ПЛАХТА: Юго-Восток

* * *

Я подполковник в отставке. Крепкая женщина без меланхолий, лишних эмоций, сантиментов. Не понаслышке знаю, что такое воинская дисциплина, приказ, война. Как говорил сочинитель «Маленького принца»: «Война — это не приключение. Война — болезнь. Как тиф». В 2015 году вместе с мужем приехали в полумиллионный Мариуполь и решили остаться. Город Марии подкупил своим размахом, километровыми песчаными пляжами и водонапорной башней, напоминающей пряник, испеченный к Рождеству. Местные божились, если дать пять скульптуре у башни, в квартире всегда будет вода. Верите, когда остались без всего, даже пожалела, что ни разу не пожала руку уменьшенному Нильсену.

24 февраля находилась дома вместе с 14-летней племянницей, котом и собакой. В половине шестого утра позвонили мужу и сказали: «Тут такая фигня — война началась». Мы жили напротив аэропорта и прекрасно рассмотрела первые упавшие бомбы. Достала с антресолей чемодан и в сердцах забросила обратно.

Муж ушел на передовую, а в нашем доме скооперировались одиннадцать человек. В подвал почти не спускались. Понимали, найдет — найдет везде. Так и просуществовали до 21 марта. В самом начале войны списалась с подругой из Волгограда. Та выслушала и сказала, что русские не убивают, они не способны убить, вас убивают свои. Я слов не подбирала. Говорила, как умею, хлестко, периодически вставляя крепкое словцо: «Бл@дь, именно так. Мой муж спрятался за курганом и палит по своим окнам». Сбросила ей фото и видео. Подключила к группе. Вскоре та перезвонила с извинениями. Сказала, что целый день выла на Мамаевом кургане.

Каждый старался быть чем-то полезным. Один убирал мусор, второй готовил еду на костре, третий искал воду. С первого дня отключилось чувство голода и на момент выезда скинула десятку. В квартире, как на улице. Жили полностью одетыми в двух штанах, в двух носках, в нескольких свитерах. Кое-кто поверх шапки надевал платок. Бывало, впадали в панику. Однажды соседка Лиля устроила безобразную сцену. Я не выдержала: «Значит так, сука, если ты сейчас не заткнешься, то я тебе помогу. Иди в воронку, ложись и привыкай к земле». Это ее мигом отрезвило.

Спать укладывались рано, едва начинало темнеть. Вставали тоже рано. Как-то раз все решили сходить в туалет и смыть талой водой, кинулись к ведру, а в нем ледяная глыба.

Мы находились в тройном кольце. Смерть стала обыденностью. В районе Черемушек возле аптеки похоронили маму с ребенком. Поставили кресты и надпись. В районе Кирово — массовые захоронения. Спасала вера.

В момент выезда нас обстреливали трижды. Трижды выходили из машины и ложились в овраг. Ждали относительной тишины, опять садились, ехали… До следующего обстрела. Прошли восемнадцать русских блокпостов. На одном не понравились мои очки с антибликовыми стеклами, и военный решил их отобрать. Я сама того не ожидая, расплакалась. Он засунул голову в машину и гаркнул: «Не вой. Там ваших убивают!» Его оскаленное лицо запомнила на всю жизнь.