Нетерпение сердца

В конце переулка, у арки дома викторианской эпохи, Мэри сразу замечает двоих: нападающего — высокую фигуру в мантии с капюшоном — и скорчившуюся на земле жертву, ростом походящую на подростка. И то, чему ее учили полтора года, вдруг выстраивается в голове в цепочку действий.

Но выкрикнуть заклинание она не успевает: чьи-то сильные руки обнимают ее сзади и обездвиживают.

— Не вздумай вмешиваться, — знакомый голос звучит над ухом, и ее тут же отталкивают в сторону.

Задыхаясь и потирая сдавленное запястье, Мэри наблюдает за непродолжительным поединком знакомой фигуры — и той, в черном плаще, краем глаза заметив, что жертва поднимается с земли и стремительно убегает.

— Какого черта? — спрашивает Мэри, оглядываясь по сторонам.

— Тот же вопрос, — Ремус возвращается к ней, задыхаясь. — Тебя не должны заметить. Ты даже не состоишь в Ордене, поэтому и ценна для нас. Понимаешь? Стоит Пожирателям заинтересоваться твоей личностью — всему плану конец.

Мэри сердито смотрит в голубые глаза Ремуса.

— А у нас есть план?

Тот неуклюже прячет руки в больших карманах пальто. Его легкие светло-каштановые волосы в привычном беспорядке, но это даже придает ему несколько романтичный вид.

— У Дамблдора — точно есть. Куда тебя проводить? — Ремус никогда не умел общаться с девушками, и ему очевидно неловко. — Нечего тебе одной ходить по Лондону.

Мэри коротко рассказывает о просьбе Лили, и они оба, нога в ногу, шагают по направлению к торговому центру. В зябком воздухе перед глазами мелькают сцены из школьной жизни, когда Джеймс был живым и веселым. Ремус тогда был голосом разума, и Мэри уверена, что он таким и остался.

— Хорошо выглядишь, — замечает он вдруг, когда они останавливаются у стеклянных дверей. — У тебя бледная кожа, почти фарфоровая, и когда на улице холодно, то твои щеки розовеют.

Мэри смущенно улыбается, и Ремус тут же замолкает. Она не против комплиментов, потому что они так же редки, как снег на Рождество.

— Я внутрь не пойду, — говорит он быстро. — У меня от вчерашней стычки с Эйвери шрам так и не заживает. Что с твоей правой рукой? Ты как-то странно ее держишь.

— Ожог от саламандры. Не переживай, Снейп принес мне мазь, — Мэри берется за холодную ручку двери. — Ты знаешь, где Сириус?

Ремус смотрит на нее с тем же удивлением, что и Лили, но потом резко пожимает плечами.

— Я и сам его ищу. Будь осторожна. Сразу за торговым центром есть двор, оттуда можно трансгрессировать. Помни: не показывайся Пожирателям на глаза, не вступайся ни за кого. У тебя отдельная задача.

Мэри тянет тяжелую дверь на себя.

Она всегда в стороне.

Регулус

Стоит им переступить порог, как Сириус снова спутывает его ноги — и Регулус боком валится на пол, не удержав равновесия. Марлин прыскает от смеха где-то над головой, раздается шум отодвигаемых стульев и детский голос.

— Ничего не происходит, Марвин! — голос Марлин звучит слегка напряженно. — Иди спать и не вылезай, пока я сама не позову.

— Что тебе нужно на самом деле? — Сириус садится напротив него на стул с облезлой краской. — Я немного сбит с толку: ты не пришел с другими Пожирателями. Так что — это ловушка?

Регулус пытается повернуться, но веревки больно врезаются в тело, и тогда он замирает, с неудовольствием разглядывая сапоги брата и туфли Марлин. Их лица не видны. Может, и к лучшему? Когда не видишь, получается откровеннее.

— Можно было бы начать со всей этой ерунды, которая происходила между нами с детства, — Регулус прикрывает глаза. Пахнет яблоками и деревом. — Но на это нет времени. Я никогда не хотел убивать людей, Сириус. Я был тщеславнее тебя — и дома, и в школе, мне нравилась — не буду скрывать — нравится мысль о моей чистокровности. Но присоединяясь к Лорду, я не собирался проливать кровь и совершать насилие. Я думал, что вступаю в некий элитный клуб для своих, с неким кодексом и идеями. Меня до сих пор держат в неведении. Я сижу дома с матерью или помогаю разбираться с вещами, которые не относятся к делу. Вношу деньги, читаю книги, думаю о том, как правильно быть чистокровным и иметь больше прав, чем у остальных. Мать считает, что меня используют.

— Как кошелек, — замечает Сириус. — У кого еще столько золотых галлеонов? У Блэков. Неплохо бы иметь их возле себя, совершенно верно.

— Хочу знать правду, — Регулус закашливается от пыли, попавшей в нос. — Лорд действительно убивает людей просто так — из-за статуса крови? И что за история с ребенком?

Несколько секунд стоит тишина, потом Марлин неуверенно замечает:

— Развяжи его, только палочку не возвращай. Пусть сядет по-человечески.

— Он может дурить нам голову.

— Если что — мгновенно оглушу его. Я уже не раз сражалась, Сириус.

Хват веревок ослабевает, и Регулус, с трудом выпрямившись, садится на полу у стены. После обстановки особняка на Гриммо и Малфой-мэнора этот домик как снаружи, так и внутри выглядит совсем нищенским. Небольшая комната с тусклым светом, пыльный пол, ободранные стулья и стол, плотно закрытые мрачные шторы. Неужели и так — живут?

— Реддл ищет ребенка, который якобы помешает ему стать великим, — Сириус смотрит на него испытующе. — Это знает каждый, кто участвует в заварушке. Ребенка он, разумеется, убьет. Лонгботтомы в Мунго после пыток Беллатрисы, но их сын спрятан. Попутно Реддл устраняет неугодных себе и сопротивляющихся его идеалам. Когда последний раз ты был в Лондоне?

Регулус выпрямляется, хмурясь, обдумывая услышанное.

— До сегодняшнего дня — очень давно. Я продолжаю обучение, сам занимаюсь углубленным изучением магии. Мне некогда гулять.

Сириус отрывисто смеется, запрокинув голову.

— Вот это да! Ребенок сидит за книжками, эльф приносит ему чай с джемом, а Лорд забирает ежемесячную плату во благо чистой крови. Идиллия! А потом оказывается, что страдают и умирают люди.

Марлин бросает на него сердитый взгляд, и Сириус тут же умолкает. По его лицу понятно, что между ними ничего нет — во всяком случае, серьезного, но Сириусу ужасно хочется это серьезное получить. Как долго он здесь живет?

— Что ты хочешь от нас? — спрашивает она тихо. — Сможешь поверить в нашу правду?

Регулус сжимает зубы. Ему нельзя оставить Родольфуса без отчета о сегодняшнем дне, но и рассказать все он тоже не может. Если реальность действительно так ужасна, то он должен уйти из Пожирателей, но прежде всего — убедиться во всем самостоятельно.

Серые глаза Сириуса встречаются с его собственными, и Регулус выдерживает этот пристальный взгляд.

— У меня задание: найти тебя и привести к ним. Разумеется, этого я делать не стану. И я не говорил никому, что направляюсь на твои поиски, в курсе только Родольфус.

— Не станешь? — Сириус понижает голос. — С чего вдруг? Ты же ликовал, когда я сбежал из дома.

— Неправда, — Регулус мотает головой. — Ты видел то, что хотел видеть. Да и мне было пятнадцать. Мои приоритеты относительно чистокровности не касаются родственных отношений. Если ты отпустишь меня — я возьмусь за другое задание и увижу действительность сам.

Сириус поднимается на ноги и громко фыркает.

— Отпустить тебя? Только после того, как достану сыворотку правды. Не верю ни единому твоему слову. У тебя слюни текли от одного упоминания Реддла, а теперь ты ставишь его под сомнение? И не знаешь, чем он занят? Я не идиот, брат. И не думаю, что ты можешь быть настолько наивен. Пока я не выясню все — ты остаешься здесь. На роскошную еду и постель можешь не рассчитывать. Позовешь эльфа — прибью обоих. Ясно?

Регулус кивает.

Предстоит долгая ночь.