Невыносимая лёгкость убиения врага за секунду до пробуждения

Дойдя до последней ступеньки, он замер. Дверь в хозяйскую спальню была открыта, и он понимал, что она там сидит на кровати, смотрит на дверь сидит и ждёт его появления. Он осторожно сделал шаг, по-прежнему держась за стену и надеясь, что успеет дойти до ближайшей спальни раньше, чем она выскочит в коридор. Не успел.

— Поттер? — спросила она, появляясь в дверях.

Он порадовался тому, что успел оторвать руку от стены — если она подумает, что ему нужна помощь, и подойдёт, то зверь внутри него её сразу прикончит. Да что там — он уже начал рычать, завидев свою добычу.

— Паркинсон, — отозвался он и спокойно подошёл к ближайшей двери. — Ты передумала? Хочешь ко мне в постельку, Паркинсон? Не можешь без меня и пяти минут прожить?

Он с трудом заставил себя оторваться от жилки, которая билась у неё на шейке. Такой тонкой, такой хрупкой… Его пальцы легко раздавят это нежное горло и перетрут позвонки в муку…

— Ты ещё не передумал, Поттер? — скривилась она.

— Отчего, Паркинсон? — спросил он. — Всё идёт по плану.

— Ну, тогда и ты катись… — в сердцах сказала она. — По плану…

Она зашла в комнату и захлопнула за собой дверь, а он, отворив дверь в свою спальню, тут же сомкнул зубы на её торце, сжимая челюсти с такой силой, что несчастное дерево начало жалобно трещать. Безумная ярость постепенно отступала.

— Хозяин, вы голодны? — послышался участливый голос Кричера.

Он скосил глаза на домового, который жалобно прижал к голове уши от сознания собственной нерадивости, вследствие которой хозяин уже начинает от голода на мебель бросаться, и выплюнул дверь.

— Нет, Кричер, это я от радости возвращения в родные пенаты, — успокоил он домового. — Ты иди, я спать буду.

Кричер исчез, и он опять пошатнулся, поскольку последние остатки сил были потрачены на то, чтобы бодро выглядеть перед нею и домовым. На подгибающихся ногах он сделал шаг к кровати, и тут перед ним, надвигаясь на него, раскрылась чёрная клубящаяся пасть какого-то портала. Его засосало вовнутрь и потащило по извилистой воронке, чувствительно прикладывая о края. В очередной раз он ударился головой, в которой словно взорвалось маленькое солнце, а потом всё погрузилось во мрак.

Очнувшись в темноте, он рывком сел, пытаясь понять, куда его занесло. Похлопал себя по карманам в поисках палочки, но бесполезно — похоже, он её обронил на последнем шаге по ту сторону портала.

“— Идиот!” — хлопнул он себя по лбу, вспомнив, что засунул палочку в носок, и потянул вверх штанину. Нет, в носке её тоже не оказалось.

Ему привиделся тонкий лучик света — точнее, не света, а чуть более освещённого пространства, и он встал, чтобы посмотреть что это такое. По пути он расшиб палец о какую-то подставку для ног, а его цель в результате оказалась участком стены на краю гардин, где последние были не совсем плотно задвинуты, позволяя свету просочиться вовнутрь. Он выглянул за занавеску — за окном была ночь, но он узнал этот сад. Тут же он понял, что, если уберёт гардину в сторону, то узнает и эту комнату. Так оно и вышло. Хоть света было мало, и он видел не предметы, а лишь их очертания, но он сразу узнал — именно в эту комнату он принёс её днём, и вот рядом кровать, а на кровати…

Дафна спала, разметав по постели руки и ноги, струящиеся волосы покрывали подушку. Он подошёл, любуясь этой картиной, точнее, тем, что дорисовывало его воображение к силуэту в полумраке, а потом сел рядом на краешек кровати. Дафна тут же очнулась и приподнялась над подушкой. Увидев его силуэт, она шарахнулась прочь:

— Кто здесь?

— Гарри, — ответил он. — Это я, Гарри!

— Гарри? — переспросила Дафна. — Погоди, дай мне минуту.

Она села, согнула ноги, упираясь лбом в колени, и начала тереть глаза.

— Гарри? — повторила Дафна, по-прежнему не веря. — Ты как здесь оказался?

— Я не знаю, — пожал он плечами. — Скорее всего, я каким-то образом активировал универсальный портальный ключ.

— Универсальный? — хмыкнула Дафна. — Двигайся сюда.

— Зачем? — задал он дурацкий вопрос.

Дафна откинула одеяло, подтянула вверх ночную рубашку и сняла её через голову. Он почувствовал, как его бросило в жар, а члену моментально стало тесно в штанах. Дафна поднялась на кровати на коленях и пододвинулась к нему, проведя голой грудью по лицу. Он вскочил с кровати и начал в темпе скидывать с себя одежду и разбрасывать во все стороны, чувствуя, что просто должен на неё накинуться, иначе его яйца взорвутся от напряжения. Вернувшись к Дафне, он сразу притянул её к себе за зад и впился в губы поцелуем, а потом опрокинул на спину, падая сверху и прижимая своим весом к кровати. Её тело буквально пылало в его руках, и он осознал, что медлить более невозможно. Он и так уже лежал между ножек Дафны, поэтому просто приподнялся, взял член в руку, поводил головкой вдоль промежности, обильно смачивая соками, а потом приставил к устью щёлки.

— Сейчас будет больно, — предупредил он, на секунду оторвавшись от её сладких губ, — зато потом будет приятно.

Дафна в ответ отчего-то хихикнула. Он надавил и член, не встретил сопротивления, погрузился наполовину, он ещё раз двинул тазом, загоняя член до упора, и Дафна, откинув голову назад, издала тягучий низкий стон. Он замер.

— Мне уже приятно, — прошептала девушка. — Не останавливайся!

— Погоди, — пробормотал он, не совсем понимая, что только что произошло. — Ты же мне говорила… У тебя, что, кто-то был?

— Конечно, — хихикнула она. — Мой муж.

Муж? Какой муж? Малфой что ли всё-таки добрался? И тут понимание обрушилось на него со всей мощью горной лавины. От осознания того, что он только что по самые яйца задвинул Перри, думая, что залез в постель к Дафне, последние предохранители слетели, он изогнулся, ещё сильнее надавив членом, и со стоном кончил. Перри прижала его голову к груди, гладя и что-то нашёптывая.

— Ты, что, ошибся спальней? — спросила Перри.

— Нет, — помотал он головой и поцеловал в губы. — Это как раз та спальня, в которой я сейчас хочу быть.

— Но при этом ты кончил, когда понял, что под тобой — я, — заключила Перри.

— Да, это оказалось на редкость возбуждающая мысль, — согласился он, снова её целуя. — У меня вообще все мысли о тебе — на редкость возбуждающие.

— Вешаешь лапшу на нежные беззащитные ушки, — пожаловалась Перри.

— Нет-нет, всё — правда, — замотал он головой.

Поцеловав её ещё раз, он переменил положение — сел у Перри между ног и притянул к себе, тоже усаживая. Перри сразу обняла его, водя руками по его спине, а он стал мять ягодицы и ласкать грудь, осыпая поцелуями её шею и плечи. Член снова затвердел, и он его вставил ей в щёлку. Перри сначала опешила, а потом прижалась к нему, пробормотав:

— Надо же, как интересно!

Он медленно задвигался, сжимая ягодицы Перри в такт и заставляя её тоже двигаться. Её горячее дыхание обжигало ему ухо, и Перри тихонько постанывала. Он подогнул ей ноги, и Перри, поняв намёк правильно, приподнялась на коленях и начала интенсивно насаживаться на него, продолжая тихо стонать. Тональность издаваемых Перри звуков постепенно менялась в сторону повышения. Он приподнял её и снова уложил, а потом перевернул на живот.

— Нет, погоди, — прошептала Перри, но его член уже зашёл в неё до упора, а он упёрся животом ей в ягодицы. Он лёг на неё, прижимая сверху, подсунул руки под грудь и стал размашисто заколачивать член. Перри выгнула зад кверху, всё так же постанывая, а потом вдруг выдохнула и обмякла. Он сделал ещё пару движений и замер, кончая. Перри под ним тяжело дышала. Он стал целовать ей плечи и шею.

— Гарри, — блаженно прошептала старшая Гринграсс, протянув руку за спину и гладя его волосы. — Спасибо, милый!

Перри извернулась, вынудив его соскользнуть и лечь рядом, и повернулась к нему, укладываясь на бок и закидывая на него ногу. Он немедленно положил сверху руку и начал гладить стройное бедро.

— Спасибо, — сказала Перри. — Это было чудесно.

— Ты восхитительна, — сказал он, целуя её в нос.

— Мне, наверное, не стоит говорить тебе… — начала Перри.

— Нет, — покачал он головой, — ещё рано.

— Послушай, ты не виноват перед Панси, — сказала Перри. — Это я виновата. Когда на тебя бросается голая женщина, трудно устоять…

— Когда твоя девушка на протяжении нескольких дней уговаривает тебя обзавестись ещё несколькими, — усмехнулся он, — вот тогда трудно устоять.

— Правда? — обрадовалась Перри. — Ты что-то решил?

— Теперь мне трудно будет дать задний ход, — покачал он головой, сжимая её ягодицу.

— Совсем не обязательно быть джентльменом, — не согласилась Перри. — Я не стану тебя винить, если ты передумаешь. Может, оно и к лучшему, что ты ошибся спальней… Я тебе всё равно благодарна за то, что произошло.

— С первого дня, как я тебя увидел, я мечтал об этом, — он провёл рукой вдоль её тела, вызвав мурашки. — Теперь я буду просто бредить. Нет, мне трудно будет дать задний ход.

Он ещё раз поцеловал её и начал подниматься. Перри поймала его за руку:

— Уже уходишь?

— Мне нужно, — ответил он. — Мне ещё вернуться к Панси и всё ей рассказать.

Перри встала за ним, взяла его лицо в руки и приникла к его губам долгим влажным поцелуем. Пока он одевался, она забралась под одеяло и оттуда следила за ним. Он быстро оделся, поцеловал её и пошёл к окну.

— Гарри! — громким шёпотом сказала Перри. — Не надо, выйди через дом!

Он развернулся, ещё раз поцеловал её, проходя мимо кровати, и вышел в коридор. Там оказалось чуть светлее, чем в комнате, и можно было спокойно передвигаться, не боясь на что-нибудь наткнуться. Из-за угла в коридоре слышались мерные шлепки. Он дошёл и заглянул. Там были двое домовых. Домовой мужского пола уложил женщину-домовую грудью на низкий стул и, судя по всему, занимался с ней сексом. Почуяв его взгляд, домовой обернулся и взглянул ему в глаза.

Эльф вытянул палец в пол и выпустил короткую белую молнию. Дом содрогнулся, и от места, в которое ударила молния, по полу и стенам пошли концентрические круги. Он услышал за спиной скрип и обернулся. Стул забрался на мягкий пуфик для ног и недвусмысленно на этом пуфике дёргался. Вытаращив глаза, он снова повернулся к домовым, но там никого не было, зато стоявшие в закутке журнальный столик и трюмо начали совокупляться.

Он понял, что начинает сходить с ума, и ворвался в спальню, из которой только что вышел. Там платяной шкаф со скрежетом дёргался на кровати, скрип которой больше походил на стоны. Кто-то потрогал его за плечо. Не успел он обернуться, как ему на шею запрыгнула голая Астория, сразу впившись ему в губы поцелуями. Он попытался снять её с себя, но руки каким-то образом сами оказывались на её выпуклостях, и он почувствовал, что вопреки его шоковому состоянию и ужасу член сам собой принимает боевое положение. Наконец, ему удалось стряхнуть Асторию, и он выбежал в коридор, чуть не наступив на целый клубок спаривающихся мышей.

Когда он добрался до лестницы, то оказалось, что путь вниз отрезан — расставленные внизу гипсовые статуи греческих богов устроили оргию, не разбирая уже, какого пола партнёр, и он испугался оказаться насильно вовлечённым в это действо. Он побежал вверх по лестнице и оказался у окошка на крышу. Снизу приближался какой-то скрип и стук, и он вылез в окно, сочтя, что на крыше будет в безопасности.