Эта юридическая битва длилась почти восемь лет.

Я сел на пароход в Бриндизи, погрузив туда и «Шевроле», и высадился на острове после десятилетнего отсутствия. От волнения меня трясло, я плакал.