Немного солнца в холодной воде

— Хочу сварить повторно то зелье, которое я провалила в прошлый раз. В этот раз у меня получится, — ее собственные слова звучат твердо, хотя она чувствует невыносимую слабость в ногах. — Вдруг оно мне пригодится? Пожалуйста, сэр.

— Вы едва стоите, — Снейп продолжает смотреть на нее — иначе, чем обычно. Так, словно видит первый раз.

Джинни опускает голову низко-низко и выдыхает. Только не в больничное крыло! Там слишком много времени и пустоты — слишком хорошо думается, а думать ей не хочется. Только не сейчас.

— Пожалуйста, — повторяет она тихо и смотрит в его темные глаза. — Я лучше останусь с вами.

Она не опускает голову, позволяя его пристальному взгляду скользить по ее бледному лицу и растрепавшимся волосам. И снова это стекло внутри — что за ним прячется? Что он на самом деле думает о ней?

— Вы возьмете стул, сядете и будете смотреть, как я работаю с ингредиентами, — произносит Снейп холодно и сам ставит поцарапанный коричневый стул рядом с нагревающимся котлом. — А потом пойдете спать. Пообещайте.

Джинни только поднимает на него благодарные глаза — и кивает.

Северус

Поставив чайник на огонь, Северус садится в низкое кожаное кресло и запрокидывает голову. Резной потолок тускло блестит в свете камина, и директоров не видно на портретах. Вздохнув, он опускает голову и рассматривает свои длинные пальцы.

Уже не дрожат.

Они задрожали, когда он услышал возглас Алекто. Уизли не вскрикнула — но он понял, кто попал под горячую руку гиппопотама. И неожиданно для самого себя метнулся, остановившись только на пороге, метнулся ради нее, с бьющейся в голове мыслью: «Не позволю».

— Отвратительно, — выдыхает Северус и наливает в чашку густой чай с терпким ароматом чабреца. В маленьком пламени ему видятся рыжие волосы Уизли. Он вспоминает кровь на ее губах и качает головой. Сколько в ней этой упрямой силы! Даже в Лили он не помнит такого внутреннего огня.

Зелье, конечно, придется приготовить еще раз: на последнем ингредиенте Уизли выглядела совсем усталой и только делающей вид, что слушает. Странно, что она вспомнила о брате, а не о Поттере. Странно еще и то, что она проговорилась — или сказала это намеренно, чтобы проверить его? Уизли, конечно, не сидит в Норе с обсыпным лишаем. Он скачет с Поттером по полям и лесам заодно с патлатой всезнайкой и следует какому-то только Дамблдору известному плану.

— Насколько хорошо Том ищет мальчика? — голос раздается откуда-то слева, из-за каминных статуэток.

— Можете не волноваться.

Дамблдор некоторое время молчит — ходит по холсту и трогает кончик бороды — и затем негромко произносит:

— Думаю, вам все-таки нужно прекратить занятия.

— Нет.

— Это отвлекает вас.

Северус подносит к губам горячую чашку чая — то, что нужно в холодный зимний день, медленно превращающийся в вечер.

— Нет. Уизли уже случайно — или намеренно — сказала о брате. Более того, вчера я еще раз напомнил Алекто о наказаниях — может быть, даже Лонгботтому будет доставаться меньше.

По тому, как Дамблдор начинает мельтешить на холсте, Северус понимает: разговор не закончится. Директор всегда любит добиваться своего, даже если в отношении Северуса это идет вразрез с человечностью. И сейчас, если остаться, он заставит, уговорит, убедит — все, что угодно! — прекратить занятия с Уизли.

Северус неспешно поднимается с кресла, слушая Дамблдора одним ухом. Было ведь какое-то дело, отложенное на потом. Кому-то обещанное и до сих пор не выполненное. Кому?

— Пойду спасать кур Хагрида, — заявляет Северус спокойно, перебивая директора посреди длинной фразы. — Простите, сэр, и хорошего вечера. Насчет Лорда не сомневайтесь — он не знает, где искать Поттера. Я за этим слежу.

Эти занятия — единственное, что дает ему возможность чувствовать себя человеком. Было бы странно лишать себя хоть какой-то возможности помнить, что глубоко внутри он все еще живой, под всей этой маской простого существования.

Спускаясь по лестнице навстречу горгулье, Северус качает головой: как быстро человек привыкает к приятному и как долго заставляет себя мириться с тем, что ненавидит. Иногда его самого удивляет то убедительно ледяное и равнодушное лицо, которое он надевает на встречах с Лордом.

Джинни

Хагрид вываливает кексы в большое керамическое блюдо с золотыми завитками и ставит его на середину круглого стола. Клык тихо посапывает перед горящим камином и смешно дергает задними лапами. Джинни придвигает к себе огромную кружку с драконом и охотно делает глоток. Чайное тепло мгновенно разливается по телу, оставляя во рту привкус малины и мяты.

— Гарри очень не хватает, — Хагрид садится напротив нее и с умилением наблюдает за бегущими по воздуху лапами Клыка. — Тебе, наверное, особенно.

Джинни задумчиво обхватывает кружку ладонями. Она сама уже давно ищет ответ. Какая-то часть ее знает, что то расставание — ненастоящее. Фальшивое. Что на самом деле они оба ждут той минуты, когда можно будет снова прикоснуться друг к другу. Другая ее часть чувствует какую-то странную свободу. Когда она получила Гарри — там, в гостиной, под рев однокурсников, ее сердце успокоилось.

Она жаждала того мгновения. Она его получила. И с той минуты все изменилось. Вот только что — она и сама не знает. А сесть и подумать — страшно. Потому что может оказаться, что она хочет от жизни совсем не того, что хочет Гарри.

— Досталось тебе, — Хагрид указывает на ее губы с корочкой запекшейся крови. — Не надоело вам с Невиллом рисковать жизнью? Эти Кэрроу — звери какие-то.

Джинни равнодушно пожимает плечами. Лучше рисковать, чем спокойно есть, спать и учиться — как многие студенты. Только Корнер не сдается, как и они. И царапин и синяков у него не меньше, чем у Невилла. Майкл… А ведь когда-то он покупал ей сливочное пиво и целовал.

Джинни вспоминает его слюнявые пухлые губы и поеживается. Сейчас он снова приходит на тренировки Ордена вместе с Эрни — вот и вся причина скатившихся оценок. Мальчишки, конечно, решили, что защита важнее Ж.А.Б.А, и, наверное, они правы. Кому будет важно, что у тебя по Заклинаниям, когда придется драться за свою жизнь?

Хагрид молча запихивает кекс целиком в рот и медленно разжевывает. Лицо его болезненно-желтоватого цвета, а волосы спутаны, в бороде застряли крошки, и темная жилетка пропитана каким-то едким запахом.

— Устало выглядишь, — замечает Джинни, опасливо трогая кекс пальцем. — Измученный совсем.

— Да это все из-за…

Клык резко вскакивает на лапы и с громким лаем бросается к дверям. Джинни поспешно поднимается и ищет глазами, куда бы спрятаться. Что, если это Кэрроу?

Хагрид осторожно выглядывает в окно, отодвинув пыльную бело-голубую занавеску в сторону. И тут же облегченно выдыхает.

— Прячься в шкаф, этот искать не будет.

— Этот? — Джинни набрасывает мантию и недоверчиво смотрит на огромный покосившийся шкаф, где наверняка так же пахнет от одежды, как от сов в совятне.

— Снейп.

— Я останусь, — она невозмутимо садится обратно на стул, не снимая мантии, и выпрямляет спину.

Хагрид оттаскивает Клыка от дверей, не успев возразить. Снейп появляется на пороге так, словно спешит — и заглянул совершенно случайно, мимоходом. Темные волосы его, слегка влажные от снега, лежат на щеках, обрамляя лицо. Сейчас, в мягком свете камина, он кажется намного моложе — совсем как Сириус или Ремус — и во всей его фигуре сквозит одиночество.

— Добрый вечер, сэр, — Джинни неуклюже берет кекс и заставляет себя обернуться.

Она просто смотрит в эти черные глаза — удивленные и вопрошающие. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она слабо улыбается — едва заметно, только дернув уголками губ.

И ей почему-то кажется, что Снейпу не хочется отводить взгляд.

— Опишите подробнее вашего монстра, Хагрид, — произносит он спокойным голосом, но Джинни продолжает слабо улыбаться. — Можете примерно представить, какого он роста или веса?

Хагрид задумчиво чешет голову, выпустив ошейник Клыка из рук. Пес тут же деловито, но осторожно обнюхивает Снейпа, оставляя следы слюней на его мантии.

— Он Роджерса хватил за руку, — Хагрид задумчиво смотрит куда-то перед собой. — Ну, может, размером с Клыка или чуть больше, точно хищник. Я его огнем прогнал. Вы что, сейчас пойдете?

Снейп одаривает его холодным яростным взглядом.

— Вас беспокоит моя безопасность?

— Нисколько.

— Возвращайтесь в замок, Уизли, пока вы опять не попались Кэрроу, — он поворачивается к дверям и плотнее запахивает мантию.

Джинни стремительно, плохо соображая и не зная, зачем, произносит:

— Я пойду с вами.

Он замирает на пороге и оборачивается к ней.

— Нет.

— Я пойду с вами, — говорит она настойчиво и отчего-то зло, подходя к нему на расстояние вытянутой руки. — Никто не знает, кто там может быть. Я умею защищаться, я тренировалась не один год. Если с вами что-то случится, мы останемся на растерзание Кэрроу или Макнейра. Вы этого хотите?

Хагрид оторопело переводит взгляд с одного на другого, поглаживая блестящую шерсть Клыка.

— Идемте, — Снейп широко распахивает дверь, впуская внутрь танцующие снежинки. — У меня нет сил бороться с вашим одержимым упрямством, Уизли. Хотите погибнуть — я не буду мешать.

Джинни зажимает в пальцах невидимую нить, приведшую ее сюда, и шагает вперед, все дальше и дальше в лабиринт.