Черно-белый оттенок нежности

Он снова усмехнулся, не сводя с нее тяжелого глубинного взгляда и ответил, чеканя каждое слово.

– Я хочу чтобы ты отдалась мне, полность, без остатка, и душой и телом. Чтобы ты подчинилась мне как законная жена, чтобы разделила со мной мой дом, мою жизнь и мою постель. Я хочу чтобы ты стала моей…

Эти слова в купе с его открытым и откровенным взглядом в один миг выбили у нее почву из под ног. Средце испуганно замерло, пропуская удары, а хлынувшая в голову кровь бешенно пульсировала в висках, причиняя почти физическую боль. Глядя на него широко раскрытыми глазами в которых притаился страх, ей на миг показалось, что вот сейчас он наброситься на нее, одним резким движением сдерет с нее пеньюар и овладеет ею прямо здесь на этой кровати, когда за стенкой в сладком неведении спит его законная жена. От этих мыслей она вздрогнула и съежилась, всем телом вжимаясь в поверхность кровати. Уловив ее жест, он понимающе убылнулся, но не сдвинулся с места.

Она молчала, мысленно раздевая его и представляя как он овладевает ею. Эти сцены отчетливо читались в ее глазах, вызывая неподдельный ужас. Раньше, в самом начале их знакомства, она ловила себя на мысли, что смотрит на него ни как на муфтия, а как на мужчину, который вызывает у нее определенный интерес своей загадочностью. Но пожив пару месяцев в его доме и узнав его получше, она перестала смотреть на его как на мужчину и как на муфтия тоже. Она увидела заботливого мужа и любящего отца и уже не могла даже представить его ни в каком другом качестве.

Время шло и повисшая в воздухе тишина стала давить на плечи, требуя выхода. Она понимала, что должна что-то сказать, но не знала как заставить себя это сделать.

– Я не могу…

Наконец произнесла она очень тихо, настолько, что он едва услышал ее, скорее прочитал по губам.

Его взгляд изменился. В нем появились жесткое выражение. Доли секунды он ждал, что она изменит свои слова, но не дождавшись, поднялся и наравился к двери. Уже взявшись за ручку и открыв дверь, он обернулся и произнес ровным голосом, лишенным всяких эмоций.

– У тебя есть три дня, чтобы подумать над моими словами и дать свой ответ. В случае отрицательного ответа – ты должна будешь покинуть этот дом.

С этими словами он вышел из комнаты, бесшумно закрыв за собой дверь.

Закинув в дорожную сумку те немногие вещи, которые у нее были, она застегнула молнию и присела на край кровати, внимательным взглядом осматривая опустевшую комнату и прислушиваясь к звенящей тишене погруженного в сон дома. Стрелки часов давно перевалили за полночь, ни в одной из комнат уже не работал телевизор, из звуков, наполнявших окружающее пространство доносился только стрекот кузнечиков в траве за окном и далекое кваканье лягушек где-то в болоте. А еще легкое дуновение теплого ночного ветра, нежно шелестящего листвой в кронах деревьев. Теплые ночной воздух, насквозь пропитанный ароматом магнолий и жасмина, почвы и озона, мучительно манил на улицу. Она вздохнула и устало потерла виски, словно собираясь с силами перед тем как сделать шаг в неизвестность, затем последний раз окинула взглядом комнату, которая стала ее домом на целых три месяца и подхватив сумку тихо вышла за дверь. Бесшумной тенью проскользнув по коридору и спустившись по лестнице, она пересекла гостиную и осторожно открыла входную дверь, которую Хажди обычно закрывал на ключ на ночь. Ключи висели в ключнице над вещалкой и ей не составило труда нащюпать в темноте нужный ключ. Тяжелая металлическая дверь скрипнула и поддалась, и спустя мгновение она утонула в ароматном ночном воздухе, с ароматом почвы и сырости. Стараясь ступать тихо и незаметно, она пересекла небольшой двор и нажав на кнопку с внуренней стороны открыла ворота. Когда они закрылись за ней с тихим щелчком, она по настоящему почувствовала себя на свободе. Теперь она совсем одна, сама по себе и никому во всем мире нет до нее дела. Это и есть настоящая свобода – когда ты никому не нужен. Свобода это забвение. Она свободна, потому что она – ничто, пыль под ногами случайного путника, заблудившегося в ночи. Она просто тень, скользящая по пустынной улице, никем не замеченная, никому не интересная. В последний раз оглянувшись на дом главного муфтия республики, тонувший в ночной млге, она развернулась и направилась вниз по улице, в сторону шоссе.

Дом Хаджи находился в пригороде, а ей надо было попасть в центр города, на автовокзал. Сначала она хотела вызвать такси, но вспомнив что у нее совсем нет денег, отказалась от этой идеи. Придется ловить попутку и уболтать водителя подбросить ее до города, а оттуда уже и пешком можно дойти до вокзала.

Дойдя до шоссе, она огляделась по сторонам, зябко поежившись от ночной прохлады. В это время суток на дороге не было ни одной машины, а те редкие которые встречались, проносились мимо с невероятной сторостью, не обращая на нее внимания. Она простояла на обочине не меньше полутора часов, прежде чем одна из машин все таки остановилась в паре метров от нее. За рулем парень лет двадцати пяти с обворожительной улыбкой. При взгляде на нее его улыбка стала еще шире, а взгляд опасно сощюрился, как у льва, присматревшего себе добычу.

– Куда путь держишь, красотка?

Весело спросил он, продолжая беззастенчиво разглядывать ее.

– В город.

Коротко бросила она, тоже присматриваясь к нему.

– Садись подброшу. Я как раз туда еду.

– Спасибо, не надо. Я лучше такси вызову.

Бесстрастно ответила она и отступила на несколько шагов, давая понять что разговор окончен.

– В это время такси ты будешь ждать долго. И не факт что дождешься.

Хохотнул парень и сделал приглашающий жест рукой.

– Как нибудь разберусь.

Парировала она и перевела взгляд вдаль, высматривая очередную машину.

– Ты что боишься меня красотка? – Усмехнулся парень, внимательно ее разглядывая и не переставая улыбаться. – Да брось, я тебя не обижу. Но если простоишь здесь одна еще какое то время, то могут найтись те, кто тебя обидит. Нельзя девушке одной ночью стоять посреди безлюдгого шоссе, всякое может случиться.

Она хотела ответить что нибудь холодное и резкое, чтобы заставить его уехать, но в последний момент передумала и промолчала.

– Не бойся, садись, довезу тебя куда надо.

Снова предложил парень, явно теряя терпение.

После минутного колебания, она все таки решилась и сделав неколько шагов устроилась на переднем сидении, осторожно прикрыв за собой дверь.

– Ну вот, так то лучше. А теперь рассказывай, какая такая нужда заставила тебя покинуть дом в такое время суток?

Снова хохотнул он, высунув из окна руку и насвистывая модный мотивчик.

– Ничего я тебе не буду рассказывать.

Угрюмо буркнула она, уткнувшись взглядом в свои колени, так как за окном была чернильная мгла.

Мягкое, обволакивающее тепло салона и тихая музыка по радио подействтвали на нее расслабляюще и спустя несколько минут она расслабленно откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза, мечтая провалиться в спасительный сон. Парень рядом еще что то говорил, но она уже не слышала, плывя по течению собственных мыслей.

Время пролетело незаметно и она открыла глаза только когда он осторожно коснулся рукой ее плеча, выныривая из нескончаемого потока воспоминаний.

– Мы уже в городе. Куда конкретно тебе надо?

Спросил парень, глядя на нее с нескрываемым интересом.

– На автовокзал.

Коротко бросила она, отвернувшись к окну.

– Так он в пяти минутах хотьбы.

Присвистнул парень и снова завел мотор. Через несколько минут они уже тормозили около огромных кованных ворот, за которыми находился автовокзал.

– Приехали.

Все так же весело бросил водитель и подмигнул ей.

Она молча вышла из машины, едва не забыв забрать сумку и молча направилась к зданию вокзала.

– Могла бы и спасибо сказать.

Крикнул ей вслед водитель. Она обернулась и без улыбки произнесла:

– Спасибо.

Парень подмигнул ей и вдавив в пол педаль газа скрылся за поворотом. Оставшись одна, она огляделась и увидев открытую дверь вокзала и свет в зале ожидания, направилась туда.

В зале ожидания было несколько человек, они сидели в креслах в ожидании своего автобуса, кто то читал книгу, кто то дремал, другие тихо переговаривались. В глубине зала работала всего одна касса, к которой она и направилась. За стеклянной перегородкой сидела немолодая женщина, тоже уткнувшаяся в книгу. Увидев ее, она подняла глаза и окинула ее недоуменным взглядом.

– Когда отправляется ближайший автобус в столицу?

– Женщина застучала пальцами по клавишам на комтьютере и назвала время.

Бросив взгляд на большие настенные часы над входом, она тихо произнесла:

– Один билет, пожалуйста.

Молча отдав последние деньги и получив билет, она устроилась в одном из кресел ближе к выходу, обхватив руками свою сумку и устало прикрыв глаза. До отправления автобуса оставалсь еще достаточно времени. Мучительно хотелось спать, но сейчас она не могла позволить себе такой роскоши. Сейчас ей нужно быть собранной, нужно быть начеку. Ее раздирали самые противоречивые чувства, которые она никак не могла успокоить. Мысли от Хаджи и его семье, сменялись мыслями о родителях, которых она так и не навестила, у которых так и не попросила прощения. А с мыслей о родителях, она вдруг перескакивала на мысли о Мире. А вдруг он ищет ее, вдруг тоже думает о ней в эту минуту? Но даже в порыве меланхолии она отчетливо понимала что вероятнось этого настолько мала, что не заслуживает ее внимания. Разумеется он не думает о ней и скорее всего давно уже забыл о ее существовании. Возможно он сейчас спит в своей постеле в обнимку с другой, такой же игрушкой, как и она, пешкой в его хитроумной игре, которой так же суждено сыграть свою роль в нужный момент. Таких девушек в его жизни будет много, очарованных его красотой и обаянием, обвораженных его загадочностью, утопающих в его бездонных глазах, но ничего не значащих в его каменном сердце. От мыслей о Мире на нее навалилась смертельная усталось, словно на душу положили непосильный груз, мешающий сделать глубокий вдох. Она явственно ощутила во рту кисловатый привыкус горечи, смешивающийся с жгучим чувством обиды и стыда. Она вдруг явственно почувствовала себя вещью, выбрашенной на помойку за ненадоностью. Все, кто хоть что то для нее значил выбросили ее из своей жизни, оставив совсем одну на этом свете. От этой мысли сердце до краев наполняла чернильная пустота, убивая стремление идти вперед, в неизвестность. В самой глубине сознания плескался страх перед неизвестностью и рядом не оказалось никого готового протянуть руку помощь. Единственный, кто готов был помочь ей, оказался Хаджи, но цена за его помощь оказалась слишком высока для нее. Она оказалась не готова заплатить такую цену за еду и крышу над головой. Нет, дороже пищи ей была свобода, которой она была лишена долгое время. Отныне никто не будет строить за нее ее судьбу, никто не будет диктовать ей что делать и куда идти. Она сама будет принимать решения, стоить свою жизнь, делать то, что приносит ей радость и не зависить ни от чьего мнения. Единственное, что она поняла проведя много времени в заточении – что хочет сама быть хозяйкой своей судьбы и прожить свою жизнь так, чтобы ни о чем не пожалеть в старости. Это ее жизнь и никто не вправе решать за нее какой она должна быть. Подобные мысли немного укрепили ее веру в будущее, позволяя смело шагать в неизвестность, навстречу своей судьбе.