Из любви к искусству

— Мы с королевой очень рады вновь видеть тебя дома. И очень рады разделить счастье от этой встречи со всеми вами, — сообщил Финвэ, когда все расселись, слуги подали первую перемену блюд, и настала пора произнести подходящий случаю тост.

Махтано, наконец, вернулся к жене и дочери, и их троих посадили на приличествующем месте. Здесь же, по правую руку от короля, сидели другие мастера со своими семьями. Напротив, отделенные двойным столом, разместились гости королевы. Теперь Нэрданель могла разглядеть большую часть приглашенных, а заодно убедиться, что семь улыбчивых валимарских девиц были действительно семью разными улыбчивыми девицами, очень похожими между собой, а не одной очень болтливой. Она не так уж часто видела дочерей, внучек и правнучек Его Величества Ингвэ, поэтому их состав и количество оставались для нее полной загадкой. Королевская чета вместе с самим виновником переполоха и своими общими детьми сидела во главе стола. Нэрданель только теперь смогла разглядеть Куруфинвэ — тот встал следом за королем, начавшим произносить речь. Разглядела и мысленно пожала плечами: было бы из-за чего поднимать такой шум.

Тем временем за словами короля последовали слова королевы, глав цехов, почтенных мастеров Университета, включая отца, Его Величества Ингвэ и Ее Величества Ингвис, мастера-председателя Тирмо и других гостей. Принцу все это время приходилось садиться и снова подниматься, выслушивать и благодарить, так что Нэрданель в какой-то момент даже ему посочувствовала. Еще она подумала, что ему как будто не очень приятно всеобщее внимание, и косые взгляды, которые он периодически бросает на мачеху, объясняются не только их сомнительными взаимоотношениями. Впрочем, когда дело дошло до подарков, от ее сочувствия не осталось и следа.

Отец предсказуемо приготовил для любимого ученика какой-то новый труд по химии, а к нему — миниатюрный настольный шкафчик с выдвижными ящиками для образцов. Ничего сверхъестественного, зато практично. Другие мастера тоже дарили книги, альбомы, наборы увеличительных стекол, дорогих пинцетов, щеток… Его Величество Ингвэ преподнес свой поясной портрет и коллекцию бабочек из региона Валимара, принц Ингвион — настольные часы. Принцесса Финдис с загадочным видом вручила что-то, плотно завернутое в подарочную бумагу, валимарские принцессы — какие-то драгоценные памятные безделушки, альбомы, картины, скульптурки… Последними одаривали сами Финвэ и Индис.

— Мой дорогой мальчик! — начала королева с придыханием и с очевидным волнением в голосе, а Финвэ молчал и только улыбался, предоставив слово жене. — Мы так счастливы, что ты возвратился и надеемся, что теперь, набравшись впечатлений, знаний и опыта, ты больше не покинешь родительский дом и наш прекрасный город на столь долгий срок! — гости одобрительно закивали, кивнул и Финвэ. — А еще мы надеемся, что теперь ты придумаешь более подходящее возрасту и статусу занятие и больше не будешь в одиночестве скитаться по континенту и копаться в грязи в поисках своих ужасных булыжников! Ха-ха-ха, не обижайся, я шучу! — гости снова закивали и дружно заулыбались. — Мы с твоим отцом, когда получили твое письмо и оправились от радости, долго думали, какой подарок тебе преподнести и, наконец, решили. Ты наверняка собираешься перенести впечатления о своем путешествии на бумагу, а для этого потребуются подходящие принадлежности. Их мы тебе и дарим!

Тут Индис подала знак ждущему слуге, и он в полной тишине вытолкнул вперед сервировочный столик. На нем, на подносе поднималось нечто, для пущей интриги скрытое картонным колпаком в треть ранга высотой.

— Я присоединяюсь ко всему, что сказала Индис, и тоже надеюсь, что нам больше не придется расставаться на такой долгий срок. И думаю, наш подарок тебе исключительно понравится, — король с принцем к всеобщему умилению обнялись, после чего Финвэ обернулся к слуге и поднял колпак.

Нэрданель, равно как и остальные гости, невольно вытянула шею, но ничего разглядеть не получилось. На помощь всем пришла королева.

— Позвольте! Я так хочу, чтобы все-все это увидели! Это же прелесть что! Ну же, давайте немного раздвинем здесь… — тотчас подоспели слуги и мгновенно освободили на столе место, а затем водрузили подарок на всеобщее обозрение.

Это был письменный прибор. Роскошный письменный прибор из какого-то белого поделочного камня с золотыми инкрустациями, вставками и даже с вкраплениями драгоценных камней. Он с изумительной тщательностью и даже каким-то остроумием изображал Тирион, и расположившиеся ярусами здания служили сосудами для чернил, туши, подставками под пресс-папье, ящичками для письменных принадлежностей, стаканчиками для перьев, небольшим светильником и прочее, прочее… Гости восторженно заахали и заохали, хотя Нэрданель, залюбовавшись, не сразу это заметила.

— А здесь, — Финвэ жестом приостановил всеобщий гул, сделал театральную паузу и вдруг выдернул из миниатюрного города башню Миндон Эльдалиева, — подзорная труба. На случай, если тебе надоест корпеть над книжками и, наконец-то, захочется посмотреть на городских девушек! — и король хлопнул сына по плечу и расхохотался, явно довольный своей шуткой.

Нэрданель только теперь подняла глаза на принца и удивленно вскинула брови. Она подумала, что при всей передаваемой из уст в уста нелюбви к мачехе подарок следовало бы принимать не с таким вытянувшимся лицом. Даже если устроенный праздник не совсем по душе, каждому видно — королева старается изо всех сил.

— Я… — протянул, наконец-то Куруфинвэ, медленно переводя взгляд с мачехи на отца, а с него почему-то на Махтано. Нэрданель последовала примеру: отец увлеченно разглядывал письменный прибор и почему-то выглядел несказанно довольным. — Я… Я в восхищении. Благодарю, — наконец, разродился Куруфинвэ. — Это монументальное сооружение …ммм… заслуживает всяческих похвал и какого-нибудь …ммм… почетного места… — он огляделся, снова бросив взгляд на учителя, а затем на отца. — Думаю, если я однажды сверну себе шею, эта штука прекрасно сойдет за могильный памятник. Спасибо, отец, госпожа Индис.

Нэрданель закатила глаза. В наступившей тишине кто-то рискнул сдавленно хихикнуть.

Дурацкую шутку замял король.

— Ладно, ладно. Оставь свой мрачный юмор. Думаю, с подарками покончено, и мы можем уже перейти к десерту?..

Десерт, как и закуски, и основные блюда, был чудесен. Вниманием гостей вновь завладели тарелки, ложки, а еще вазочки со взбитыми сливками, креманки с разноцветным суфле, засахаренные фрукты с сыром и орехами и, конечно, пирожные. Их внесли на красивых подставках с ажурными ножками, и Нэрданель, глядя на кремовые пирамидки, опять вспомнила миниатюрный Тирион.

Его вместе с другими подарками уже унесли, но если до отъезда удастся улучить момент и попросить короля, он, конечно, не откажет… Интересно, кто соорудил такую красоту? Эта мысль завладела Нэрданель, и она почти решилась задать вопрос напрямую королеве. Но ее опередила старшая дочь Его Величества Ингвэ — ослепительная блондинка с безупречными локонами и скупыми жестами.

— Скажите, тетушка, я правильно думаю: это ведь была работа того самого загадочного мастера Ф.?

— Да-да, у меня мелькнула та же самая мысль! — поддержала ее жена достопочтенного мастера Антарно, и некоторые другие женщины за столом тоже согласно закивали. Нэрданель вопросительно взглянула на мать, но та только пожала плечами.

— Вы совершенно правы, дорогая. Он! Собственноручно! Когда мы узнали о возвращении Куруфинвэ и придумали наш подарок, то срочно связались с ним и — замечу, не без труда! — уговорили на внеочередной заказ.

— Ах, так вот кто повинен, что я все еще жду диадему! А так хотела надеть ее вместе с этой брошкой! — изогнув нарисованные бровки, воскликнула принцесса Ингвисиэн, младшая дочь принца Ингвиона, и кокетливо погрозила пальчиком невольному виновнику. Сверкающая брошь на глубоком декольте немедленно стала предметом массового интереса.

— Должно быть так, — извинительным тоном ответила королева и развела руками; на пальцах сверкнули тщательно подобранные к платью перстни. — Мастер не сразу согласился, но мы смогли его заинтересовать. Признаюсь, замысел с прибором был мой, но сделать его именно таким придумал Финвэ…

— Ха-ха, как иронично, но кто же еще!..

— Вот и я смеялась! Да… Так вот, думаю, именно это мастера и подкупило. Наверняка ему самому было интересно работать. Достойно любой выставки, не так ли?

С последним утверждением нельзя было не согласиться.

— Прошу меня извинить, — вклинился в дамскую беседу достопочтенный мастер Румил. — Что еще за мастер Ф.? Почему, собственно, Ф.? Он скрывает свое имя?

— Как же, дорогой Румил! Вы пропустили появление нашей новой звезды? Впрочем, никто не удивлен, не так ли? — Ее Величество Ингвис одарила снисходительной улыбкой известного своей уединенной жизнью мастера. — Этой сенсации уже добрых полгода. О ней писали во всех газетах.

— Я не читаю газет, — в свое оправдание сообщил Румил и запихал обратно вывалившуюся из воротника салфетку. — Послушаю из первых рук.

— Хорошо, слушайте, — охотно подхватила рассказ леди Танвэн, невысокая и круглолицая жена главы Цеха Резчиков. — Полгода назад в Тирионе впервые услышали об этом новом гении из гениев. В «Колоколе» вышло краткое объявление: некий мастер Ф. готов работать на заказ с драгоценными и полудрагоценными камнями по воистину смешным ценам и предлагает ознакомиться с образцами своих работ в одном из малых залов Музеона.

— Стало быть, он сотрудник Музеона? — сразу же предположил Румил.

— А вот и нет, не торопитесь с выводами! — радостно воскликнула королева.

Все больше гостей поворачивали головы, прислушиваясь этой беседе, и рассказчики один за другим повышали голоса.

— Сначала на это объявление не очень обратили внимание, понятно, глупость какая-то. Но затем кто-то решил полюбопытствовать и наведался в Музеон. А там выяснилось, что однажды утром им доставили наистраннейший контейнер с запиской, где имелась самоуверенная просьба выставить содержимое на удобный срок. Подпись: Ф.! Конечно, сначала они тоже все сочли за глупую шутку. Но когда увидели содержимое, растерялись. Настоящие произведения искусства! Ожерелья с камнями чистейшей воды, серьги, кольца!.. Резные фигурки из яшмы, оникса, камеи, небольшие мозаики из поделочных камней!.. Невероятная красота. Всего сорок восемь работ. Все так в Музеоне и осталось. Когда сотрудники посовещались с комиссией, с Собранием, с Финвэ, то оформили выставку, как полагается, и вывесили объявление: если мастер Ф. желает вернуть свои работы, они готовы выслать ему удобным способом. Но от него — ни строчки. Зато заказчики бросились к письменным столам.

— Получается, с ним общаются только по переписке? — Нэрданель так удивилась, что не успела подумать, уместно ли вклиниться разговор.

— Верно, дорогая, существует целая схема! — если это вмешательство и было невежливым, то королева никоим образом не подала виду и с восторгом пояснила: — Если кто-то хочет обратиться к мастеру, то ему следует написать письмо и отправить его до востребования.