Маша без медведя-2

02. ПЕРВЫЕ ИТОГИ НАШЕЙ АВАНТЮРЫ

НАЧАЛЬСТВО РЕШАЕТ

Вторник, второе октября.

Первым уроком была литература. Худо-бедно, как на иголках пересидев это занятие, мы дождались логики. В прошлый раз началось повторение очень удобной для нашей махинации темы, которая тут называлась «круги Эйлера». Про пересекающиеся и наслаивающиеся множества. И вчера мы с Марусей под эту тему придумали обширную заготовку.

Как только дело дошло до практической части, я начала эту заготовку перерисовывать в тетрадь, потом она перестала влезать в тетрадь, и я продолжила на столе, распространяясь всё дальше и дальше, пока Маша не обернулась назад и не позвала классную даму:

– Агриппина Петровна! Подойдите скорее!

Класс тут же бросил свои занятия, и все с любопытством начали тянуть шеи, а я продолжала чертить и подписывать на парте цветные кружочки, пока Агриппина не тронула меня за плечо. Тут я вздрогнула и испуганно спросила её:

– Вы кто? – после чего начала растерянно оглядываться.

Понятное дело, такое поведение вызвало волну охов и ахов, староста была срочно послана за докторшей, а я старательно узнавала из всех только Марусю.

Пожилая докторица влетела в класс на всех парах, увидела мои художества и тяжело всплеснула руками:

– Рецидив! Срочно в госпиталь! Снять энцефалограмму!

Срочно вызвали горничную, которая побежала за машиной. Меня хотели вести под руки из класса, я мёртвой хваткой вцепилась в Марусю. Одним словом, поднялся страшный переполох.

Примчалась директриса. Лицо у неё было такое: только что одну из изолятора сплавили, а тут опять! Пока докторша и Агриппина убеждали меня в безопасности поездки, а я «продолжала никого не узнавать», директриса решила пойти по пути наименьшего сопротивления:

– Воспитанница Рокотова, если это в ваших возможностях, сопроводите, пожалуйста, вашу подругу в медицинское учреждение.

– Конечно, я и не была против! – сразу согласилась Маруся, и вместо биологии мы помчались в госпиталь на гимназическом автобусе: Маруся, докторша и я.

Директриса тоже куда-то помчалась – это было понятно по тому, что к крыльцу подогнали её служебный автомобиль.

Энцефалограмма, понятное дело, никаких особенных данных не принесла. Заодно у меня взяли здоровенную пробирку крови из вены и выписали целую кучу маленьких бумажек, которые гимназическая докторша сложила в мою папку вместе с записями ЭЭГ.

В гимназию мы вернулись к обеду, поели и только собрались погулять – как примчалась горничная, которая вызвала к директрисе меня, Марусю (за которую, чуть что, я продолжала хвататься), Агриппину и докторицу.

В кабинете директорши ожидала – кто бы вы думали – сама статс-дама, графиня Наталья Петровна Строганова, как мы помним, начальница попечительского совета её величества государыни императрицы Анны Павловны. И внушение на дружелюбное ко мне отношение всё ещё сохранялось в её ментальном плане (в конце концов, всего-то три недели прошло).

– Дорогая моя! – кинулась ко мне графиня, поразив этим всех присутствующих. – Милое, бедное дитя! Как вы себя чувствуете?

– Я вас помню, – слегка прищурилась я, – вы приходили ко мне, в ту больницу.

– Конечно! Конечно! Вот видите! – Наталья Петровна со значением обернулась к директрисе. – Что значит – ребёнок чувствует сопереживающую душу! – с этими словами она потянула меня к угловому дивану: – Ну, давайте же присядем и спокойно поговорим.

Маруся потянулась за мной, как вагончик за паровозом, и я почла за лучшее, пока графиня держит меня за руку, подкрепить воздействие благорасположения и по возможности распространить его и на Марусю тоже.

– Итак, Машенька, я вижу, у вас появилась подруга?

–Да, Маруся Рокотова. Она очень хорошая.

Графиня слегка склонила голову:

– Это Анатолия Павловича дочь?

Маруся сжала губы и кивнула.

– Сочувствую вам, дитя моё, – графиня слегка похлопала её по ладони. – Конечно, такому горю не поможешь, однако Её Императорское Величество сделает всё возможное, чтобы устроить вашу судьбу.

– Благодарю, – весьма сдержанно ответила Маруся.

– Я вспомнила, – встрепенулась я и показала на классную, – это Агриппина Петровна! А та женщина – доктор. И наша директриса, Надежда Генриховна!

Все обрадовались, заулыбались и начали строить догадки: отчего же произошёл со мной такой страшный казус?

– Позвольте, я скажу? – предложила Маруся. – Мы с Машей ещё раньше заметили, что после некоторых уроков на неё наваливается тяжесть, усталость, но списали это на последствия болезненного состояния...

– Ах, я так и предполагала, что умственные нагрузки преждевременны! – всплеснула руками графиня Строганова. – Отчего же вы сразу не сообщили об этом вашей классной даме?

Остальные дамы дружно закивали.

– Мы надеялись, что Маша постепенно привыкнет к нагрузкам. Учителя были все предупреждены, никто не вызывал её к доске и не давал сложных заданий. К тому же, не все предметы вызывали столь сильную реакцию утомления, – в своей спокойной манере ответила Маруся. – Однако сегодня стало ясно, что мы ошиблись.

– Какой вёлся предмет? – живо уточнила графиня.

– Математика и логика, – подсказала Агриппина.

– Вот! Чрезмерная интеллектуальная нагрузка! – графиня с досадой прихлопнула по столу. Что нам скажет госпожа доктор?

Пожилая докторица приобрела суровый вид:

– Думаю, умственные нагрузки стоит сократить. Я бы рекомендовала вообще исключить групповые занятия и больше гулять.

– В таком случае, нам придётся закрепить за воспитанницей Мухиной отдельную гувернантку, – рассудительно высказалась директриса. – Возможно, снять одну из помощниц со второго отделения.

Ох, ты ж! Такая штука как постоянно таскающаяся за мной персональная нянька меня вовсе не устраивала. Да и вообще, у нас был совсем другой план.

– Извините, – слабым болезненным голосом начала я, и лицо графини, а за ней и всех остальных стали сочувствующими, – а не может ли взять на себя функцию гувернантки моя подруга? Мне было бы гораздо спокойнее. Дело в том, что находясь в семье, Маруся получила усиленную подготовку, поскольку готовилась в университет, и программа семнадцатого класса для неё слишком лёгкая. Мы могли бы заниматься в библиотеке или в классе для самоподготовки. Маруся бы давала мне задания и объясняла, а пока я занимаюсь – она бы продолжала свои углублённые занятия.

– С учётом того, что я, как врач, – вступила докторша, – рекомендую свести учебные нагрузки к минимуму, заменив их на более успокаивающие, скажем, чтение, рукоделие...

– Или рисование, – подсказала Агриппина.

– Да. Или рисование. В этом случае вариант, когда Мария Рокотова будет присматривать за подругой, пожалуй, наиболее предпочтителен.

– А не слишком ли воспитанница Рокотова молода для такой ответственности? – усомнилась директриса.

– Ну, если они будут заниматься в библиотеке, то там ведь присутствует и сама библиотекарь, и воспитанницы из четвёртого отделения, – подняла брови докторица. – Кроме того, прошу обратить внимание, что во время последнего рецидива Мария Рокотова была единственным человеком из всего окружения, которого Мария Мухина не забыла в самый пик приступа, что свидетельствует о положительной эмоциональной связи...

– Да-да! – подхватила графиня. – В этом я совершенно вас поддерживаю! Положительный душевный контакт – залог психического здоровья. Об этом весьма недвусмысленно высказывались и все приглашённые на консилиум специалисты!

– Таким образом, к чему мы пришли? – дипломатично уточнила директриса.

– Значит так, – графиня решительно положила ладони на маленький чайный столик. – Надежда Генриховна, подготовьте приказ: воспитанниц Мухину и Рокотову вывести из учебного состава семнадцатого класса и оформить им индивидуальный график обучения. Учебный план на каждую составить отдельно, этим пусть займётся ваш заместитель по учебной части совместно с классной дамой. Для Мухиной – компенсирующий план, а для Рокотовой – наоборот, усиленный. Я на следующей неделе заеду, посмотрю, как девочки освоятся...

НА ВОЛЬНЫХ ХЛЕБАХ

На этом директорша, статс-дама и докторша ещё остались разговоры разговаривать, а нас отправили... гулять. Внезапно, да? Докторица встала на дыбы. Сказала, сегодня никаких занятий, категорически! А свежий воздух – наоборот. Ну, мы и пошли. Прогуляли до чая под окнами учительской – чтобы та самая заместительница по учебной части вроде как за нами присматривала. У Маруси глаза разгорелись, как давай она планы строить! И таких мудрёных слов мне наговорила про свою юриспруденцию, и смеялась, и обнималась – куда вся заморозка с человека слетела! Я, конечно, тоже радовалась страшно, прикидывала, как наконец-то спокойно закончу свои магические записи и основательно займусь восстановлением оправы – не вслух, конечно.

– Маш! – спохватилась вдруг моя подружка. – Что я как эгоистка – всё о себе? Давай мы твои планы тоже обсудим?

Ну вот, здравствуйте! Но моя попытка отползти в тень сработала плохо.

– Я так поняла, что с точными и естественными науками у тебя проблем нет, – Маруся захлопала на меня ресницами, – а вот с гуманитарными – провал?

– М-м-м... не совсем, но близко.

– Значит, вот что. По русской словесности с тобой Дуся занимается, так?

– Верно.

– Она ведь тебе советовала книги по литературе, прямо начиная с младших классов перечитать?

– Да-а! Я уж до шестого года обучения дошла.

– Отлич-чно! Это и не особенная нагрузка, и общий такой... культурный пласт, да? А остальное время занять, допустим, рисованием?

Я вспомнила про браслетики.

– Я бы и повязала ещё.

– Думаю, это разрешат. И, скорее всего, Тропинина будет тебя на пение просить, очень ей голос твой нравится, и она постарается убедить директрису, что это полезное занятие. И, не сочти за упрёк, но хотя бы один иностранный язык следует знать. Отец учил тебя, но это не тот язык, который ты сможешь использовать в обществе.

– И какой ты предложишь?

– Если с моей помощью – то немецкий или французский, в других я, к сожалению, не сильна.

– И танцы, конечно же. Этого ярма не избежать...

На самом деле, в итоге нам вменили в обязанность ходить к нескольким преподавателям. Но по порядку.

На следующий день Агриппина пригласила нас в директорскую, где Маруся довольно складно изложила наш с ней предварительный план обучения, который в общем и целом встретил одобрение.

– Для вас остаётся обязательным посещение трёх предметов, – директриса благочинно сложила ручки домиком. – Факультативные танцевальные занятия. Музыкальные занятия по отведённому вам сейчас расписанию. И закон Божий. Мария Рокотова – вместе с классом, у вас пробелов нет, а Мария Мухина – в порядке индивидуальных бесед, в среду и пятницу, в часы, предназначенные для приготовления уроков, чтобы восполнить лакуны, вызванные потерей памяти.

Против этого спорить было сложно.

– Сейчас Агриппина Петровна проводит вас в библиотеку, где вы можете приступить к занятиям. Через две недели мы с вами таким же образом встретимся снова и посмотрим, каковы ваши успехи, и следует ли что-то менять.