Парусник в тумане

— Сыворотка правды, что еще, — говорит он зло и залпом выпивает свою порцию. — Мы с тобой преступники, не забывай.

Мракоборец приподнимает брови, разглядывая его с интересом.

— Не стоит быть таким саркастичным, мистер Малфой, — произносит он невозмутимо, открывает папку с чистыми пергаментами и выводит на верхнем какое-то число. — Это номер вашего дела. Скажите, пожалуйста, вы осознанно устроили этот ритуал?

Скорпиус пьет сладкий чай, слушая ответы отца вполуха. Все, что сейчас скажут, он уже знает — и нечего резать себя сильнее.

Конечно, отец не хотел никого убивать — и, скорее всего, он и оживлять Дух не хотел, собирался просто поговорить с матерью, но ее призрак оказался сильнее и вырвался наружу. Странно. Она была такая хрупкая при жизни — как ей удалось обойти все защитные заклинания? Наверное, из-за любви отца. Он так жаждал видеть ее снова рядом с собой, что неосознанно придал ей сил.

Вот только это уже не та мама. И не та любящая жена — Дух, которого невозможно контролировать и который не знает, почему на него смотрят с такой жалостью.

Скорпиус закрывает лицо руками — совсем как отец в мэноре. Он подвел всех: Лили, Альбуса, начальника, коллег — что теперь с ним будет? Как он посмотрит людям в глаза? Он поступил как ребенок, сбежавший от ответственности к отцу.

— Имеете ли вы какое-то отношение к этому делу? — мракоборец внезапно обращается к нему, и Скорпиус мгновение часто моргает.

— Нет, — выдает он тихо. — Я не знал, что отец проводил ритуал вызова духа мамы. У нас с ним не самые доверительные отношения.

При этих словах отец мелко вздрагивает, и сердце тут же заливает горячий стыд. Ну зачем, зачем он это сказал?

— Это правда? — мракоборец перестает записывать.

— Не ваше дело, — огрызается отец и бросает косой взгляд на Скорпиуса.

— Пап…

— Не надо, — отец отворачивается. У него никак не получается держаться прямо, и эта едва заметно сгорбленная спина ножом режет Скорпиуса изнутри.

А потом он слышит неявный, тихий стук — и оборачивается. За стеклянной стеной, словно за семью морями, стоит Лили, едва приподнявшись на цыпочки. В ее глазах сияет тепло и нежность — и страх, и надежда тонким лучом просачиваются в его душу.

Она пришла.

Она пришла — а он ничего не может сделать! Не может сказать. Черт подери, когда его выпустят?

— Когда последний раз вы связывались с родителями отца? — мракоборец переворачивает очередной лист, и Скорпиус неохотно возвращается в затхлую реальность.

— Недели три назад, — отвечает он сквозь зубы. — Они вообще не в курсе проблем.

— Знаю, — отвечает мракоборец задумчиво и быстро пишет что-то в свободном уголке.

Скорпиус снова оборачивается на стеклянную стену, но Лили за ней уже нет. Он тяжело, мучительно выдыхает и устало трет покрасневшие глаза.

— Думаю, вы можете быть свободны, — мракоборец выдает ему небольшой лист бумаги с печатью и подписью. — С вашим отцом у нас еще много работы, а вы можете идти.

— Иди, — бросает отец, не поднимая на него глаз. — Давай. Нечего тут торчать.

Шатаясь, Скорпиус бредет к выходу, сжимая пропуск негнущимися пальцами. В голове у него носится ветер: что думать? Чего ждать? Куда идти? Остаться здесь или бежать к Лили?

— Вы не знаете, куда пошла Лили Поттер? Девушка, которая сидела здесь минут пятнадцать назад?

Охранник зевает, сонно рассматривая протянутый пропуск.

— Может, в парк… Может, в кафе — она что-то сказала, я не припомню, сэр. Доброго вечера, сэр.

Скорпиус досадливо морщится и останавливается у лифта, задумчиво приглаживая волосы. Плевать на разорванный пиджак и мятую рубашку — кому какое дело до этого? Нужно смотреть в глаза.

В итоге он выбирает парк — Лили наверняка пошла в то кафе неподалеку, чтобы проветриться и выпить кофе: кафетерий на втором этаже она терпеть не может. В холле — пусто и темно, и даже привет-ведьмы не видно на месте.

Скорпиус толкает тяжелые двери и оказывается во власти сумеречного ветра, играющего пиджаком. Прохладно и одиноко, и вокруг — слепящие огни города и пустые лица спешащих прохожих.

Он идет вдоль темных дорожек, к фонтану, и поеживается. Июль — и так холодно? Странно.

До кафе остается несколько десятков метров — и Скорпиус ускоряет шаг.

Краем глаза, за старым жасмином, он замечает растущее и поднимающееся над землей белое вихревое облако — и слова Дельфи вдруг звенят в голове:

— Дух заберет самое сокровенное, что имеет создатель ритуала.

Скорпиус медленно вытаскивает палочку, понимая, что она не поможет: Дух пришел за ним, и остановить его уже невозможно.

Все-таки отец его любит.

Горькая усмешка выступает на губах: иначе ведь он и не узнал бы…

Самое сокровенное…

— Скорпиус! — голос Лили раздается в темноте, и он радостно и тревожно оборачивается. Ей нельзя здесь быть! — Подожди!

— Уходи! — он изо всех сил машет руками, не замечая, как Дух приближается к нему из-за спины. — Уходи немедленно, Лили!

— Я видела тебя из окна кафетерия! — кричит она в ответ, вынимая палочку. — Я не брошу тебя, слышишь?

Поднявшийся ветер треплет ее рыжие волосы, на мгновение скрывая лицо из вида. Ему хочется обнять ее и поцеловать — но сделать шаг он не успевает и разом проваливается в тягучую темноту.