Нетерпение сердца

Северус

Лили хмурится, разглядывая протянутую шоколадку. На руках у нее Гарри, который дергает ее за распущенные волосы и пытается запихнуть их в рот. Пахнет маггловским шампунем с розой, которым Лили, видимо, пользуется от безысходности.

— Ты серьезно? — спрашивает она холодно. — Гарри, перестань!

Северус тут же опускает руку со сладостью. Он ведь просто решил ее порадовать, вот и все. Это никак не влияет на все остальное.

— Думал, тебе будет приятно.

Лили опускает Гарри на ковер и, натянуто улыбаясь, показывает тому разбросанные игрушки. Гарри ползет к самой первой из них — плюшевому медведю — и кидает его о стену.

— Мне будет приятно, если ты расскажешь, что нас ждет дальше. Я здесь уже три недели. Чем занят Риддл?

— Ищет тебя, — Северус смотрит на нее мрачно. — Лонгботтомы уже в Мунго и останутся там навсегда. Еще неизвестно, получится ли спасти их ребенка. Августа, конечно, сильная волшебница, но против Лорда она не выстоит. Сейчас их укрывает Орден. Я надеюсь, ты не хочешь рисковать?

Лили устало вздыхает. На кровати, застеленной темно-зеленым покрывалом, лежит книга. До этого он не видел, чтобы Лили пыталась чем-то себя занять. И это его настораживает.

— Сейчас — нет. Еще, может быть, с месяц. Но дальше скрываться станет невозможно лично для меня. Подумай сам, Северус: что изменится, если Орден будет просто отражать нападения Пожирателей? Ничего. Как только Риддл исчезнет, они исчезнут вместе с ним.

Северус нервно переплетает пальцы за спиной. Он приучил себя к этому жесту в Хогвартсе: когда хочется сказать что-то резкое или неприятное — переплети пальцы и выдохни. Разумеется, иногда сдержаться не получается.

— Ты не выстоишь против Лорда, — замечает он, и Лили сразу щурится. — Не смотри на меня так, ты же знаешь, что я прав.

— Дамблдор один может победить его, верно? — Лили садится рядом с Гарри на корточки и протягивает тому еще одну игрушку. — Но он бездействует. Значит, в чем-то сомневается. Значит, есть что-то, без чего Риддла не победить. Иначе разве он стал бы подвергать нас смертельной опасности? Но Дамблдор ищет, возможно, уже давно. И сколько еще он будет искать? Так что как только я пойму, что Риддлу надоело думать о моем сыне, я начну действовать.

Северус чувствует, как по спине пробегает холодок. Это слишком опасно! Неверный шаг, случайное появление, слухи — все это приведет к ужасным последствиям.

— Не думаю, что это хорошая идея, — замечает он сдержанно.

Лили громко фыркает.

— Как будто мне нужно твое разрешение.

— Это совет друга.

— Друга? — Лили поднимает на него удивленный взгляд. — Боже мой, очнись, Сев. Мы перестали быть друзьями в тот вечер у портрета Полной Дамы. Ты выбрал свой путь, а я — свой. Сейчас мы не более чем знакомые, которые когда-то дружили в детстве. Нельзя так цепляться за прошлое. Многие близки в детстве, а потом расходятся, ничего ужасного в этом нет. Прошло много лет, понимаешь? Я совсем не понимаю, что творится в твоей голове. Вот в прошлый раз ты рассказывал мне про Хогвартс, рассказывал по-своему, иначе, чем раньше. И я поняла, что ничего о тебе не знаю.

Северус слегка отшатывается. Вот, значит, как. Он для нее — всего лишь воспоминание из детства, ничего больше. Наверное, она права: у нее получилось влиться в свой факультет, найти друзей, общаться. Он же был привязан к ней, прикован, ходил по пятам — потому что ничего лучше в его жизни не было. Не случалось. Она для него была и остается целым миром, а он — кусочком ее пазла.

Сердце сжимает от боли, но он спокойно замечает:

— Тогда я хочу стать твоим другом снова.

Лили качает головой.

— Сейчас не лучшее время завязывать дружеские отношения, Сев. Я немного… путаюсь. Смотрю на тебя и вижу того Сева, до первого курса. А ты ведь совершенно другой, я чувствую. Это сбивает с толку. Я не хочу никому доверять, кроме себя. И Дамблдору я тоже не верю. Хочешь мне помочь — выспроси у него, чего мне ждать дальше, иначе я тут с ума сойду.

Северус отворачивается к окну, впервые думая о том, что настоящая Лили совсем не похожа на Лили из его мечты и даже на Лили из его детства. По спине пробегает холодок, и сердце нервно екает: так не должно быть! Если допустить, что она — другая, тогда цепляться уже не за что. Мечта о том, что он будет с ней, что она захочет быть рядом с ним, помогала ему жить последние месяцы. А теперь…

— Обещаю: я выясню все, что могу, — отрывисто произносит он, не поворачиваясь к ней.

И тогда, быть может, она захочет разглядеть в нем того человека, которым он стал.

Мэри

Мэри забирается в кресло с ногами и раскрывает давно недочитанный роман. В небольшом камине уютно горят толстые поленья, и комната сразу наполняется приятным теплом. Несколько минут Мэри просто наслаждается тишиной, пытаясь отогреться после дня на промозглом воздухе.

Мэри закутывается в шерстяной плед и раскрывает книгу где-то посередине. Когда она читала ее последний раз? Кажется, года два назад. Как раз когда ее бросил Томас — высокий кареглазый парень с Когтеврана. Она была по уши влюблена в этого умника Томаса, а он, кажется, просто приятно проводил с ней время.

Мэри пробегает строчки глазами снова и снова, пытаясь вспомнить, кто такие Кэтрин и Маркус. Кажется, они познакомились в маггловском метро и сразу влюбились друг в друга. Как в книгах все просто! Взгляд — и взаимный взгляд в ответ. Вот и все, что нужно для романа. Интересно, чем кончится эта история? Очередной сказкой о том, что случайности совершенно не случайны, что для каждого на земле рожден человек, который составляет с ним одно целое. А что если такого человека не существует? Вот раз — и произошла ошибка. Ищет человек свою половинку, а ее нет.

Мэри встряхивает головой и продолжает читать. Действие разворачивается неторопливо, с множеством деталей, которые кажутся Мэри нелепыми. Но история все же затягивает, и хочется верить, что иногда бывает и так — легко и просто.

Она вздрагивает от неожиданности, когда в дверь тихо, но настойчиво стучат. Взяв лежавшую на столике палочку, Мэри бесшумно подходит к двери. Стук повторяется: сначала два медленных стука, потом три быстрых.

В приоткрытую дверную щель видно усталое лицо Снейпа и темные глаза — почти черные, о чем-то просящие. Мэри молча пропускает его внутрь и запирает дверь заклинанием. Некоторое время они оба смотрят друг на друга изучающе, потом Снейп невозмутимо замечает:

— Подумал, что было неприлично приглашать на кофе и ничего к нему не предложить. Вот, принес шоколадку.

Мэри улыбается уголком рта.

— Спасибо. Я поставлю чай. Кофе у меня нет — бабушке он запрещен. И старайся ходить тихо, она только недавно уснула.

Снейп проходит вслед за ней на маленькую кухню с восточным узором на полу и на ходу снимает мантию. Под ней оказываются простой черный свитер с гербом Слизерина и черные брюки. Мэри хмыкает, поворачиваясь к чайнику. Без мантии он кажется более располагающим к себе, более понятным.

— Сириус вернулся, ты уже знаешь? — Мэри ставит перед ним кружку с крепким чаем.

Снейп кивает.

Мэри садится напротив и сосредоточенно раскрывает шоколадку, освобождая от немного смявшейся обертки. Потом кладет ее на середину стола и нервно заправляет прядь волос за ухо.

Неловко.

— Ненавижу его, — в тихом голосе Снейпа сквозит неподдельное презрение. — Мерзкий тип. Все гордился, что он не такой узколобый придурок, как его брат. А в итоге Регулус всегда вел себя намного лучше.

Мэри вертит кусочек шоколада в руках. Сладость уступает горячим пальцам, растворяясь и пачкая их.

— Не могу сказать, что ненавижу Блэка, — произносит она серьезно. — Просто он мне неприятен. Во всяком случае, был неприятен в школе. Сейчас, я уверена, он стал совершенно другим человеком.

Снейп зло усмехается.

— Сомневаюсь. Жизненные обстоятельства меняют людей, но внутри они остаются прежними.

— Ты остался? — интересуется Мэри и тут же смущается своему вопросу.

— Разумеется, — он отвечает ей пристальным взглядом. — Мне приятно слышать, что тебе не нравилась вся эта блэковская игра в превосходство.

Мэри пожимает плечами, отламывая следующий кусочек. Пройдет несколько лет, и Снейп тоже изменится. Станет еще более сдержанным и закрытым. Забудет про бушующие эмоции, разрешит себе редко проявлять их, лишь в моменты, когда терпеть становится невозможно. Но сейчас он еще молод, как и все они, и она видит это нетерпение, жажду поделиться в черных глазах.

— Я принес эту сладость Лили. Она отказалась. Сказала — не время заниматься ерундой.

И глаза следят за ее реакцией, ждут ее.

— Глупость какая, — Мэри хмурится, не понимая, что происходит с лучшей подругой. — Наоборот, такая сладость поднимает настроение. Ты молодец, что постарался отвлечь ее от мыслей. Я вот даже не представляю, чем ее занять.

— Дамблдор серьезно обеспокоен Пророчеством, — Снейп опирается о стену. — Я не могу сейчас сказать точно, чем именно, он и сам еще не до конца уверен. Другой вопрос — а стоит ли вообще опираться на Пророчество. Это же не наука, в конце концов.

Мэри смеется, вспомнив вечно потерянное лицо Трелони за обедом или ужином.

— Боюсь, не все с тобой согласятся.

Глаза Снейпа на мгновение теплеют, и Мэри самой вдруг становится тепло.