Академия опальных принцесс

— Меньше вопросов, и все быстро закончится. Подойдите к столу, снимите робу. Таковы правила, Элла. Не заставляйте звать сюда Летицию, чтобы держать вас. Делайте, что я говорю!

Да уж. Стражницу Харс я тут точно не хотела сейчас видеть. Мне и так предстоит драка с ней за мои волосы.

— Хорошо, я сделаю, что вы велите. Но! Обещайте мне, комендант Хансен! Поклянитесь! — в моем голосе промелькнули какие-то детские плаксивые нотки, и Дариан впервые за все время проявил хоть какой-то интерес ко мне.

— О чём вы хотите попросить? — на удивление мягко поинтересовался комендант, пока от его пальцев вился чёрный дым.

Интуиция подсказывала мне, бесполезно умолять его не делать, что он собирается, да и освободить меня о точно не сможет, потому попросила его о том, что не так сильно-то меня и волновало:

— Мои волосы! Не позволяйте той чокнутой стражнице меня обрить!

Дариан на мгновение даже растерялся, а после улыбнулся одними глазами. Всего миг, но что-то светлое промелькнуло в этом человеке, вот только сразу погасло.

— У вас есть моё слово, госпожа Тормайн, ваш черед выполнять обещания.

Кивнула, стараясь не утонуть в набегавших на глаза слезах и жалости к себе. Отвернулась и принялась расстегивать пуговицы на робе. Задача была не из лёгких, пальцы дрожали, а петлицы на моем одеянии были слишком узкие. Но Дариан более не торопил, просто ждал, пока я управлюсь.

Роба упала к ногам, и я осталась стоять только в штанах и простеньком лифе без косточек. С момента моего ареста у меня забрали все, что хоть как-то можно было использовать в качестве оружия или отмычки. Никаких заколок, невидимок, булавок

— Полностью, — приказал Дариан, и я подняла свой перепуганный взгляд на отражение в стекле.

Никогда не была паинькой. Сорвиголова и бунтарка, я могла искупаться голышом в реке, посетить общественную баню, довести отца от исступления покупкой обтягивающего охотничьего костюма, но сейчас один на один со взрослым мужчиной, который имеет практически безграничную власть надо мной, я робела.

Пусть он заверил, что как женщина я его не интересую, пусть даже пообещал защитить меня от своих верной стражницы, я все равно не доверяла ему. Он один из тех, кто принимает участие во всем это фарсе под названием правосудие.

Закрыла глаза и медленно потянула бретельки вниз, стараясь не думать, что Дариан может видеть меня в отражении, только я собралась с духом сдернуть с себя бельё, как раздался громкий стук в окно.

Уставилась на огромного чёрного ворона, который явно намеревался разбить стекло и ворваться в кабинет коменданта. Птица широко раскрывала клюв, издавая угрожающее карканье, а перья у неё на зобу торчали во все стороны. Но самое пугающее было во взгляде. Слишком осмысленный даже для такой умной птицы.

— Грета, нет! Мы обсуждали это. Уходи, не смотри. Ты знаешь, я не могу поступить иначе.

Все это Дариан адресовал птице за окном. И вот тут-то настоящие эмоции коменданта проявились во всей красе. Тревога, вина и даже отчаяние. Я обернулась было, чтобы заглянуть ему в лицо, но чудовищная боль полностью захватила мой разум и тело. Комендант не стал ждать, пока стяну с себя последнее, толкнул вперёд так, что я рухнула на письменный стол, а затем он прижал ладони к моим лопаткам.

Кожа шипела под прикосновением его рук, а горла вырывалось пробирающее до самых костей карканье. Или это не я кричала, а та птица за окном?

Когда уже начала терять сознание от нестерпимой боли, раздался звон стекла. Грета, кем бы она ни была, все-таки разбила окно и спикировала на коменданта, заставив его убрать руки.

Пока Дариан воевал с птицей, я сползла на пол, всеми силами стараясь не отключиться. Боли больше не было, но всё тело в миг стало настолько грязным и прокаженным, что хотелось сорвать с себя остатки одежды вместе с кожей. Лучше бы он надругался надо мной, тогда было бы не так паршиво, как сейчас. Что комендант сделал со мной? Почему сердце колотится как в последний раз, словно я вот-вот умру. Почему не слышу ничего, кроме бешеного стука в груди и криков воронов?

Моргнула, пытаясь вернуться в реальность. Надеюсь, Грета выклевала коменданту Хансену глаза.

Посмотрела перед собой и увидела совершенно другую картину. Дариан стоял на коленях, а на полу перед ним лежала истекающая кровью птица. Тело ворона пронзили осколки, крылья подрагивали в конвульсиях, а во взгладе коменданта считалось безумие.

— Грета... — одними губами шептал он. — Что же ты наделала? Что же я наделал?

Дело дрянь. Скоро бедное создание испустит дух. Кажется, в этом тоже я виновата, ведь ворон пыталась спасти меня.

— Не могу коснуться её. Мои руки! — Дариан в отчаянье царапал паркет своими черными пальцами. — Сделай что-нибудь. Останови кровь. Спаси её. Ты обучалась целительству, я читал твоё дело.

Подползла к ним двоим и вытянула вперёд запястья со сдерживающими магию браслетами.

— С этими штукам ничего не смогу. Снимите.

Не задумываясь, Дариан дотронулся моих оков, и они тут же рассыпались золой. Если его прикосновение настолько разрушительно, что же творится у меня на спине? Даже представить страшно.

Отогнала эти мысли, осторожно подняла Грету и уложила её себе на колени. Она ещё дышала, и я пыталась направить в её хрупкое тело свою вновь приобретённую силу. Я с детства подлечивала кошек и собак, но то были лишь вывихнутые лапы или неглубокие укусы, здесь же...

Потянула за первый осколок и тут же направила к ранке энергию. Кровь остановилась, и даже края начали затягиваться. Сейчас главное — сильно не удивляться своему таланту. Учиться-то я училась, но такой серьёзной практики у меня не было никогда. Отец мечтал, чтобы я освоила всего понемногу. Лечебное дело, чтобы оказать первую помощь пострадавшему работнику фабрики, было одной из обязательных дисциплин в моей частной школе. Но ограничвалось все лишь теорией. Мои преподаватели не верили, что дочь Лорда Тормайна действительно будет лечить простых работяг.

Однако вопреки ожиданиям, получилась сейчас у меня вполне сносно. Мешал только напряженный взгляд коменданта, да его жуткие руки. Ошибусь, и он в порыве гнева на моей шее их сомкнёт. Даже не сомневаюсь.

— Вы смущаете меня, господин Хансен, — нервно бросила ему, перед тем как подцепить второй крупный осколок. — Найдите пока пинцет, пальцами я все достать не смогу.

Спорить он не стал, подошёл к столу и принялся рыться в ящиках. Я же тем временем залечила вторую рану. Клянусь, у Греты из глаза выкатилась натуральная слеза.

Пытаясь хоть как-то балансировать на краю реальности, спросила:

— Почему вам так дорог этот ворон? Ваш любимец?

— Нет, — отрезал Дариан и протянул мне пинцет.

Какой общительный мужчина, из него слова тащить тяжелее, чем осколки из Греты.

С инструментом оказалось сподручнее, но я все ещё дрожала, не то от волнения, не то по вине разбитого окна, из которого жутко тянуло холодом. Дариан, не говоря ни слова накинул мне на плечи робу и сел рядом. Пламя в камине разгорелось ещё сильнее из-за свежего воздуха, который вместе со снегом врывался в кабинет.

— Знаете, я как-то перебирала ячмень и просо дома. Всю ночь просидела. Брала спичку, мочила кончик и к нему липли нужные зерна.

— Какое глупое занятие. Можно было бы воспользоваться магией. Или на худой конец сделать сито с маленькими отверстиями под просо и просеять, — Дариан вдруг целую тираду выдал, и я улыбнулась.

— Ничего не глупое! — сделала вид, что обиделась. — Успокаивающее. Когда мне очень грустно или тревожно, придумываю себе невозможные занятия: отделить просо от ячменя, перемыть всю посуду в доме, или намолоть кофе на целый год вперёд.

За этим разговором я вытащила последний осколок из крыла ворона.

— Жить будет, но надо бы понаблюдать. В Равенорде же есть лазарет?

— Есть, но помогать воронам академии запрещено. Не лечить, не кормить, не разговаривать.

У меня тут же похолодело в желудке. Я что попалась в какую-то ловушку коменданта и в первый же день нарушила строгое правило своей тюрьмы?

— Не переживайте, Элла. Я вас не выдам, — на полном серьёзе сказал он, как если бы сам не приказал не вылечить птицу. Да что там! Умолял это сделать!

— Не выдадите? Я сама слышала, как вы разговаривали с ней. Грета. Так вы её назвали.

Лицо у Дариана вновь стало непроницаемым, он навис надо мной и спросил таким ледяным голосом, что уличный холод показался мне летним бризом:

— И что ты намерена делать с этим знанием? Шантажировать меня?

— Я не собиралась... Просто...

— Разговор окончен, арести́ Элла, Летиция проводит вас до вашей комнаты, советую не болтать лишнего о случившемся.

— Могли бы просто сказать спасибо, комендант Хансен, — с вызовом ответила к нему, все ещё прижимая к груди несчастную Грету.

Руки за это время у Дариана пришли в норму, и он забрал у меня упирающуюся из последних сил птицу. С тяжелым сердцем оставила бесчувственного ворона ему и проследовала к выходу.

— Чуть не забыл, — окликнул меня комендант и щелкнул пальцами.

В этот же миг на моих запястьях вновь появились блокирующие магию браслеты. Недолго я радовалась свободе, но все равно держала лицо и гордо ответила:

— Я вполне могу обходиться и из без магии.

— Обязательно воспользуюсь вашей помощью и талантами, арести́, когда мне понадобиться отделить ячмень от проса или намолоть кофе на год.