Седьмой Круг. Свой Путь

Глаза, точно из стекла, неживые, ненастоящие. Рожа красная, раздутая, борода в соплях. Как умалишённый, несговорчивый Бьерн жаждал драки, не на шутку рассвирепев от боли в ушибленных ребрах. Как попало, с трудом размахивая кулаками, он взаправду метил в голову Лео, очевидно, рассчитывая хорошенько заехать тому по лицу в своём пропойном бреду. Хоть магу и не составляло труда изворачиваться и успешно отступать от дурного, но вялого натиска мастера, происходящее ему совершенно не нравилось.

Понадеявшись, что Бьерн выдохнется совсем уже скоро, он продолжил пятиться и крутиться взад и вперед.

Но прошло немало времени, а Лео и самого начала донимать усталость. Но в Бьерне так и виделось ему дури столько, что отбавляй и отбавляй. К тому же молодой маг успел получить парочку внушительных ударов кулаком по руке и плечу, а один разок мастер хорошенько скребнул ему костяшкой по уху. И сейчас Леонард из последних сил держался на ногах после тяжелого, трудового дня и, чтоб хорошенько не шваркнуть учителя разок-другой по разбушевавшейся башке.

Наплясавшись и наметавшись досыта, подмастерье стал взводиться, прикидывая теперь в голове решения чуть радикальнее тех, которыми он надеялся обойтись изначально. Тогда на ум ему пришли не слишком сложные, но достойные чары, успешное применение каких прямо сейчас пришлось бы совсем кстати. И вот, выждав, когда Бьерн после очередного убийственного размаха протащится на несколько шагов в сторону и снова начнет разворачиваться, Лео сиганул от того подальше, принявшись творить заклинание. На свою беду он здорово запыхался и должную концентрацию держать мог с сильной натугой. Потому колдовство сорвалось дважды, как это обычно и случается в настоящем бою с волшебниками не слишком искушенными сражениями. Рассчитывая поскорее справиться с чарами, Лео опрометчиво оставил без внимания шатающегося Бьерна, идущего на сближение гораздо стремительнее, чем у него получалось раньше.

А когда последний слог уже почти сорвался с его губ…

– Получай, мерзкий колдунишка! – взревел Бьерн, концом сапога зарядив прямиком между ног Леонарду. – Ну как? Сможешь и дальше бубнить свою белиберду?!

Перехватила дыхание, скрутила живот и дребезгом по телу пронеслась унизительная, подлая оплеуха. Чего там бубнить, вдохнуть-то было тяжко. Повалившись наземь, Лео застонал и запыхтел, кубарем перекатываясь из стороны в сторону, и взмолился про себя Небесному Сердцу о том, чтоб эта ужасная, нестерпимая боль прошла как можно скорее.

Ещё не скоро забыл он мастеру эту срамную выходку, но как ни странно, в памяти его она осталась ярким, незабываемым уроком.

– Так-то, маг! Вас угомонить – раз плюнуть, стоит только подобраться! – бахвалился и вальсировал налакавшийся в стельку кузнец. – Учись, как выводить из строя увальней вроде тебя. И при надолго при том. Ага?! Вот и чего ты мне щас сможешь сделать, а?..

Карн катался по каменному полу и пыхтел, не смея и пискнуть. Пинок пришелся точно в заветное место и глотку его сжало, как горячими клещами. Жалобный хрип заполонил голову и вытеснил оттуда напрочь все хорошо знакомые слова Изуаморы. Помыслить о том, чтоб продолжить колдовать он не мог. И сколько бы плетей не отведала его зарубцевавшаяся бесконечными ранами спина, эту боль он вряд ли бы сумел научиться преодолеть и через сотню лет беспрестанных истязаний.

Сломились дружки его в тот же миг. И несгибаемая стать и непокорный дух, так и плещущий через край, и взбесившиеся глаза и четыре устрашающих полосы на лице, навсегда оставленные огромной волчьей лапой, усмирили их задор, точно его и не было. Воля Леонарда разошлась не на шутку и разгулялась по мрачному коридору. Четверо молодых последователей Черного Слова боялись, точно слепые котята, кожа их покрылась мурашками. Никто из них больше не сомневался в величии Лео и в его магических способностях, хоть увидеть таковые им до сих пор и не довелось.

– Неужто Академия Смерти воспитывает подобное отребье, – не унимался Лео, поверив в неоспоримое своё превосходство. – Кто бы только мог подумать, что гордые чернословы привыкли сдаваться так быстро…

Он потерял бдительность, пытаясь уловить среди воздуха хоть сколько-нибудь знакомые ему порывы и колебания, найти Дрейка среди теней. Его запах, след, но…

Вельду-Гро-Сквель-Торо!

Карн воспрял, задетый, раззадоренный колкой укоризной. И прошипел страшное своё проклятие над высушенными и перемолотыми звериными потрошками, плотно завернутыми в холщовую тряпицу. Но звенящая, зудящая боль не дала ему сотворить гадкое заклятие – напустить хворь, способную разодрать вены внутри человеческого тела. Всё же, Леонард ощутил, как закружилась голова, а из носа выпала капля крови. Ничего страшного: внушительный удар в челюсть произвел бы куда более устрашающий результат. И Карн в тот миг прознал об этом наверняка. Под дых, ещё разок, а затем парочку прямиком в подбородок. Удары Лео не получилось бы сравнить с солдатскими, но они были по-своему хороши. Мелкорослый колдун снова отлетел к стене, кряхтя и задыхаясь, вот-вот готовый уснуть. В глазах у него смеркалось, мешочек с сушеными внутренностями вывалился из рук.

Тогда прихлебатели Карна решились-таки вмешаться в это унизительное избиение. Неясно, что именно сподвигло их и как они преодолели свой страх, но встрепенулись они и ринулись на Лео со всех сторон, решив обойтись без магии. Один повалил его с ног, второй упал сверху. Тот, что оказался позади остальных поднял с пола и обнажил скьявону. Блистающее лезвие угрожающе замаячило у горла поверженного, прижатого к полу Лео.

Снова вернулись на лица их злые улыбки.

– А ну брось этот клинок, – разъяренно выплюнул запыхавшийся Лео. – И не смей больше трогать его, мелкий…

Кто-то ударил его по лицу. Едва ли умело, но этого хватило, чтоб Лео замолк.

– Не слишком ли смело сыпать угрозами? – ухмыльнулся парнишка с мечом в руке и легко ткнул его концом в ногу Леонарда. Даже такого бездарного выпада хватило, чтоб проколоть голенище. – А ну, замолкни, иначе…

– А ведь он прав, – скрипучий голос из тени ещё раз поверг в ужас всю шайку. – Крысята. Никак вас больше и не назовешь.

– Мастер Таврус!..

– А ну заткнулись! – темный учитель в несколько шагов оказался подле сражающихся. – Отпустите его. И верните меч.

Лео поднялся, отряхиваясь, и с благодарностью кивнул, глядя на престарелого чернослова.

– Ничтожества! Как могли вы позволить побить вашего бездарного приятеля в большинстве? – презрительным и осуждающим был взгляд Тавруса. – По-вашему здесь у нас казарма? Всё это время вас учили драться или колдовать?

Молодые чернословы виновато опустили глаза в пол, Карн часто моргал и глубоко дышал, пытаясь прийти в себя, так и не сумев подняться на ноги.

– Наказание! Вас всех ждёт наказание! – разверзся темный учитель над своими студентами. – А тебя… – Он пристально осмотрел Лео, спокойного и безмятежного. – Возможно, тебе стоит испытать себя на другом поприще…

Глава 18. Власть Древних

Оракулы – должно быть, самые многогранные не по своему виду, но сути минералы. Не каждое свойство их до сих пор изведано, но и те, что открыты уже, принесли цивилизации пользу несомненно великую.

Всякий волшебник знает, что особенно чувствуют они магию. И с помощью их легко отыскать всякое её проявление. Там, где творится колдовство, ведут они себя вызывающе, так, что не обратить на это внимание не получится. Но что за страсть они к ней питают – загадка, над какой алхимики ломают головы уже не одну сотню лет.

А их чудесная способность показать, что скрыто далеко. Словно живые, связаны они со своими, так называемыми, семьями, но оракул оракулу рознь. Скажем попроще, те из этих минералов, которые растут на одном месте, совсем рядом, могут взаимодействовать друг с другом и после того, как их добудут и разделят. Через один, обладая необходимым магическим умением, можно посмотреть в другой, пусть находится он и далеко. И также услышать можно из другого то, что происходит рядом с его “сородичем”.

Но, повторюсь, они должны быть не то, чтоб из одной пещеры, а из одного семейства, то есть, оторваны от одного большого куска. С какими-то прочими, добытыми в месте ином минералом того же рода, оракулы связь держать не будут, да и как им определить в таком случае, куда именно чародей просит их посмотреть?

Широко они используются разведчиками и агентами для докладов старшим с дальних земель. К сожалению, коммуникация их тянется не по всему Мировому Кругу, и лишь самые глубинные, редкие и ценные из них способны слышать друг друга не больше, чем на тысячу миль. А те, что растут повыше, совсем уж недалеко дотянутся.

Есть среди магов выдумщики, какие рассказывали, будто бы могли с их помощью заглянуть в прошлое. Увидеть, что было и как. Но на сегодняшний день подтверждений подобного использования минерала достоверно получить не удалось. Но если оно так и есть на самом деле, это будет следующим, невероятно полезным историкам и археологам открытием, какое прольет свет на многие из тайн, какими переполнен этот мир.

Хобельхет Говард – королевский алхимик. «Пять самых важных минералов и чудесные их свойства». 399 год.

Как влитая лежала в руке плеть. Но Лео не мог решиться на удар.

Он с омерзением разглядывал обнаженную и без того изуродованную спину Карна, растянутого, как на дыбе, подвешенного за кожаные петли к потолку неясного, мерклого подземелья.

И так минула уже едва ли не вечность.

В свете единственного факела явилось искаженное сильным недовольством лицо мастера Тавруса. В уме его был план и, непременно, он хотел бы его исполнить.

– Никто не уйдет отсюда, пока ты не изувечишь этого крысенка как следует, – настойчиво напомнил темный учитель Леонарду. – Может, ты просто боишься захлестнуть его насмерть? – Мастер Таврус злорадно оскалился. – Никто особенно и не расстроится, если случится так. Наплевать. Действуй.

Лео потряхивало, словно вот-вот его разобьет страшная лихорадка. Вряд ли бы он когда-нибудь пожелал Карну подобной участи, даже если бы знал, каким проклятием молодой чернослов намеревался отравить его кровь. А теперь Леонарда ещё и обязали исполнять приговор, с которым он и согласен-то не был. Не лучший из дней, чего уж и говорить.

– Понимаю, – задумчиво проронил Таврус. – Наверное, тебя снедает какая-нибудь гадость вроде морали, размышлений о человечности или… – чернослов сблизился с Карном и убедился, что у того во рту надежно закреплен кляп. – Вот тебе новая пища для размышлений.

За резким и каким-то неестественным, отвратным движением Тавруса последовал хруст и стон. А потом к ногам Лео упал то ли отрубленный, то ли оторванный палец. Рассмотреть наверняка он не мог, да и не хотел.

Карн извивался и жалобно сопел.

– Кусочек за кусочком я буду отрывать от него, пока крысёныш не сдохнет, – темный мастер вцепился в ухо истязаемого и рванул так сильно, что Леонарду почудилось, будто бы что-то лопнуло. – Если, конечно, ты не возьмешься за то, о чем я тебе приказываю…