Ну ты и дура, Лиза!

Её всё устраивало, совесть по поводу Вари больше не мучила, хотя досада где-то в глубине души и осталась. Но отогнать от себя эти мысли было не сложно, и не думать о подруге, теперь уже, к сожалению, бывшей, тоже было довольно легко. После такого можно ли помириться? Нет, вряд ли.

Но вот надеяться на длительные отношения с Олегом или с любым другим мужчиной она себе не разрешала – вдове с четырьмя детьми не светит выйти замуж. И значит, рано или поздно, придется расстаться. Но пока… Пока это время не пришло, она будет брать то, что ей дается, даже хватать, и хватать жадно, оставляя все себе до последней капельки, и не будет ни с кем делиться.

Чтобы не поддаваться на уговоры и иметь весомый повод оставаться в городе, летом на время каникул Лиза даже устроилась кассиром в супермаркет. Вечером, когда покупателей становилось больше, смена кассиров была самой многочисленной, и для неё это подходило идеально: несколько часов, небольшой, но приятный заработок, общение с людьми и прекрасная отговорка не уехать в уютный дом в селе. Олег всё звал её и детей к себе, обещая сделать во дворе бассейн, и только необходимость работать могла удержать их на месте. Заработок – это важно!

Зина, подозревая что-то в отношениях Лизы и Олега, частенько заводила разговор о том, какой он хороший парень. Лиза соглашалась, стараясь не смотреть в это время тетке в глаза.

- Лиза, у вас что-то есть с Олегом?

- Почему ты так думаешь? – спрашивала Лиза, стараясь как можно тщательнее отмыть кружку или отдраить плиту от почти невидимого пятнышка.

- Ну, мне так кажется. Я знаю, что ты не просто так гостишь у него.

Лиза только криво улыбалась и саркастически спрашивала:

- Зачем тогда спрашиваешь, если и так знаешь? – и терла сильнее.

- Ну, Лизочка! Я же хочу точно знать!

- Зин, мы иногда видимся у него дома. Но и всё.

- Ох, темнишь ты что-то, Лизочка…

- Теть Зин, не начинай!

До глубокой осени жизнь тянулась, бежала и кувыркалась на знакомых кочках – днях рождениях и болезнях детей, конфликтах на работе и в семье, прорвавшей трубе и запоздалом из-за теплой осени подключении отопления, редких звонках Саши с чужих телефонов с напоминанием о том, что его предложение в силе, двоек и родительских собраний в школе...

А однажды, когда уже не было тепла (Диза запомнила день из-за сильного ветра) Саша сильно удивил, утром заявившись под дверь, видимо, прошмыгнув с кем-то из соседей. Напористо пытался прорваться в квартиру, но мелькали в его поведении то ли заискивающие нотки, то ли нотки неуверенности, и настороженность Лизы только усилилась. Не пустила. Поговорили на пороге.

Она смотрела на его подзабытое лицо как сквозь стекло, ничего не слыша из того, что он говорил, вспоминала знакомые мимические морщинки, манеру распахивать ресницы, двигать губами, улыбаться, склоняя голову набок... И себя, когда-то очарованную этими милыми жестами, его обволакивающим голосом, сладкими словами. Смотрела и понимала, что этот человек вроде и знакомый, но совершенно-совершенно чужой. Потом поняла, что ни слова не уловила из того, что он ей говорил.

- Так что надо? – спросила. Не хотелось миндальничать, быть вежливой – ей от него ничего не нужно и ему она ничего не должна.

- Лиза! Скучаю! Не могу без детей, без тебя!

- И что?

Он не ответил, только брови приподнял домиком, умильно склонив голову к плечу – ну что же здесь непонятного? Она устало и раздраженно вздохнула.

- Значит так. Твоих детей здесь нет, и никогда не было. Я тебе никто, а ты мне меньше, чем никто. Ещё раз объявишься, обращусь в соответствующие органы. А скучать тебе никто не может запретить.

Закрыв дверь, она ушла заниматься прерванным делом – писать курсовую, пока Гоша спал, а Лиля и Шурик ещё не пришли из школы. И только когда проснулся малыш, и она пришла на кухню, чтобы согреть ему суп, а себе сделать чая, вдруг поняла, что не испытывает никаких сильных эмоций из-за визита Саши. Даже присела от неожиданности. Проанализировала свои ощущения и поняла: да, никаких сильных чувств, ну, может только небольшая гадливость от его очевидных и неловких попыток втереться в доверие, какая была бы от раздавленной мухи. И Лиза только порадовалась, что излечила свою зависимость от него.

Этот день стал для неё днем маленького триумфа, согревавшего душу, - она избавилась от наваждения, полностью выздоровела. Она – молодец!

Глава 19.

Осень переходила в совсем позднюю пору, заливала холодными дождями с резким ветром, когда позвонила классная руководительница Лили. «О, женщина-бдительность!» - усмехнулась Лиза, отвечая на звонок.

- Здравствуйте, Елизавета Витальевна! Я хотела бы узнать, всё ли у вас в порядке?

Лиза от неожиданного вопроса почему-то пригнулась в ожидании неприятностей и захлопала глазами. Что случилось? Перебрала все события жизни и недоуменно пожала плечами:

- Вроде да. А вы почему интересуетесь? Что-то случилось?

- Не то, чтобы случилось… Меня беспокоит Лиля. Она стала какая-то нервная в последнее время. Учится она хорошо, в этом отношении у меня к ней претензий нет. Но вот часто опаздывает на уроки, причем не на первый, а представьте себе, на пятый или шестой. Несколько раз беспричинно плакала. Однажды прямо у меня на уроке, потом ещё учитель физики говорил о том же.

Недоумение росло – ничего подобного за Лилей она не наблюдала. Хотя… Лиза задумалась. Несколько раз замечала, что дочка смотрит в окно, как-то так, будто боится, что её увидят с улицы. Что ещё? Стала более задумчивой и рассеянной, казалось, что она все время прислушивалась к себе. Вроде больше ничего. Ну да чему удивляться? Подростки в её возрасте и не так чудачат, а у девочки – задумчивость. Всего-то! Может ей мальчик какой-нибудь нравится, который на неё не обращает внимания?

- Ничего такого я не замечала.

- Я понимаю, вы налаживаете личную жизнь, есть ещё и другие дети, и вам, наверное, некогда присмотреться к дочери. Но я вас очень прошу, будьте внимательны к ней, что-то однозначно происходит. У неё сейчас трудный возраст, понимаете?

- О какой личной жизни вы говорите? – Лиза вдруг вспыхнула от такого намека. Это что, учителя в школе обсуждают личную жизнь родителей? Или кто-то узнал, что они к Олегу ездят и растрепал по школе? Но… как? И кого это может касаться? Что вообще за бред?

- Вы же замуж вышли, разве нет?

- С чего вы взяли? – агрессию в голосе Лиза даже не попыталась замаскировать.

- Ну как же? Отчим к Лиле иногда в школу приходит.

- Отчим?! Какой отчим? Я не замужем, и у Лили нет отчима!

Теперь замолкла учительница.

- Та-ак. – Она произнесла это четко и спокойно, очень профессионально, как сказала бы хулиганящему ученику. – А кто тот мужчина, что приходил к вашей дочери в школу и назвался её отчимом?

У Лизы оборвалось сердце. Она спросила севшим голосом:

- Как он выглядел?

- Невысокий, симпатичный, каштановые волосы, карие глаза, улыбчивый, вежливый.

- Он имя своё называл? – чуть успокаиваясь, спросила Лиза, узнавая в описанном человеке Сашу.

- Нет, просто сказал, что отчим Лили.

- Вот что я вам скажу. Он никакой не отчим, никакого отношения к нашей семье не имеет, и я вас как классного руководителя прошу ограничить его контакты с моей дочерью. – Лиза озаренная мыслью, быстро перешла на неофициальный тон. – А вы не знаете, к младшему, во второй класс, он не заглядывал?

- Не знаю. Ещё вопрос, Елизавета Витальевна: насколько этот человек опасен?

- Физического вреда он не причинит, но на нервы действует отвратительно. Я также попробую найти его и предупредить, чтобы не подходил к моей дочери. А вам спасибо за сигнал. Лиля почему-то ничего не говорила, хотя мне не составит никакого труда отвадить этого субъекта от своих детей.

- И поговорите с девочкой, пожалуйста! Только доверительно. Будьте с ней внимательны и осторожны! Она очень хорошая, не хотелось бы её ранить лишний раз. До свидания.

В трубке пиликнуло – учительница отключилась. Вот ведь молодец, бдительная какая! А Саша!... Этот горе-жених решил добраться к ней через дочь? Их в двери, они – в окно? Ну а Лиля почему молчала?

После школы, когда дочь пообедала, а Шурику была поручена забота о самом младшем, Лиза увела Лилю в свою спальню. Улегшись рядом с ней на кровать, обняла и рассказала, что как-то не очень давно, пару месяцев назад, приходил Саша, пытался втереться в доверие, попасть к ним в дом. Но она его прогнала. Помолчала несколько мгновений, а потом спросила, не подкатывал ли он и к ней.

И Лиля, слушавшая короткий рассказ затаив дыхание, вдруг зарыдала, уткнулась в матери в плечо и всхлипывала так жалобно, так жалко, что сердце сжималось и Лизе самой хотелось поплакать. Дочь ревела долго, но было понятно, что с облегчением. А когда немного успокоилась, рассказала, что Саша ещё в сентябре нашел её после школы, как со старой знакомой мило побеседовал, улыбался, хвалил её, интересовался братьями. И пока не завел разговор про Лизу, даже казалось, что встреча была случайной.

- Лиля, мама очень на меня обижается. Но ей очень трудно. Вас у неё четверо, а она не привыкла одна. Понимаешь? Ей нужен муж, а вам, детям, отец. Я предлагал ей выйти за меня замуж, а она отказывается, всё обиды свои лелеет. Я же заботился о ней, как только мог, был хорошим мужем, но она так и захотела оформить наши отношения. А теперь? Ты же сама все видишь. Помоги нам всем, пожалуйста! Маме, себе, братьям. Поговори с ней, расскажи, что у меня самые честные намерения. Может, она хоть к тебе прислушается?

Лиля тогда пообещала подумать. Она стала внимательно присматриваться к жизни своей семьи, всё пыталась понять: правда ли им тяжело? Мама никогда не жаловалась на трудности с деньгами или на недостаток продуктов в доме, не выглядела подавленной или убитой трудностями. Да, иногда настроение её было хорошим, радостным, и она искрилась как новогодняя ёлка, иногда – молчаливым, погруженным в себя, задумчивым. Но после отдыха за городом, в гостях у дяди Олега, опять наполнялась радостью. Лиля тоже любила туда ездить, хоть и опасалась немного этого дядю. Но проходили месяц за месяцем, и он так и не украл у неё маму, и Лиля всё больше ему доверяла.

Но с другой стороны девочка понимала, что и в самом деле маме одной трудно с ними четырьмя. Хорошо, хоть Пашку устроили в детский сад, стало немного легче. Наверное, если бы был ещё один взрослый, то жизнь стала бы проще. Но почему-то не рисовался рядом с её красивой белокурой мамой это рыжий коротышка, скорее рядом представлялась тетя Зина, с ей складочками у рта, прикрыванием рта ладонью, тасканием Гошки на одной руке и пирожками со сладкой фруктовой начинкой. Бабушка, но не отчим.

Поэтому Лиля не спешила заводить разговор с мамой. Она хорошо помнила, что не очень-то та была рада этому типу тогда, год назад, когда он так вежливо помог донести сумку от коляски домой. Мама в тот раз была какая-то напряженная, даже, наверное, испуганная. Только виду не подавала. Это Лиля хоть и говорила, но замечала – у мамы губы вытягивались в линию и твердели. Она помнила, какая она была у папы в больнице, когда вышла от врача. Вот и когда ворвалась в гостиную, когда там сидел с ней этот дядя Саша, тоже такая же была, с натянутыми как струны губами. А ещё она была как будто к схватке готовая. На кошку похожа, у которой котятам что-то угрожает.