Полдень и Береника

Эпилог

Равномерные стуки, пыхтение, тихие вскрики… Какие же они быстрые, мои семилетние вампирята, не уследишь. Полдень более спокойный и выносливый, Береника шумнее и хитрее — так и жди от неё резкого выпада из-за поворота. Сражаются почти на равных, с небольшим перевесом то в одну, то в другую сторону, мальчишка быстрее, его сестрица лучше владеет левой рукой. В шкодах близнецы — не разлей вода, в бою — настоящие соперники, но беззлобные. Скоро мне, чтобы уследить за их тренировками, придётся применять заклятие замедления. Полдень одет в белое, в последнее время он воображает себя белым волком — кто его станет в этом винить? Первое превращение происходит у вампиров во взрослом возрасте, а пока сын берёт пример с отца. Береника яркая, как весенняя поляна — цветные брюки, пёстрая рубаха… А ведь всего год назад они требовали носить одинаковую одежду.

— Вот, вот, получай! — раздался мальчишечий голосок.

В ответ ему послышался тонкий сердитый вскрик, и деревянные гворды застучали с новой силой.

— Тише, голос только мешает, — напомнила я, продолжая вполглаза следить за происходящим на поляне.

Лён, отлучившийся четверть часа назад «в кустики», начинал меня немного беспокоить. Вроде ничего такого не ел. Да и вообще, желудок у него лужёный, не то что мой, не принимающий ни дорогущих элгарских устриц, ни супа из акульих плавников. Фу, гадость!

Я любовалась детьми и машинально перебирала пальцами украшения, висевшие у меня на шее. Несколько полудрагоценных, неприглядных с виду камешков разных форм, нанизанных на простой шнурок и призванных при необходимости быстро восстанавливать мои магические силы. Любимый агатовый амулет от телепатии на кожаном шнурке — моё спасение от необычного таланта мужа считывать мысли у каждой твари. Серебряная фигурка волка на цепочке — подарок от Келлы на нашу с Лёном восьмую годовщину. Два золотых, усыпанных мелкими бриллиантами кольца, соединённых в восьмёрку, полученных мной от Лёна в честь рождения близнецов — символ единства и бесконечности. Светлый камень в форме волчьего клыка в серебряной оправе — реар Хранительницы, вручённый мне Повелителем шесть лет назад.

Я снова стала Хранительницей, и опять против своей и его воли. Теперь мои титулы на официальных церемониях звучали длиннее, чем злополучное «Арр’акктур тор Ордвист Ш’эонэлл, Повелитель Догевы», потому что я была и Повелительницей, и Верховной ведьмой, и Главной Хранительницей, и, между прочим, магом-практиком второй степени! Всех посвящённых в вампирьи ритуалы больше всего удивлял и восхищал титул Хранительницы: доверить свою безопасность человеку, пусть и магичке? Странный он, этот Арр’акктур. Лёна тоже не радовал тот факт, что, в случае его непредвиденной кончины для его спасения мне придётся замыкать ведьмин круг, но я его уверила, что идти против судьбы — плохая примета. Кроме того, у него будет меньше желания без повода рисковать своей жизнью.

Реар, конечно же, был самым важным из «камешков» на моей шее. Теперь мы точно знали, что вампирья кровь работает на ведьме, заживляя в минуту царапины, улучшая ночное зрение, усиливая мой магический потенциал, удлиняя мне жизнь. Нет, я не грезила бессмертием, но мой давний страх перед тем, что Лён проживёт четыреста лет, а я состарюсь уже через пятьдесят, постепенно отступил. Не бывать этому, пока я его Хранительница! В какой-то степени мы хранили и оберегали друг друга.

— А вот так? — выкрикнул Полдень, выписывая кульбит и выбивая деревянный гворд из рук сестры.

— Ар-р-р, — прорычала Береника, и в траву полетели маленькие быстрые молнии.

Я вскочила, открыв рот, но не смогла проронить ни слова. Моя девочка не просто вампирша, она ведьма! Я так и знала!

Кажется, ни она сама, ни её брат не поняли, что произошло. Подхватив упавший гворд, Береника снова бросилась в бой.

— Хей! — вдруг раздалось у меня над ухом.

— А-а-а! — испуганно завопила я.

— Вольха, ты чего? — удивился Лён.

— Где ты ходишь? — проворчала я, переводя дух.

— Принёс тебе цветок папоротника, — пошутил он, протягивая мне небольшой букет из ромашек, незабудок и дикой ежевики.

— Спасибо, — я взяла цветы и даже не стала шутить о том, как сильно переживала за его несварение. — Лён, я должна сказать тебе кое-что важное.

— Хм?

— Наша дочь — ведьма.

— Правда? — усмехнулся он. — Почему-то я не удивлён. Пару раз я замечал что-то такое…

— Что именно?

— Будто она пытается скрыть от меня свои мысли, превращает их в невнятную кашу, если собирается нашкодить. Прячется от телепатии.

— Почему ты мне не сказал? — возмутилась я.

— Хотел убедиться.

— Она только что метнула самые настоящие молнии!

— Ну что ж, тем лучше для неё. А нам придётся ещё больше быть начеку, — Лён весело подмигнул и, приобняв меня ниже талии, прижал к стволу березки. Нутро ответило горячей волной желания.

— Мама! Папа! — закончив тренировку, дети побросали гворды и подбежали к нам.

Они всё ещё ревновали нас с Лёном друг к другу, дурачки, так и норовили влезть посередине. Лён раскрыл объятия и, повалив малышей на пожелтевшую листву, немного повозился с ними, клыкасто рыча.

— А где мой букет? — спросила Береника, подозрительно глядя на меня снизу вверх.

— А это тебе, — поспешно заявила я, протягивая дочке свой букет и бросая укоризненный взгляд на Лёна, — в следующий раз папа соберёт два.

— Нет, — неожиданно заартачился Лён, не позволив мне передать цветы. — Это подарок твоей маме. А вам с братом я принёс кое-что другое, — он высыпал из кармана горсть крупных желудей, пару рябиновых гроздей и несколько речных ракушек. — Няня поможет вам сделать браслеты и бусы.

— Но я хочу букет, — упрямо заявила Береника.

Я подняла одну бровь и усмехнулась.

Лён поправил рыжеватую прядь, выбившуюся из её косички, и пообещал, что соберёт для неё что-нибудь по дороге. Удовлетворившись ответом, Береника вслед за братом стала изучать материал для поделок. Лён встал и, отряхнувшись от листьев и иголок, снова подошёл ко мне.

— Будь аккуратней с моими подарками, — сказал он, — а то я подумаю, что они тебе не дороги.

Я понюхала букет и покачала головой. Теперь, когда я могла себе позволить всё, что угодно, такие внезапные знаки внимания казались мне самыми ценными, о чём я и сказала Лёну.

— Кстати, Вольха, сегодня утром мне передали депешу из Камнедержца. Там обнаружили какой-то старый, заброшенный ведьмин круг и просят нас с тобой его посмотреть.

— Прекрасно, — обрадовалась я, — если из него полезет нечисть, смогу хоть немного поупражняться, а то у нас тут тишь-благодать, так и заржаветь недолго.

Насчет ржавчины я немного слукавила. Не далее как в прошлом месяце Учитель приглашал меня в Стармин на небольшое закрытое совещание Ковена магов по поводу странного роста числа упырей в приграничных лесах Белории, после которого мы, разбившись с коллегами на пары — мне достался более взрослый маг, но третьей степени, — решили проблему путём её полного искоренения, то есть усекновения. В начале лета мы с Велькой ездили в Старминскую школу чародеев помогать с практикой адептам старших курсов и неплохо потренировались в контрзаклинаниях самого широкого профиля, ибо адепты оказались пребойкие. Прошлый год тоже не был скучным — мы гостили в Леске по приглашению Лэрда и Лереены, и эта прекрасная островная долина подсунула нам сюрприз в виде нападения на неё недовольных драконов, с которыми пришлось сначала сражаться, а потом договариваться. Я бы, конечно, сделала наоборот, но что взять с воинственных вампиров, летающих на конеподобных тха'арши?

Я больше не ездила в одиночку по белорским трактам, но ни Смолка, ни моя магия не скучали без дела. Небольшая магическая школа, открытая мною в Догеве, в которой мы с Велькой обучали аж пять вампирят с магическими талантами, работала неофициально, но успешно. Теперь туда непременно пойдёт Береника. Меня распирало от счастья и гордости.

Мне было трудно привыкнуть к тому, что вампирята взрослеют гораздо медленней человеческих детей — впрочем, наши полукровки в семь лет совсем немного отставали в росте и сообразительности от привычных мне семилеток. Лишь с появлением детей я наконец полностью осознала, что на момент нашей встречи с Лёном ему было семьдесят три вампирьих года, а по человечьим меркам — чуть больше двадцати. А я ещё посмеивалась над тем, что он за всё это время не нашёл себе женщины! Да у него половое созревание длилось лет двадцать.

— Значит, Камнедержец? — спросила я у Лёна. — Нас просят о помощи… люди?

— Сам удивился, — он пожал плечами, задумчиво глядя на желтеющий холм, выкрашенный по краям пёстрыми полосками клёнов, цветные переливы которых напоминали мне рубаху Береники. Камнедержец был прямо за холмом.

Я предполагала, о чём думает Лён: неплохо иметь неподалёку от Догевы запасной ведьмин круг — на всякий случай. Правда, его придётся постоянно охранять от магов-неумех и некромантов-недоучек.

Впрочем, насчёт мыслей Лёна я немного ошиблась.

— А ты знаешь, что изначально ведьмины круги строили именно вампиры? — спросил он.

Я пожала плечами. В людских книгах об этом не упоминалось, но только Повелители вампиров и их Хранители умели возвращать к жизни недавно умерших с помощью магии круга и знали, как он работает. Колдуны и некроманты могли лишь приоткрыть окно в другой мир и впустить из него в наш какую-нибудь нежить, чаще всего с непредсказуемыми последствиями.

— Вполне может быть, — ответила я.

— Это так, а ещё именно вампиры когда-то населяли земли вокруг ведьминых кругов.

Я кинула на Лёна подозрительный взгляд.

— Надеюсь, ты не собираешься их захватить? — в шутку спросила я и осеклась, заметив странный блеск в его глазах.

— Захватить? Конечно, нет. Но вернуть? Кто знает.

Лён так невозмутимо поправил свою корону, что мне стало тревожно. Не зря говорят, душа вампира темнее безлунной ночи.

— Ты случайно не мечтаешь стать Повелителем мира?

— Упасите боги! Мне Догевы хватает.

— Лён?

— Что? — он мило улыбнулся.

— Я не хочу стать частью какого-то долгосрочного плана, о котором сама даже не подозреваю.

В Догеве благодаря мне теперь постоянно проживали, причём в законных браках, две практикующие ведьмы и имелась небольшая магическая школа. Скоро мои воспитанники подрастут и станут невероятно сильными вампирами, способными к быстрой регенерации, почти не восприимчивыми к чужой магии и умеющими колдовать. Моя тревога усилилась.

— Ну что ты! Ты всегда будешь в курсе и в центре моих планов, — с усмешкой пообещал Лён.

Но мне было не до смеха. В центре — да, а вот в курсе…

— Если я пойму, что мною манипулировали, чтобы нанести вред людям, а попутно использовали для... ну, например, выведения новой породы вампиров-магов...

Лёна аж перекосило. Хотя за столько лет мог бы и привыкнуть — у меня что в мыслях, то и на языке, и никакой телепатии не надо. Нет, ну правда? У него теперь есть дочь-полукровка — вампирша и ведьма в одном лице, и кто знает, не проявятся ли позже магические способности у Полдня?