Из любви к искусству

========== Глава 1. Высшее общество города Тириона ==========

Что такое жизнь, как не ряд безрассудных поступков?

Вот повод для них найти труднее. Никогда не упускай

случая: он подворачивается не каждый день.

Бернард Шоу, «Пигмалион»

Тут был, однако, цвет столицы,

И знать, и моды образцы,

Везде встречаемые лица,

Необходимые глупцы…

А.С. Пушкин, «Евгений Онегин»

Обед во дворце был назначен на шесть часов вечера. В доме достопочтенного мастера Махтано в это время обычно ужинали, чтобы затем, до отхода ко сну, успеть собраться еще раз — на традиционный вечерний чай. Между ним и ужином время проходило по-разному: иногда в гостиной обсуждали домашние дела, иногда каждый погружался в свою книгу, либо что-то читали вслух; леди Нинквэтиль часто играла на фортепиано, сам мастер периодически засиживался с бумагами и тетрадями. Нэрданель любила рисовать.

Впрочем, подобный порядок установился в доме даже до ее рождения, но, конечно, сообщать о нем королеве было неуместно. Поэтому, изменив на один вечер своим привычкам, семейство пожаловало во дворец к половине шестого.

— Никакой лишней торжественности. Никакого ужина, переходящего в бал на всю ночь. Просто скромный обед в узком кругу, — так сказал король Финвэ, когда на прошлой неделе заглянул к ним с приглашением — на словах и на красивой карточке с личной монограммой королевы. — Индис, правда, настаивала именно на бале, но это была бы катастрофа. Верно, красавица?

— По всей вероятности… — не нашлась, что еще ответить Нэрданель.

— Вот и я говорю, — подмигнул ей король и поднялся с кресла. — Через неделю в шесть. Ждем.

Любому было бы ясно: «скромный обед» по королевским меркам — не совсем то, что для обыкновенного городского семейства, пусть и во главе с достопочтенным мастером и по совместительству старинным другом короля. Приготовления во дворце наверняка заняли если не всю оставшуюся до торжества неделю, то уж несколько дней точно. Нэрданель заранее ожидала увидеть роскошно обставленную столовую, накрытый дорогущим сервизом стол и нарядных гостей. И заранее пообещала себе не покраснеть, когда кто-нибудь в порядке вежливости похвалит ее собственное платье, или туфли, или украшения… Или фигуру. Нет, не то чтобы мастер Махтано не мог позволить себе нарядить дочь подобающе визиту во дворец, наоборот. Но все эти обнаженные по моде торчащие локти, костлявые плечи, лезущие из прически рыжие кудельки и, главное, вездесущие, неистребимые, ужасные веснушки!.. Нэрданель давно привыкла к себе и вроде бы смирилась с очевидным уродством, но все же трудно было находить удовольствие от высшего общества, когда собственный контраст с ним был настолько велик.

По-хорошему, ей вообще не стоило ехать. Тем более, в открытке королевы было сказано только про «достопочтенного мастера Махтано». Да и «обед в узком кругу» явно не подразумевал их с мамой присутствие, а, главное, сам повод для визита был дурацкий. Но, разумеется, спорить с королем было невозможно.

— Куруфинвэ будет счастлив вас увидеть, — заверил Финвэ уже на пороге и, снова подмигнув, удалился.

«Куруфинвэ». Последние две недели это слово звучало повсюду: Куруфинвэ вернулся в Тирион! его видели на улице! говорят, он объехал весь Валинор! говорят, за ним прибыли целые подводы с диковинками! Он пишет о своем путешествии книгу! Он прочтет лекцию в Собрании мастеров! Он устроит благотворительный аукцион из своих находок! Он, он, он…!

Кто-то хвастался, будто уже столкнулся с ним на площади. Кто-то послал цветы или собирался со дня на день нанести визит вежливости. Кто-то расфантазировался о всегородском празднике. А кто-то собственными ушами слышал рассказ соседа одного из мастеров, чей племянник проболтался, будто видел виновника переполоха еще год назад в темном переулке, но пообещал помалкивать… Весь Тирион гудел: «Куруфинвэ-Куруфинвэ-Куруфинвэ», и Нэрданель откровенно надоело это нездоровое воодушевление.

— Вообще-то это ему следовало навестить тебя, — уже перед самым выходом из дома она не удержалась от ядовитого замечания.

— Он заглядывал на кафедру, куколка, — рассеяно ответил отец, не обратив внимания на тон. Он озирался по сторонам и похлопывал себя по карманам, проверяя, не оставил ли чего важного.

— Ты не говорил.

— Забыл, наверное. Пару дней назад… Милая, мы взяли подарок?

— Да, идем, — поторопила их Нинквэтиль. — Время. Извозчик ждет.

На этом обсуждение прервалось, толком не начавшись. Но почти всю дорогу до дворца Нэрданель продолжала ворчать про себя. Ей не хотелось идти на светское мероприятие, не хотелось вести там светские разговоры и не хотелось делать светский вид, будто бы она рада возвращению принца, про которого почти не вспоминала, и который когда-то имел обыкновение таскаться к ним по делам и через раз здороваться с конопатой дочкой своего преподавателя.

Вообще с отъездом Куруфинвэ из города, как теперь вспоминали, были связаны туманные кривотолки. Будто бы в королевском дворце произошел безобразный скандал, после которого принц и уехал на целых три года. А другие уверяли, что как раз обошлось без скандала, и королева сумела тихо-мирно выжить пасынка из дворца. Третьи и это отрицали, утверждая, что все куда проще: в стремительном отъезде замешана несчастная любовь!.. И так далее, и так далее. Правды опять было не дознаться, впрочем, Нэрданель ею и не интересовалась. И только сев в экипаж, она вдруг подумала, что торжественный прием наверняка призван продемонстрировать широкой общественности мирную и подчеркнуто семейную атмосферу, а гости должны будут ее засвидетельствовать. Осознав эту свою в общем-то почетную роль, Нэрданель как-то сразу успокоилась и смирилась. Поэтому и недавняя язвительная реплика не получила продолжения, и Нинквэтиль заметила перемену в настроении дочери.

— Я рада, что ты раздумала дуться, — шепнула она, когда экипаж остановился, и напудренные лакеи, распахнув дверцы, помогли гостьям выбраться наружу.

— Было бы из-за чего, — также тихо ответила Нэрданель и первой решительно направилась к парадному крыльцу.

Приглашенные уже собирались. Это было нетрудно заметить по числу колясок и карет, заполнивших мощеный двор и маневрировавших в попытке разъехаться. Кучера перекрикивались, кони фыркали и стучали копытами, слуги метались, встречая гостей, провожали их до празднично убранного крыльца, а там из распахнутых дверей лилась музыка, падал теплый свет, доносились голоса. Прием явно начался раньше назначенного на шесть «обеда».

— А вот и вы! — раздался в холле приветственный возглас, и Нэрданель, подняв голову, увидела на лестнице королеву. Та радостно всплеснула руками и поспешила навстречу гостям, вокруг которых все также суетились нарядные лакеи. — Мастер Махтано, я так рада! Наквитиль! Нирмодель!..

— Благодарю, Ваше Величество, — не моргнув и даже не поморщившись, почтительно ответила Нэрданель и позволила облобызать себя в обе щеки. От королевы пахло розовой водой и пудрой.

— Все еще собираются, но музыканты уже играют, а на столе ждут закуски! Не беспокойтесь, здесь только свои, так сказать, узкий круг! Есть с кем провести время за приятной беседой! Проходите, проходите!..

И они прошли — через просторный холл, обмениваясь вежливыми фразами и охотно кивая на слова о том, как счастлива королевская чета такому чудесному поводу для встречи. А на парадной лестнице им повстречался Финвэ, и королева, передав гостей с рук на руки, вновь бросилась ко входу со своим «А вот и вы!»

— Она просто немного волнуется, — понизив голос, доверительно сообщил король, когда они вошли в большой зал. Нэрданель шла рядом, покорно ухватив подставленный локоть, и все еще улыбалась: манера короля вместо приветствия якобы ослепленно прикрывать глаза сделалась у них чем-то вроде обязательного ритуала. Но невозможно было каждый раз не прыскать.

— Мы все понимаем, — кивнула Нинквэтиль, и Махтано ее поддержал: — Не беспокойся.

— Вот и хорошо. Не стесняйтесь, проходите. А я должен опять спуститься. По правде, — тут Финвэ снова понизил голос, — это все устраивала Индис, и приглашения рассылала тоже она. Поэтому я не знал, что она вкладывала в понятие «скромный обед в семейном кругу». Боюсь, это еще не все.

И сделав страшные глаза, он поспешно удалился, а затем его голос снова зазвучал со стороны лестницы.

Нет, отведенный под предобеденные разговоры Голубой зал не был так уж набит под завязку. Гости расположились здесь и там с бокалами в руках, кто-то заинтересовался сервированными закусками, кто-то беседовал возле окон, кто-то появлялся и исчезал в проеме дверей, где удалялась вглубь дворца анфилада залов. Но подавляющее большинство собралось плотной группой вокруг чего-то, невидимого за спинами.

— Мастер Махтано Урундил с супругой и дочерью! — перекрыв шум, гаркнул на весь зал взявшийся откуда-то распорядитель. Нэрданель от неожиданности чуть не присела.

— Создатель Всеблагой!.. Мне кажется, это не совсем обед, — ахнула точно также испуганная Нинквэтиль.

— Совсем не обед, — растеряно согласился Махтано. — Я…

Он хотел добавить что-то еще, но привлеченные возгласом гости дружно обернулись и одарили прибывшее семейство пристальным вниманием полусотни глаз. Нэрданель немедленно почувствовала себя не в своей тарелке.

— Очень вовремя, мастер, — в неловкой тишине раздался смутно знакомый голос. Будто воспользовавшись заминкой, высокий темноволосый юноша в наглухо застегнутом темном костюме выскользнул из плотного кольца слушателей и на мгновение остановился перед Махтано. — Добрый вечер, леди Нинквэтиль, ниссэ Нэрданель, как поживаете, спасибо… прошу меня извинить, срочное дело, думаю, нам будет удобнее в кабинете, идемте, мастер…

Произнесено было почти без пауз и интонаций, на одном дыхании. Куруфинвэ, Нэрданель сразу узнала его, затянутой в перчатку рукой приобнял открывшего рот мастера и увлек к одной из боковых дверей. Одновременно с этим распорядитель выкрикнул новое имя. Отвлекшиеся гости вернулись к своим разговорам, оставленный без оратора кружок слушателей стал стремительно распадаться.

— Очень мило, — взглянув на мать, заметила Нэрданель. Ее собственное заготовленное еще в экипаже приветствие-поздравление осталось невостребованным. Да и вообще Куруфинвэ на нее едва взглянул, странно, что вспомнил имя. Впрочем, не очень-то и хотелось. Об этом Нэрданель тоже немедленно сообщила, а Нинквэтиль лишь с легкой улыбкой пожала плечами.

— Ох уж эти мужчины, все-то у них дела! — не дав развить тему, раздался позади радостный голос королевы. — Что ж, пускай. А мы пока можем поговорить на более приятные темы. Идемте, идемте! Дамы, вы знакомы с женой и дочерью мастера Махтано?..

Приятные разговоры заняли по меньшей мере час. За это время Нэрданель лишь единожды пожелала провалиться под землю. Причем к собственной радости не тогда, когда младшая племянница королевы похвалила ее платье и заметила, что когда-то давным-давно у нее было нечто подобное такого же цвета. И даже не тогда, когда сестра королевиного же двоюродного зятя посетовала, что летом в Валимаре так много света, что у нее тоже появляются веснушки. Не такие яркие, конечно, но все равно это кошмарно… Тут и возникла неловкая пауза, во время которой у Нэрданель роковым образом заурчало в животе. Впрочем, это побудило хозяйку приема опомниться и, наконец, пригласить гостей к столу.