Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть третья

– Ага… ага… – кивает Андрей, напряжённо оглядываясь через плечо.

Две пары Фокке-Фульфов-190, красиво разойдясь в разные стороны, теперь сходятся в точку. И эта точка – его, Андрея, самолёт. Так… сначала выйдут в атаку эти, что слева, они ближе, потом те, что справа…

Из эфира прилетает голос капитана Миронова:

– Андрюха! Я справа от тебя! Встаём в ножницы! ** Я их отобью!

Андрей бросает взгляд в правое окошко и видит, что самолёт комэска идёт к нему на пересекающемся курсе. Андрей тут же заваливает свой самолёт в правый вираж, ещё больше доворачивая его на самолёт ведущего.

Сзади короткими очередями «Ду-дух! Ду-дух! Ду-ду-ду-дух!» зло застучал УБТ.*** Так, дело плохо, подошли вплотную… Выручай, Агнюша!

Самолёт комэска доворачивает ещё круче, и посылает короткую очередь за хвост Андрея, отбивая от его хвоста подсевшего туда фрица. Второй шарахается в сторону от меткой пулемётной трассы, выпущенной в его сторону Агнией.

– Андрюха! Спереди наверху ещё пара! – кричит по радио комэск.

И точно – из низкой облачности чуть ли не отвесно валится ещё пара тупорылых силуэтов. Их уже шесть!

– Перекладывай в левый! – подсказывает Агния, держащая под контролем всю сферу боя. Андрей послушно перебрасывает ручку к левому борту, закладывая теперь левый вираж, и опять два Ила сходятся на пересекающихся курсах, но теперь к хвосту комэска пристраивается пара истребителей. Теперь очередь Андрея отбивать их от хвоста ведущего! Андрей доворачивает ещё левее, и даёт короткую заградительную очередь, не давая им выйти в атаку.

Колька Никишин, экономя боезапас, тоже даёт короткую, но точную очередь. От ведущего атакующей пары отлетает пара каких-то ошмётков, и он резко отваливает в сторону. А за ним и ведомый.

– Молодец, Андрюха! – выкрик в наушниках.

– Ага… – хрипло отвечает Андрей.

Опять атака, теперь сверху, с передней полусферы. Опять команды сидящего за пулемётом ангела:

– Давай левую ногу!

И Андрей, упираясь взмокшей спиной в спинку сидения, со всей силы давит левую педаль, выворачивая руль направления влево, и парируя стремление самолёта кувырнуться в эту сторону, даёт небольшой правый крен. Самолёт повинуясь железной воле пилота, подразвернув влево нос, послушно входит в скольжение.

Два Фокке-Вульфа, атакуя сверху-спереди, берут необходимое упреждение, нацеливая свои носы в ту точку пространства, куда через пару секунд должны сойтись шквал их огня и русский штурмовик, вроде бы уже начавший заваливаться в правый вираж. Но русский пилот ловко объегоривает их, всего лишь имитируя начало виража, и чётким маневром скольжения ускользает с линии огня…

Трассы проносятся левее, едва не задевая левую консоль. Ффух… Ещё раз пронесло…

Андрей в наушниках слышит, как комэск отчаянно бросает в эфир, пытаясь связаться с истребителями прикрытия:

– Маленькие! Нас бьют! Долго не продержимся! Выручайте!

Услышав призыв о помощи, одна пара Лавочкиных, отчаянным усилием стряхнув, наконец, вцепившихся в них четырёх немцев, выпадает из собачьей свалки, и выведя моторы на чрезвычайный режим, рванулись на выручку к двум Илам. Вторая пара продолжает крутить с немцами свой весёлый и смертельный хоровод.

Опять заходят… Одна пара, из тех, что атаковали в лоб, успели развернуться, – слева и сверху на него, вторая пара – справа и снизу – на самолёт комэска. Андрей, не теряя из виду самолёт комэска, старается маневрировать синхронно с ним, выполняя «ножницы».

Сзади, отдаваясь дробным стрёкотом, захлёбывается частыми очередями УБТ. Андрей даже не оборачивается – Агния знает своё дело, просто так выпуливать в небо боезапас не станет. А если стреляет молча, то значит, сектор обстрела подходящий.

– Ещё пара подвалила! Уже восемь! Выходят в атаку! – слышит он в голове её звенящий от напряжения голос.

«Чёрт, их уже восемь! Вот, бля, разворошили осиное гнездо!!» – толкается в голове тоскливая мысль.

– Не отвлекайся! – гремит в голове Голос, – открой сектор – дёрни влево, он у меня за килём!

Андрей, не раздумывая, на рефлексах, резко даёт вперёд левую ногу. Тут же сзади коротко стучит свою строчку УБТ, отгоняя очередного наглого немца с хвоста.

Уже глаз не хватает, чтобы контролировать хотя бы переднюю полусферу, да и обзор из кабины Ила никакой – три передних бронестекла, да пара небольших окошек-форточек по бокам, да окно над головой, вот и всё! То и дело то один, то второй, то сразу пара немецких истребителей, выходя то вперёд вниз, а чаще вперёд-вверх, быстро выскакивает из зоны видимости, и Андрей постоянно теряет их из виду. С увеличением числа атакующих истребителей риск пропустить атаку возрастает в геометрической прогрессии.

– Андрюха, ещё двое подвалили, уже восемь штук! Внимание, на тебя заходят! – Андрей слышит голос комэска в наушниках. Голос сосредоточенный, злой, «на взводе». Похоже, что он уже давно понял, что худо дело…

– Ага, ага, знаю! – хрипит Андрей, изо всех сил работая ручкой и педалями. Пот, струясь из-под шлемофона, застилает глаза, режет их солью, спина мокрая, хоть выжимай.

«Их – восемь, нас – двое!» – стучится, повторяясь, в голове назойливая строчка из песни.

Ломит мышцы рук, ног, всего тела. Он уже не дышит, он уже хрипит. Весь организм работает на пределе. Спина буквально вопит от боли.

Такое с Андреем было только один раз, ещё в школе, в восьмом классе, когда приехав на 1 мая в деревню, чтобы помочь деду с бабушкой, они на спор, с соседским парнишкой, на скорость вскапывали деду огород. Сноровки-то, понятное дело, было побольше у соседа, но Андрей тогда не сдался, и не обращая внимания на ломоту во всём теле, всё-таки свёл тот спор на «ничью». Гордость не позволила сдаться.

А сейчас на кону – жизнь. Сдаваться тем более нельзя.

И Андрей, не замечая нарастающей боли во всём теле, выведя газ на максимум, и не обращая внимания на надрывно ревущий и уже перегревшийся мотор, вцепившись в ручку обеими руками, активно маневрирует, уворачиваясь от трасс, и экономя боекомплект, сам огрызается короткими очередями. Тут бы не сбить, тут бы просто выжить! Да и не подставляются они, суки! Хитрые падлы, из атаки выходят то вверх, то в сторону, стараясь не подставляться под огонь передних огневых точек Илов. Хотя, нет! Вот он, гад! Зевнул-таки, гадёныш! В перекрестие прицела на мгновение заваливается один из проскочивших вперёд истребителей противника. Осознав свою ошибку, даёт резкий левый крен, пытаясь переворотом уйти с линии огня. Поздно! Андрей нажимает гашетки. Трассы вгрызаются в фюзеляж Фоккера, разрывая его на части.

«Есть один!!!» внутренне ликует Андрей.

И тут же, рефлекторно, сами собой, руки резко тянут баранку на себя. Самолёт взбрыкивает, резко задирая нос, и одновременно с этим пучок трасс пролетает где-то снизу, с дробным грохотом всё же цепляясь парой снарядов за левую консоль.

«Зараза, не успела!» – ругает себя Агния.

Фоккер, проскочив вперёд, уходит из атаки вниз-влево. Самолёт тут же начинает валить влево. Быстрый взгляд на левую консоль – с самого кончика консоли содран кусок обшивки в половину квадратного метра. Поток завихряется, срываясь с кончика крыла, обтекание становится неравномерным, приходится компенсировать отклонением элеронов вправо. «Чёрт, теперь будет крутить не по-детски!» – Андрей борется со ставшей вмиг непослушной машиной.

Оставшиеся семь Фоккеров без передышки атакуют два вставших в оборонительный маневр штурмовика: слева, справа, снизу, сверху, в лоб.

Внезапно замолкает УБТ Коли Никишина – самолёт командира эскадрильи уже не огрызается с задней точки.

– Коля пустой! – слышит Андрей вскрик Агнии. Короткая трёхпатронная очередь сзади, и: – Я тоже!

«Чёрт! Чёрт!!» – чертыхается Андрей, прикидывая остаток своего боезапаса. Там тоже – на одну-две очереди. Максимум на три…

Идя на пересекающихся курсах с самолётом комэска, Андрей видит, как один из Фокке-Вульфов стремительно подныривает к нему под брюхо.

– Командир! У тебя снизу сзади Фоккер! – срывая голос, Андрей ревёт в ларингофон, но понимает, что уже опоздал: с сотни метров ФВ-190 всаживает короткую очередь прямо в брюхо командирского Ил-2, и тут же резко отваливает в сторону. Ил аж немного подбрасывает вверх, он вздрагивает, от задней части его фюзеляжа летит сноп щепок. Но покачавшись с крыла на крыло, он как будто немного оправляется, и продолжает свой полёт.

А у Андрея нет даже секунды, чтобы связаться с ведущим – на него тут же, решив взять измором, одновременно заходят в атаку сразу четыре Фокке-Вульфа. Одна пара – сверху слева. Вторая – снизу справа.

– Так… так… ровно… иди ровно… – гремит в голове напряжённый голос Ангела.

Вдруг! Ду-ду-ду-дух! Опять застучал, дробно отдаваясь по всему фюзеляжу, задний УБТ.

«Откуда?! Она ж сказала, что она пустая?!»

И тут же команда:

– Влево!

Повинуясь, Андрей закладывает глубокий вираж, теперь уходя от пары подобравшейся снизу, и уже было вышедшей на дистанцию огня. Краем глаза Андрей замечает густой дымный шлейф за отвалившим вниз Фоккером.

«Неужели завалила?! А где эти, которые снизу?» Он крутит головой, бросая быстрые взгляды то в правое окошко, то в левое.

– Агнюша, где они? – хрипит Андрей

– Здесь они! – какой-то приглушённый шум сзади, и… длинная-длинная глухая очередь! Но не УБТ!

– Вправо! – Агния не забывает подсказывать Андрею. Он послушно перекладывает самолёт в правый вираж. И видит, как очередной Фоккер, зайдя сверху на самолёт комэска, даёт в упор короткую и точную очередь по его фонарю. Но в следующее же мгновение сам разваливается на части, получив такую же короткую и точную очередь по крылу! Подраненный штурмовик продолжает полёт по инерции, а Фоккер, раскидывая крылья, отдельными частями валится на сосны…

Два Ла-пятых, вырвавшись из собачьей свалки, успели-таки в самый критический момент боя, и с первой же атаки завалили двух Фокке-Вульфов! И тут же закрутили карусель с оставшимися, давая двум штурмовикам выйти из боя.

– Андрюша! Быстрее! Подсказывай Славке, как лететь, он ничего не видит! – в голове прорезался голос Агнии.

– А… а?! – Андрей еле-еле дышит, глаза застилает кровавая пелена, темнеет с боков, он почему-то видит только перед собой, в узком секторе. Невероятным волевым усилием фокусирует зрение, и находит впереди-слева самолёт комэска. Он летит как-то вяло, как будто совсем без контроля пилотом. Мёртво летит, постепенно опуская нос к земле. Но вот он резким движением поддёргивает нос. «Ага! Живой Славка!». И тут самолёт комэска, теряя скорость, начинает медленно заваливаться в левый крен. Опять резкий рывок, теперь уже элеронами, и самолёт рывком перекладывается, накреняясь уже на правое крыло…

– Андрюша! – молящим голосом стонет за спиной Агния, – быстрее, соберись! Командуй! Он ничего не видит! Он сейчас упадёт!

– Так. Ручку влево. Так. В нейтраль… Держи, – щёлкнув тумблер «приём-передача» даёт команды Андрей.

– Так, теперь добавь газу, – Андрей видит, как раскручивается винт на самолёте ведущего, и он уползает вперёд. Андрей поддаёт газу своему натруженному, перегревшемуся мотору, и оставаясь сзади-справа, идет, сохраняя дистанцию. Сверяется по компасу с курсом, делает поправку: